Шокотерапия (СИ)

– Почему?
– Здесь, – вежливо встрял Троцкий, – не принято задавать подобные вопросы. На них реагируют весьма агрессивно.
– Даже ты? – голосом человека, не верящего в его принадлежность к сообществу подонков, уточнила Таша.
– Я нет, – степенно ответил работорговец. – Ты мне нравишься. Но отвечать на подобные вопросы тоже не стану.
– Тогда, может, снизойдёшь до совета? – чуть жалобно поинтересовалась она. – Наверняка же можно узнать, что требуется, не привлекая внимания тех, кто в этом не заинтересован?
– Бронша, не связывайся, – многозначительно протянул Пиночет, качая головой. – И не покупайся на её штучки. Эта с виду приличная цаца обокрала нас с мужиками дважды. И со стыда ведь не сгорела.
– Это правда? – оживился НПС. – Ты обокрала его? – ткнул он пухлым пальцем в грудь злорадно ухмылявшегося ПК.
– Правда, – со вздохом призналась Таша. – Так уж получилось.
– Я тебе помогу, – решительно объявил работорговец. – Ты узнаешь всё, что хочешь. А если дети ещё не проданы, ты получишь их по сходной цене. Я сам за тебя поторгуюсь.
– Спасибо, конечно, – обалдев от неожиданности, недоверчиво пробормотала она. – Вы что, враги?
– С чего ты так решила? – не менее злорадно ухмыльнулся Троцкий, одарив Пиночета торжествующим взглядом. – Мы заклятые партнёры. Пошли со мной, – скомандовал он и осёкся.
Уставился выжидательно на системника. В его глазах читалось почтение сильного обладающего властью человека к более сильному.
– Я твой должник, почтенный, – выдал Тунгус какое-то явно не пустое обещание.
Но Таше показалось, что это больше похоже на разрешение куда-то её отвести. Что, впрочем, не имело значения: он пошёл с ней.
Непись привёл их к одному из загонов, где надсмотрщики встретили хозяина ускользающими в сторону взглядами. Видимо, накосячили. И теперь молятся всем своим богам, чтобы Троцкий не устроил им репрессий.
Тот покликал к себе совсем уж смешного маленького человечка-жабу. Который пришлёпал на широких лапах с перепонками и без обувки. Почмокал широченным безгубым ртом, слушая расспросы хозяина. Попучился на него глубокомысленно, и в результате проквакал:
– Не было таких.
– Он что, всех помнит? Три месяца прошло, – засомневалась Таша.
– Всех, – заверил Троцкий, отпустив слугу благосклонным кивком. – И три месяца назад, и год. Память у него бездонная. Значит, выходит, что у меня твоих мальцов не было. Что ж, пойдём по другим загонам пошарим.
Но и в остальных лично ему принадлежащих загонах их ничем не обрадовали. Детишки были – самые разные. Их имена вносились в купчие, так что учёт и контроль здесь поставлен, как надо. Однако Бу, Ми и Ню в тех писульках не числились.
Затем Троцкий потащил новую знакомую к другому торговцу живым товаром. Им оказалась мутантка с поразительно прекрасным лицом. И неописуемо уродливым горбатым перекособоченным телом. На тощих ногах-палках, что гнулись в коленях на все четыре стороны света. Апокалипсис, конечно, дело такое: суровое и разрушительное. Но Таше казалось, что подобные мутации могут возникать лишь в головах извращенцев художников.
Адиоабиойабимбола – иначе такое чучело назвать было просто невозможно – долго ломалась. То кокетничала с Троцким, то орала на него, как ненормальная – аж пена с губ срывалась. Наконец, зараза натешилась. И уже абсолютно спокойно в деловом тоне потребовала своего менеджера по продажам поискать, судя по всему, очень дорогой товар. Раз на него нашёлся столь рьяно желавший его заполучить покупатель.
Узнав, что именно её судьба и обошла в сказочно выгодной сделке, непись разошлась по новой. Но кому она уже была интересна? Делегация охотников за детьми двинула дальше вдоль загонов в поисках следующего работорговца.
Наконец, когда Таше истрепали все нервы, в одном из загонов ушлый работорговец, похожий на червяка, заявил, что да, были. Именно эти самые дети. Но бог не вразумил его попридержать драгоценный товар для взыскательных покупателей. Он продал мелких поганцев, один из которых прокусил ему руку.
