Жена для генерального (СИ)
– Кстати, забыла сказать, – тетка отвлеклась от договора. – На домашний телефон час назад профессор один звонил. Роберт Вяземский... Вроде бы так он представился. Твоей мамаше хватило ума не сообщать ему номер мобильного, но наш городской она дала.
От упоминания своего первого мужчины я чуть не споткнулась на ровном месте. Больше четырех лет от Роберта не было никаких вестей. Как я ушла от него, оставив записку, так он и вычеркнул меня из жизни. Без звонков, попыток вернуть или хотя бы пообщаться.
– И что ему нужно?
Мужского внимания мне на сегодня уже хватило. С избытком! Улыбаться, как Платонову, не было желания. Бороться с чужими чувствами не осталось сил. А прошлое даже вспоминать не хотелось.
– Аглаш, – тетка развела руками, – того же, что и всем, – поговорить. Ты у меня нынче девушка нарасхват. Правда, этот, Вяземский, мне не понравился. Заносчивый. По голосу слышно, что корона на мозг давит.
– А о чем говорить, он не сказал?
– Я спросила, но не настолько я важная птица, чтобы мне докладывать. – Лариса Аркадьевна протянула бумажный листок. – Тут его номер. Сказал, что сейчас в наших краях. Ждет-с.
От теткиного отчета я даже усмехнулась. Это было так в стиле Роберта! Найти меня в другом городе, раздать задания незнакомым людям и ждать, что прибегу по первому зову. Даже то, что я уже давно не его ручная собачонка, не останавливало.
– Ясно, – я забрала листок и не глядя положила на комод.
– И ты не будешь осчастливливать его Величество? – с иронией уточнила тетка.
– Не знаю. Сейчас точно нет. – От верхней одежды я избавилась быстро. Осталось вымыть руки и сделать то, чего хотелось больше всего – взять на руки Сашу. Ломало уже без её улыбки и смешного «агу».
– Не уверена, что этот важный индюк отстанет от тебя просто так.
Тетка снова вернулась к договору. На столе зашелестели бумаги, появился калькулятор, и рядом вспыхнул экран моего старого ноутбука.
Наша обычная уютная обстановка. Ни мужчин, ни споров, ни проблем. Только дела и Саша.
– Если что, Зоя Фёдоровна обещала выучить Берти команде «Яйца», – отмахнулась я от последнего теткиного намека и взяла, наконец, свою сонную крошку на руки.
К счастью, которое затопило душу, невозможно было привыкнуть.
Мое маленькое солнце казалось настоящим чудом. Увидев мамино лицо, Саша улыбнулась широко, радостно, как голливудская звезда. Совсем миниатюрная, обняла так, что тепло растеклось по всему телу. И на сердце отозвалось: «Дома. Я дома!»
* * *Любовь моя пухлощекая!
Ей было всего семь месяцев. А я уже не представляла своей жизни без этого милого совершенства. Словно до Саши и меня самой не существовало. Так, бродила по миру пустая оболочка. Пыталась прибиться к одному мужчине, потом к другому... И только с малышкой по-настоящему заполнилась содержанием.
Никто, наверное, не поверил бы, но даже первые бессонные месяцы после родов были в радость. Саша узнавала меня. Смотрела своими огромными глазенками, тянула ручки, гладила грудь, когда я ее кормила. А я во все глаза смотрела на нее и каждый раз с трудом сдерживала слезы.
Если бы все сложилось иначе... если бы прежняя фантазия о любви была правдой, моего счастья хватило бы на двоих. Не смог бы Марат устоять против такой красоты. Ни одно сердце не осталось бы холодным от доверчивого детского взгляда и заливистого звонкого смеха.
Моя малышка забирала много сил, но отдавала столько чистой любви, что и он бы полюбил. Пусть не сразу. Пусть спустя время и вопреки собственным страхам, воспоминаниям о невесте и боли. В той прежней красивой фантазии нам троим было бы хорошо.
Но... кто-то сильно размечтался. Заболел надеждами, как болезнью. Вообразил, что наша встреча на пороге медицинского центра неслучайна. Что с фото в анкете донора на меня смотрел Марат. Такие смешные фантазии! Настолько глупые, что могли прийти в голову лишь влюбленной дуре.
