Наследник рода Шевалье (СИ)
Через несколько мгновений в моих руках оказалась гитара. Я быстренько проверил настроена ли она.
— А как же распеться? — удивленно спросила дама, ерзая в сиденье.
— Побойтесь бога, — бросил я, удивляясь ее уверенности, — не с самого же утра!
В зале повисла гробовая тишина. Женщина, несмотря на мою ремарку, все-таки блаженно улыбалась, явно предвкушая божественные звуки неудержимого таланта.
Ударив по струнам гитары, я запел:
В жёлтой жаркой Африке, в центральной её части
Как-то вдруг вне графика случилося несчастье…
Улыбка на лице преподавателя начала увядать, а глаза застыли в удивлении.
Мой бодрый голос явно фальшивил, но получать удовольствие от строк это нисколько не мешало. Великие песни в любом исполнении останутся таковыми!
Женщина в первом ряду затряслась всем телом в агонии. Ее лицо покраснело то ли от гнева, то ли от поднявшегося давления. Глаза были распахнуты в бешенстве и грозились полезть на лоб.
Однако мой голос все так же разносился по залу:
…жираф большо-о-й, ему видне-е-ей…
Я мазал мимо нот, но продолжал петь. Ничто не могло остановить безудержной страсти распаленного артиста.
Студенты же улыбались, и в зале начали раздаваться смешки. Похоже, такая музыка им пришлась по душе.
Впрочем, все хорошее рано или поздно заканчивается. Вот и эта песня тоже.
— Каааак?! — вороной гаркнула дородная женщина протяжно, едва лишь затихли последние строки.
— Переходный возраст, — положил я гитару на сцену, — полагаю.
— Шевалье! Ты! Чтоб ни ногой сюда! — вскочила с места дама в ярости. — Никогда! Ни за что!
— Да тут и без меня сосисочная вечеринка какая-то, — беззаботно пожал плечами я, двинувшись к выходу.
— Вон! И чтоб больше не появлялся! — никак не унималась бестия.
Впрочем, на выходе меня уже ждала группа девушек с восторженными взглядами. Рыжая перестала плакать и просто пялилась на меня с открытым от удивления ртом.
— Вот так вот, — подмигнул ей я, проходя мимо. — И рот закрой, а то ворона залетит.
Боря все так же стоял в нескольких шагах от двери. Его лицо было безэмоционально, словно маска.
— Зассал? — бросил я товарищу, поравнявшись с ним.
— Зассал, — честно признался тот, разворачиваясь в противоположную сторону.
Больше тему музыкальных занятий мы не поднимали.
— Тогда пойдем на факультет словесности? — поинтересовался я у товарища, медленно удаляясь от все еще бушующего преподавательским гневом зала.
— Да, попробуем. — зашагал рядом Борис. — Ты что выберешь? Латынь?
— Как что? — искренне удивился я. — Конечно же французский.
— У меня два вопроса, — смело заявил друг, — первый: зачем? А главное…
— Умом, Борис Евграфович, — прервал я уважительно дворянина, — Россиюшку не понять.
— Вы же, Рами́ Кристофович, — вторил мне моим же тоном товарищ, — француз.
— Борис, попрошу вас, — состроил я серьезную мину, — аршином общим не мерьте.
Мой товарищ отчего-то призадумался, так и не проронив за наш оставшийся путь ни слова.
На факультете словесности нас приняли радушно. Я легко выбрал французский. Только странно посмотрели на меня, когда я назвал свою фамилию. Впрочем, электив был взят, а остальное — мелочи.
— Кстати! — опомнился Боря, когда мы закончили оформляться. — Это тебе.
Товарищ протянул мне письмо в форме сердечка.
— Мне нравится ваша решимость, но держите свои чувства при себе, — саркастически бросил я, даже не думая брать послание.
— Это не от меня! — взревел Борис. — Девушка попросила передать, пока ты в зале пел!
— Хммм… — недоверчиво смотрел я на протянутую валентинку. — Не брешешь?
— Честное дворянское. — сквозь зубы процедил товарищ и взмахнул письмом, словно оно обжигало ему ладони. — Забери уже!
— Ладно, — взял я конвертик. — А-то тебя сейчас удар хватит.
Содержимое оказалось донельзя банальным. Какие-то чувства, долгая разлука, желание увидеться в некоем ресторане «Року» в выходные.
