Тьма египетская

– Кто это? – шепнул Владимир.
– Не бойся. Это некто Серапис. Здесь он исполняет роль, чем-то схожую с нашим метрдотелем. Главный распорядитель хозяйки.
Высокий человек поднял кверху руки, развернув длинные и тонкие ладони, а потом поднес одну из ладоней ко лбу.
– О, Кафавр и Фрасий, кого я вижу! – торжественно произнес он. – Да будут благословенны все ваши дни в Египетском царстве. Пусть боги Египта помогают вам в каждом деянии вашем. Пусть каждый ваш шаг будет похож на течение Нила весной, а голоса ваши пусть звучат сильнее рыка самого Себека. Спины ваши пусть походят на рослый бамбук, руки – на стебли лотоса, а глаза пусть смотрят орлиным взором самого Гора. Пусть каждый ваш помысел будет осенен светом великого Ра.
– Спасибо, Серапис, – спокойно отозвался Виктор. – Что хозяйка? Здорова ли?
– Да, здорова, и давно ждет вас. Все гости уже в сборе. Проходите и садитесь на свои места.
Наши герои последовали в полумрак огромного зала. Первое, что бросилось Владимиру в глаза – это необычный цвет стен этого роскошного жилища. Здесь всюду доминировал синий, тот, что демон любил называть Royal Blue. Вся верхняя часть высоких стен была окрашена очень красивым оттенком именно синего цвета. Вторым цветом был – золотистый. В пламени светильников он отливал настоящим червонным золотом. Присутствовали здесь и черный цвет и кипельно белый. На переднем плане высокой стены был изображен исполинский черно-золотой уаджет [11], украшенный вкраплениями драгоценных сапфиров, черных ониксов, белых опалов и червонного золота. Казалось, что этот глаз живой и смотрит на каждого входящего мистически проникновенно. Владимир даже онемел от подобного великолепия. Ниже глаза вновь шли египетские иероглифы, изображающие птиц, змей, крокодилов, цветы, музыкальные инструменты и, как ни странно, Владимир разглядел там и изображения любовных сцен. Причем, эти картинки состояли не только из соитий гетеросексуальных пар. Там были изображения любовных игрищ меж двумя мужчинами, либо двумя женщинами. Были там и изображения групповых оргий. Но все это Владимир успел заметить лишь мельком. Возле стены с пронзительным уаджетом располагалась целая галерея небольших скульптур. Скульптуры возвышались на гранитных постаментах прямоугольной формы. И как показалось Владимиру, исполнены они были из полированного до блеска черного обсидиана. Скульптуры эти были высотой в полтора человеческих роста. Они изображали египетских богов. И хоть Владимир не смог угадать смысл и название каждой из этих скульптур, но среди них он с легкостью узнал богиню Бастет, изображенною в виде женщины с головой кошки. Был там и бог Анубис, изображенный в виде человека с головой остромордого шакала. Были здесь и Осирис, и Ра, и Сет, и Исида. Были и другие божества, имен которых Владимир не знал. Слева от скульптурного ряда располагался небольшой ансамбль местных музыкантов.
Как только Виктор с Владимиром вошли в зал, удары кожаных барабанов, тимпанов и таинственный шелест медных систров [12] на мгновение замерли, а после наоборот усилились, подобно морскому шторму. И к систру с барабанами добавились звуки тамбуринов, цимбал, лютней, нескольких арф, свирелей и флейт.
– Смотри Махнев, какие дивные инструменты, и какая прекрасная и тревожная мелодия. Точно такие мелодии часто звучат во время торжественных церемоний. Например, похорон. А знаешь, как звучно играют на барабанах во время проведения смертной казни?
– Виктор, я должен снова испугаться? – также шепотом произнес Владимир.
– Отнюдь. Тем паче, что к нам направляется хозяйка этого славного дома. Сама божественная Нефтида.