А правда всегда оставалась правдой. У Марата была я – удобная домашняя мышка, с радостью согревавшая постель и готовая исполнить любое желание своего господина. Была красавица Карина – для выхода в свет и счастливого отдыха на островах.
Никакого «мы» не существовало никогда. Иллюзия слишком сильно уставшей от одиночества женщины.
Не было взаимных чувств. Не было похожей на невидимый канал, по которому передавались все мысли и желания, связи. И в роддоме, когда моя малышка появилась на свет, за руку меня держал не он, а чужой похожий мужчина.
Пораженный любовью мозг выкидывал свои фокусы. Чувствовал то, чего нет. Видел, чего быть не могло. Ловил запахи... даже сейчас на моей собственной дочери, терпкие, мужские, какие остались в прошлом.
Я не вылечилась ни за полгода, ни за год. Не спасли ни бессонные ночи, ни новый город, ни внимание других мужчин. Марат словно перестроил меня под себя. Обрубил лишние корни. Научил чувствовать свое тело. Сделал зависимой от свободы, которую ощущала только с ним.
Наверное, если бы не Саша, за свои фантазии я заплатила бы гораздо дороже. Не только слезами. Но где-то убавилось, где-то прибавилось. Судьба, как суровый налоговый инспектор, проверила доходы, убытки и отпустила с богом.
К счастью, не в одиночестве.
– Кто самая красивая девочка? – Прогнав все непрошеные воспоминания, я расстегнула платье и спустила вниз бюстгальтер. – Это ты!
– Кого мама любит больше всех? – Приложила малышку к груди. – Только тебя.
– А кто хочет маминого молочка?
Уговаривать мое солнышко поесть не пришлось. Тетка на миг отвлеклась от бумаг и глянула на нас с улыбкой. Саша по-хозяйски двумя ручками обняла грудь. И вскоре я почувствовала, как из головы начали вылетать все мысли. Стихла боль в ногах. Окончательно отпустил холод.
Остались только нежность и покой. Словно мы не в Воронеже, а где-нибудь на берегу теплого моря. Будто за окном не промозглая осенняя погода, а жаркое лето.
Хорошо было.
Наверное, это спокойствие и помогло позже, вечером, когда малышка уснула, а тетка ушла в свою комнату, взять с комода записку и набрать номер Роберта.
* * *Прятаться и называть адрес какого-нибудь кафе я не стала. Сообщила, что смогу встретиться под подъездом своего дома через час. И впервые в жизни великий профессор Роберт Вяземский не стал спорить со своей ученицей.
Ответив «да», он положил трубку. А через час уже стоял под окнами. Один. Без цветов. Знакомый и незнакомый одновременно.
Соврала бы, если бы сказала, что не представляла нашу встречу раньше. Я хотела, чтобы наши дороги пересеклись. Как-нибудь случайно в толпе или в одном из ресторанов. Показать, что я не сломалась. Что стала без него лишь сильнее. Что изменилась внешне и внутри.
Несколько раз я даже обыгрывала эту встречу в диалогах.
А сейчас почему-то стало все равно. Он протянул руку, чтобы поднести к губам и поцеловать мою. Я спрятала ладони в карманы бесформенной «декретной» куртки. И лишь как равному спокойно кивнула.
– Ты изменилась. – Тяжелый больной взгляд прошелся по мне от макушки до удобных ботинок.
– А ты постарел.
Прошло не так много лет с нашего разрыва, а выглядел Роберт как глубокий старец. Когда-то красивое породистое лицо осунулось. Темные густые волосы стали седыми и непривычно редкими. Пальто висело как на вешалке, хотя раньше телу Вяземского могли позавидовать модели мужского белья.
Это точно был не тот мужчина, перед которым я хотела показаться сильной и успешной. Этому хотелось предложить присесть на лавочку и поправить шарф, который он так и не научился завязывать.
– Заметно даже в темноте? – Роберт кивнул на тусклый фонарь под подъездом.
– Слишком заметно.
– Знаешь историю Дориана Грея? Того, чей портрет старел вместо него? – Седая голова склонилась набок. – Со мной та же история. Только вместо портрета было кое-что другое.
– Медицинская карточка?
Не думала, что когда-нибудь буду сочувствовать этому человеку, но сейчас сердце сжалось от жалости.