— Это, кстати, модный японский ресторан, — вякнул на самое ухо Боря, который, похоже, читал письмо через мое плечо.
— Тьфу ты! — дернулся я от неожиданности, — Как некрасиво!
— А что я? — невинно спросил друг. — Ты в ресторан с девушкой пойдешь, а мне в инженерный клуб.
— Борис, — уставился я в глаза аристократа немигающим взглядом, — ты ходишь на свидания, чтобы найти девушку. Я хожу на свидания, чтобы убедиться, что они не изменились. Мы с тобой не одинаковые.
Вообще-то меня больше интересовал другой вопрос: платить же должен приглашающий, верно?
Глава 7
Погожий сентябрьский денек располагал к себе с самого утра: тренировка, легкий завтрак, душ и абсолютная тишина в поместье.
Рафаэль перестал появляться в зале, поскольку понадобился в Петербурге. Так что я был по большей части предоставлен самому себе.
Аксель почти не появлялся на людях. Похоже, Беатрис взялась учить его всерьез. Зато больше никаких косых взглядов и истерик на гормональном фоне. Это я про брата, конечно.
Седрик просто исчез. Точнее особо не появлялся. Король теней недоделанный.
Слуги привыкли к моим тараканам. Мне бы, конечно, своих (слуг, а не тараканов). Этот вопрос стоит достаточно остро.
Так я и размышлял, вышагивая по коридору в мягких тапочках и шелковом халате. Все-таки есть свой шарм в богатой жизни.
Я открыл дверь и взгляду предстала знакомая комната: шкафы с книгами, широкие окна, впускающие свет, рабочее место и… босые женские пятки на моей кровати.
Спортивные икры, стройная фигура и длинные рыжие волосы. Дама была одета в темную клетчатую юбку до колен и белую блузку. Прямо у кровати валялись ее туфли.
Девушка виляла ногами, не обращая на меня никакого внимания. Кажется, она что-то читала.
— А ты, собственно, что тут забыла? — вырвался у меня логичный вопрос.
Гостья неожиданно бодро вскочила с кровати, отчего ее локоны беспорядочно затряслись, и пружинистыми хищными шагами начала приближаться ко мне.
— Рами́, мне что-то послышалось, — промурчала она чарующим голосом. — Повтори, пожалуйста?
Изумрудные глаза с вызовом смотрели на меня. Благородные черты лица портила наглая ухмылка. Девушка была чуть ниже меня. Пару пуговиц на блузке расстегнуты, и я заметил серебряный кулон на шее.
Она приблизилась на шаг, и до меня донесся сладкий аромат ее духов, из-за которого бросало в жар. В прямом смысле слова. Ее тонкие руки охватило пламя. Го-ря-чо! Во всех смыслах.
— Это, берега попутал, — сглотнул я тяжело, понимая, что огонь в замкнутом пространстве навредит только мне. Ее-то рукам хоть бы хны. — Ты лежи-лежи, солнышко.
— По тонкому льду ходишь, — ответила девушка, но пламя все-таки погасила, — бра-тик.
В этой семье у всех беды с башкой? Может, мне так родственников в будущем и угадывать?
— И-рэн, — протянул я, вспоминая имя сестры из дневника. — Ты не стой так. Располагайся.
Просто ее пронзительный взгляд пробирал до мурашек.
— Хм, — хмыкнула девушка, плюхнувшись спиной на мою кровать.
Ее огненные волосы растрепались, отчего мой огненный воин стал получать смешанные сигналы. Отставить. У нас сегодня и так планы.
— Кхм, — прочистил горло я, — Ты чего там читала?
— А-а-а, — протянула девушка, подняв знакомую мне книжицу, — это твой дневник.
— Бляха-муха, — выругался я, подойдя к шкафу, — не сжег.
— Тут так давно не было новых серий, — простонала гостья. — А я ждала. На всех парах неслась домой. Я разочарована.
— А меня это каким бо… — сзади пахнуло жаром, отчего я поежился. — Лучше помоги одежду подобрать.
Пламя, кажется, потухло. Смена темы всегда работает.
— Куда-то намылился? — поинтересовалась Ирэн. — Может останемся здесь и поиграем?
Меня так и подрывало нагрубить, но показывать дар кому-то кроме уже осведомленного Рафа не стоит. Старший хоть и садист, но нормальный мужик. А эта вообще поехала давно и плотно. Читал я, на ком она магию практиковала в дневничке.