Потрясая у носа Таши травмированной пару месяцев назад конечностью, он заломил за сведения о покупателе гомерическую цену. Тунгус молчал, ничем не выражая своего отношения к зарвавшемуся засранцу. Троцкий по обыкновению взял дело в свои руки. Намекнул, что нарываться на неприятности с бессмертными само по себе тухлое дело. А уж вставать поперёк дороги людям-машинам…
 
Выгода, конечно, дело святое, и тут каждый сам себе благодетель. Но выгода штука неоднозначная. Ибо существует лишь до тех пор, пока мозг, что её просчитывает, сидит себе на месте в черепушке. А не валяется жирными комками на пыльной дороге.
Словом, он здорово помог – расчувствовалась, было, Таша. Едва на шею толстяку не бросилась. Но вовремя заметила дурища стоеросовая выражение лица Тунгуса. Тот иронично кривился, терпеливо ожидая окончания цирковой программы, заложенной в неписей.
Таша вспомнила про альтернативный способ общения и кинула ему в личку:
Тут какой-то подвох? Чувствую, но не могу разгадать.
Ответ пришёл моментально:
Если заплатим, получим сведения. Откажемся, тогда получим задание. Это игра. Здесь всё завязано на кач игроков.
Он сказал ровно то, до чего она должна была сама додуматься. Всё время забывает, где находится. Формально помнит, а вот осознание пробуксовывает. Даже перестала замечать, что все и всё здесь нарисованное – как и она сама.
Тунгус, мы заплатим?
Задание!
Почему?
Чтобы заплатить, нужны деньги. Они добываются в заданиях. Зачем промежуточные этапы?
Он был прав. Но что-то в голове такое засело, чему Таша пока не могла дать названия. Да, всё идёт по сценарию квеста: работорговец даст задание, они получат в награду сведения. Но ведь ей же говорили, что при выполнении любого квеста можно на каком-то этапе отвернуть в сторону. И там обнаружится иная линия развития истории. А вдруг, это окажется кратчайшим путём к цели?
– Задумалась? – аккуратно тронул её плечо Троцкий.
– А? – вздрогнула она, окинув взглядом присутствующих.
Все пялились на неё выжидательно. Даже нарисовавшийся Пиночет. Показалось, что в его глазах было какое-то нетерпение. Наверняка ждёт, что она откажется. Один Тунгус любовался небесами с самым независимым видом человека, которому на всё плевать.
– Почтенный Иргач спрашивает, не хочешь ли ты ему услужить? Если уж не станешь платить.
– У него есть поручение? – задумчиво переспросила Таша, косясь на Пиночета.
А если этот упырина наоборот только и ждёт, когда она согласится? А если он знает, каким будет задание? И даже придумал, как ей насолить. Когда переговоры заходят в тупик – учил их в универе один замечательный дедушка профессор – ломайте стереотипы.
– Ну, так, о чём тут и толкуем, – удивлённо таращился на зависшую кибру червякоподобный мут. – Берёшься?
– Нет, – решившись, холодно бросила она и отвернулась: – Тунгус, мы идём?
– Идём, – без лишних расспросов поддержал её корд.
А когда они попрощались с Троцким и отошли подальше, спросил:
– У тебя есть план? Или экспериментируешь?
Таша постаралась коротко и внятно объяснить свой выбор. К её удивлению системник одобрил неожиданный выверт щупа:
– Я сам предпочитаю почаще сворачивать с тропы. Большинство игроков, – объяснял он, куда-то целеустремлённо шагая, – следуют прямолинейной логике игры. Грохнул моба, возьми лут. Дали задание, следуй за подсказками. Многовариантность событий они либо не осознают, либо ею пренебрегают. Для упрощения процесса. Сейчас вытащим Ли… – он хмыкнул и уточнил: – Если выйдет. А после обсудим ситуацию.
Воительница не теряла времени даром. Прилетев на местную точку возрождения, она тут же стала участником турнира. Подобные частенько устраивались то тут, то там. То носили местечковый характер, то имели статус чуть ли не олимпийских игр. И, естественно, приносили не только игровой опыт. В награду можно было получить не только деньги или полезную вещь, но и выгодное задание. Иногда целый квест.