Кто здесь главный? (Я) (СИ)

— Горожан щадить! Грабить только богатые усадьбы! Всех, кто сдается — щадить! — закричал я, когда в проем хлынула толпа викингов и зверолюдей.
Эти же приказы начали разносить сирены, давая надежду горожанам и окорачивая наших воинов. Впрочем, на одних словах я останавливаться не собирался и намерен был лично проследить за бойцами. Ведь теперь это был мой город!
…
 Час спустя.
На востоке занимался рассвет, знаменую новый день и совершенно иную жизнь для жителей города Бьянке. Городские бои затихли уже давно. Унялся и энтузиазм воинов, посетивших все резиденции членов Совета, ознакомившихся с их содержимым и выразивших крайнюю степень одобрения увиденным. Таким образом Бьянке погрузился в тишину, но настороженную, тревожную, готовую вспыхнуть, словно сухой хворост. Больше всего разумные существа боятся неизвестности, а под действием страха норовят совершать глупости. И в данном случае я, как завоеватель, находился в весьма уязвимом положении до того момента, как не организую новую жизнь.
Собственно, именно из этих соображений, ровно в настоящий момент сирены принялись распространять новый клич. Созывать выборных людей из числа цеховым мастеров и капитанов в ратушу, для обсуждения будущих условий жизни. На то, чтобы собраться и прийти, давалось тридцать минут. Довольно мало, пускай сама дорога к месту сбора и была короткой. Ну да меньше будет времени на сговоры, подготовки к бунту и прочие деструктивные мероприятия.
Я сам пришел в ратушу заблаговременно и успел здесь обустроиться. Нашел удобное помещение, явно прежде служившее переговорной залой, организовал перенос в него дополнительных стульев и кресла под мои вес и размеры, поставил полагающуюся стражу из числа анубов и хирдманов. Когда же со всем указанным оказалось покончено, позволил себе немного отдохнуть, развалившись в том самом кресле, поставленном во главе роскошного стола. Ну как отдохнуть? Я упал на сиденье и приготовился ждать прихода представителей горожан, заодно наблюдая за теми лицами, кто по тем или иным причинам пришел раньше.
Изначально таких было не много. В первую очередь стоило упомянуть двух капитанов. Первого звали Грегор Мэроуз, и был он с одномачтового когга «Удача». Второй — Рауль де Спенса, капитан «Лани», двухмачтовой каракки. Один походил на грузного, обветренного, побитого жизнью моряка, второй даже в нынешних обстоятельствах выглядел щеголем, красовался богатыми доспехами и испанской бородкой. Они оба счастливо пережили налет моей воздушной армады, и теперь в добровольно-принудительном порядке оказались приглашены на совещание.
Еще в комнате находились пара анубов, взятых для представительности и сирена по имени Калис, брюнетка, более всех в прошедшую ночь отличившаяся на почве агитации. Ее будущую роль предлагалось раскрыть чуточку позже.
— Вот не пойму, Рауль, как вы позволили себя загнать в такое ярмо? — меж тем обратился я к одному из капитанов. — Как это говорилось? На корабле капитан — первый после бога. А вы, получается, стали вторыми.
— На корабле мы оставались первыми, — без особой радости ответил мой невольный подчиненный. — На земле да, вторыми. А как так получилось? Все просто, синьор. Любому, даже самому лихому моряку, нужна пристань. Место для груза, для отдыха, наконец клочок земли, на котором можно поставить дом. Бьянке был для нас таким местом, но вот власть в нем принадлежала Совету.
— Но ведь корабли были у вас. Что стоило взять и уплыть в закат, обустроившись в новом порту?
— Совет имел длинные руки и отличные связи с Гильдией воров. Был у нас, синьор, один смельчак, который поступил подобным образом. Через три недели его и всю команду обнаружили мертвыми, а само судно, что примечательно, вернули хозяину.
— Ясно, а…
Задать следующий вопрос я не успел, так как в дверь одновременно вошли несколько персон. В добротной одежде простого кроя, неуверенные, шугающиеся меня и анубов, они явно относились к представителям цехов — капитаны являлись людьми куда более закаленными. И даже в сложных обстоятельствах привыкли держать лицо.