Из полумрака галереи по направлению к нашим героям действительно двигалась высокая черноволосая женщина. Вернее сказать, она не просто шла навстречу к гостям, она почти летела, не касаясь земли прекрасными узкими ступнями, обутыми в светлые кожаные сандалии, чьи ремешки обвивали ее стройные ножки почти до середины загорелых икр. Когда Владимир увидел эту женщину ближе, он онемел от восхищения. Женщина была настолько красива, что глядя на неё, терялся дар речи. Первое, на чем цеплялся взор, это были ее огромные бархатистые, ярко изумрудные глаза, подведенные черными стрелками из сурьмы. Веки ее были припорошены светло жемчужной пудрой, и из-за этого слегка мерцали в полумраке огромного зала. Тонкий нос и пухлые маленькие губки венчали прекрасный облик сей удивительной фемины.
 
Еще раз о глазах… Владимир готов был поклясться, что глаза человека не могут иметь такой насыщенный и магический зеленый оттенок. Они светились совершенно неземным светом. Прямо изнутри.
«Что за чертовщина? – подумал Владимир. – Полно, а они настоящие? У меня такое ощущение, что эти глаза принадлежат искусно сделанной кукле. И что вместо зрачков у нее в глазницах сияют чистейшие изумруды».
Кожа этой женщины переливалась и слегка люминесцировала в свете огня, словно была умащена какими-то колдовскими благовониями. От нее тонко пахло цветочным, ненавязчивым, но поистине чарующим ароматом.
Одета сия красавица была в какое-то странное одеяние. Оно скорее напоминало собой легкую тунику или тонкую «кольчужку». С той разницей, что колечки в этой «кольчужке» были выкованы из невесомых золотых и серебряных нитей. Сквозь эти кружочки было отлично видно все ее тело – от маленьких грудей с острыми красноватыми сосками, торчащими из самых широких колец, до живота, узких бедер, бритого лобка и стройных ног. Строго говоря, эта женщина была одета в такое прозрачное платье, что казалось, будто она и вовсе обнажена. Судя по всему, это обстоятельство вовсе не смущало ее. Вместо тяжелого усеха ее тонкую шею охватывал легкий золотой обруч, выполненный в виде извилистой кобры, чей капюшон распускался на груди гроздью мерцающих перидотов. Тонкие длинные руки были увиты множеством браслетов. Красивый черный парик со смоляными косичками обрамлял обруч, увенчанный змеиной головкой, прямо над чистым лбом сей неземной прелестницы.
Она двигалась навстречу гостям с такой грацией, что Виктор и Владимир не могли отвести от неё своих восхищенных взглядов.
– Клянусь всеми богами Преисподней, что эта женщина является одной из самых пленительных красавиц, некогда рожденных от двух смертных, – прошептал Виктор.
– Ох, судя по ее глазам, эта женщина не могла родиться у смертных, – отозвался Владимир.
– Ты думаешь, она ведьма? – оживился Виктор.
– Вам виднее.
– Да, мне виднее. Я знаю только то, что ее предки принадлежат вовсе не земной расе.
– Оно и видно. Как-то мне тревожно, патрон. Ее глаза похожи на чистый изумруд морской волны, освещенный изнутри лампадой. Не бывает у смертных таких сияющих глаз. Она точно не кукла?
– Нет, она живая женщина. А вот насчет колдовства ты прав. Она ведьма. Но ведьма, не посвященная ни в один земной ковен. Я только что слетал к ней в спальню…
«И когда ты только успеваешь, вездесущий ты наш – стоять рядом со мной и одновременно куда-то слетать», – не без ехидства подумал Владимир.
– Я все успеваю, mon amie, – в ответ на мысли Владимира шепнул демон. – Я на мгновение проник в её апартаменты и, помимо игрушек для плотских утех, увидел там множество чародейских амулетов, трав, корней мандрагоры в горшках, папирусов с магическими трактатами и прочей колдовской дребеденью. И знаешь, у нее кое-что получается в этом ремесле. Я бы к ней присмотрелся. Жаль только, что слишком уж далеко сия фемина проживает.
Пока наши путники шепотом переговаривались меж собой, хозяйка дома подошла к ним довольно близко.
– О, лучезарная Нифтида, – высокопарно заговорил демон. – О, несравненная дочь великого Тутмоса. Даже Бастет и Шесемтет могли бы позавидовать твоей красоте и грации. Твои движения сравнятся лишь с движениями черной нубийской пантеры, а очи твои подобны драгоценным смарагдам [13], сияющим в короне солнцеликого Ра.