 
— Не стесняйтесь вы, садитесь, — обратился я к вошедшим.
Те столь же неуверенно подчинились, притулившись в уголке. А вскоре появились и другие люди. Один за другим помещение стали наполнять новые лица. «Цеховики» все без исключения демонстрировали неуверенность, капитаны же действовали решительней, а еще предпочитали садиться вместе, намеренно или нет показывая солидарность. И надо сказать, за отпущенное время набралось людей более чем много. Так что под конец мест в помещении едва хватало.
— Итак, начнем, — проговорил я, когда двери в зал символически закрылись. — Вот сдается мне, вы сейчас сидите и думаете: 'А что от этого рогатого ждать? Не окажусь ли я хуже всего Совета вместе взятых?'Верно?
— Верно! — отозвался один из капитанов. Прочие люди предпочли тревожно перешептываться.
— Вот, молодец, не тушуешься, — похвалил откликнувшегося. — Так вот что я вам скажу, народ. Судить надо по делам. А дела у нас таковы. Пролилась кровь. Не много ее, но среди горожан, среди моряков есть павшие. Вряд ли вы это забыли, верно?
На сей раз никто кричать не рискнул, но гул послышался утвердительный.
— Я могу сказать — во всем виноват Совет. Это они затеяли со мной войну, они направили горожан на убой. Могу. Но не буду. Так что вот первое мое распоряжение. Каждая семья, лишившаяся кормильца, получит по сто золотых. Пленные вернутся домой уже сегодня.
Всего павших горожан было не так много, двадцать семь человек, так что затратным такой жест не стал. Переждав волну удивленных возгласов продолжил:
— Также должен сказать, парни, что поражен вашим уровнем терпения. Наслышан я о всех тех поборах, что на вас налагались. Хозяину-магнату плати, за право торговать на рынке плати, за провоз товара в город — плати. Того и гляди, ввели бы плату за право дышать. Так вот, при мне всего этого непотребства не будет. Налог станет одним на всех. Половина доходов с него пойдет мне, на содержание общего войска, половина в казну города. Подчинение всяким денежным мешкам отменяется, цеха получат свободу, все суда, кроме «Удачи» и «Лани» объявляются собственность их капитанов.
А вот это заявление произвело уже настоящий фурор. И понятно почему. Все же я разом отказался от львиной доли имущества, которую мог бы на законных основаниях принять в качестве «наследства». Однако не сделал этого. Впрочем, отбрасывая эмоции данное решение было достаточно прагматичным. Являясь единственным владельцем города, брать за горло цеховиков являлось делом бессмысленным. Они и так будут выплачивать налоги. Ну а навязывать жесткие условия капитанам и того хуже — разбегутся, увезя с собой суда, моряков и имущество в придачу. Лучше уж обеспечить им условия, дабы те сами с радостью возвращались в родную гавань. Ну это в теории, как оно будет на практике, покажет время.
— Так, я еще не договорил, — подкрепив слова стуком по столу, привел собравшихся к спокойствию. — С учетом нынешних обстоятельств, встает и новый вопрос. А именно то, как мы будет управлять городом, верно? Я мог бы побыть самодуром, забрав всю власть себе. Но вы не смотрите, что перед вами бык, в голове у меня кое-что есть. А потому поступим мы следующим образом. Создадим два органа — Совет капитанов, куда войдут все владельцы кораблей и корабелы, и Совет мастеров, в который раз в месяц будут выбираться представители цехов. Принятие решений будет за моим наместником, но оба Совета смогут вносить предложения, которые мой представитель при всем желании не проигнорирует.
Новая волна шепотков пробежалась по залу. На сей раз деловая. Люди старательно пытались понять, какие выгоды несло такое управление. Недовольства слышно не было.
— Вижу, перспективы вас заинтересовали. Тогда позвольте представить, новый наместник города — Калис, — заявил я, указав рукой на сирену. — Совет капитанов у нас уже в сборе. Осталось только избрать Совет мастеров и обсудить детали. Так приступим!