Мутные воды Китежа (СИ)

Тишина оглушала, лишала покоя и была настолько неестественной, звонкой и пугающей, что у всех сдавали нервы. Коты громко выли, мечась по комнате — они ощущали стремительное приближение чужой гибельной силы. Потом они резко, как по команде, замолчали и без приказа легли у ног хозяев. Стало совсем тихо.
БУМ!
В закрытую замками и защитной магией дверь ударило что-то тяжелое, темное, страшное.
БУМ!
Тоненькая хрупкая Ева чуть было не отлетела от сильного толчка в сторону, но кое-как удержалась на ногах. А потом зашипела, будто настоящий вампир.
— Откройте! — тяжелый грозный голос принадлежал Бранимиру, от которого остался только бесплотный дух. — Добро прошу!
— Откройте! — вторила ему тонко Ильмара. — Знаем, что вы здесь! Что, Елена, прикрываешься детьми да беременными ведьмами?! А ты, Альвиан? Какой же ты архимаг после этого?
Тишина. Альвиан приложил палец к губам, показывая наиболее вспыльчивым, что лучше молчать.
Раздался оглушительный треск и крепкую дубовую дверь продырявили черные и красные искры. Такими пользуются Темные маги, способные на убийство, но Альвиан знал, на что идет. Он этого и добивался, провоцируя молчанием Бранимира на опрометчивые действия. Дверь не открыта, но в ней осталась брешь, и значит, можно запечатать искры в свой чародейский жезл и аккуратно выпустить их обратно в метателя.
Альвиан не стал дожидаться, пока убийственная магия пролетит в опасной близости от виска кого-нибудь из присутствующих или зацепит хотя бы шерстинку любого кота. Стремительно направив конец жезла на искры, он выдохнул приманивающее заклинание и поймал их по очереди на жезл. Запахло горелым деревом — оружие стало опасно нагреваться, начиная с рукояти. Промедление опасно. Еще немного и вспыхнет.
Вставив раскаленный жезл в неровное отверстие протараненной двери, Альвиан послал заклинание точно в цель.
Наверное, весь этаж Чарослова слышал громкий, душераздирающий вопль умирающего навсегда духа. Но Альвиан продолжал жечь его черными и красными искрами, пока не спалил дотла, пока истошный крик не оборвался насовсем.
— Все хорошо, — шепнула Елена, с любовью глядя на него. — Ты герой. Ты смог победить…
Ничего ей не ответив, Альвиан молча разжал пальцы и бессильно опустил руку.
— Покажи! — ахнула Елена и подняла его ладонь.
На белой коже отчетливо отпечатался красный след от посоха, въевшийся в кожу.
— Это плата за пост архимага, — горько улыбнулся он. — Покойный Татомир сказывал, что так же посвящен был…
— Позвольте, я вас вылечу, — предложила неловко Веста.
Альвиан покачал головой и спрятал руку за спину.
— Магия — не рана. Ее не исцелить. Спасибо тебе.
Тем временем Елена распахнула дверь и выскочила в коридор, чтобы сбить с ног убегающую Ильмару. Та пыталась петлять по коридорам, но ей в спину ударило оглушающее заклятие, и очень скоро злодейка рухнула навзничь без чувств.
Очень медленно Ева и Веста вышли за дверь. Они не боялись — они были готовы сражаться до последнего.
— Все закончилось? — тонкий голосок Евы напомнил Весте перезвон колокольчиков. — Мы их победили?
Альвиан вышел вслед за ними и не успел ответить, когда в комнате раздалось тихое покашливание. В самом ее центре стоял царь Дремучего Леса, прекрасный вампир Иван, а по обе стороны от него — две гончие. Одна держала за шкирку преспокойного кота Агата, вторая — извивающуюся кошку Чару.
— Не знаю, что у вас закончилось, — весело произнес Иван, и хищно оскалился, — но я тоже умею чаропортировать. Вперед, мои хорошие! Мы возвращаемся!
С этими словами он схватил Владу за руку, Лиру за шиворот, и резко исчез вместе с ними. А потом и собаки испарились вместе с котами, словно их и не было. И только Вера Лаврова, раздавленная случившимся, замерла на месте, протягивая бессильно руки туда, где недавно стояла сестра.
Альвиан глубоко вздохнул, пытаясь собраться с силами.
— Он прав, — сказал глухо старший Рейт. — Еще ничего не закончилось.
Часть 4. Глава 1. Четверной заговор
Арсений Айвет был старым и мудрым магом. Но это не мешало всем остальным думать, что он просто глупый осел, напрасно занимающий директорское кресло. Раньше стариков почитали и уважали, теперь их гнали и над ними смеялись. Но это не страшно. Он не сомневался, что всем покажет, чего стоит.
 
За спиной Айвета было двадцать с лишним лет на директорском посту. И каждый год происходило что-нибудь странное, страшное, чудное. То из-за реки Смородины притащится Темная нежить, похитит учеников. То сами подопечные сбесятся и поднимут бунт. А то в Чарослов ворвутся антимаги и начнут диктовать свои порядки.
Словом, Арсений сильно устал. Но не только от тяжелой работы.
Никто и никогда из выпускников школы не раздражал его сильнее, чем четыре девицы — глупые, настырные, вечно ищущие себе на головы то ли проблем, то ли приключений. Известия о них доносились до его ушей уже четвертый год. Сложно не думать про Весту, Владлену, Лиру и Еву, этих сущих чертовок, когда слава об их добрых деяниях гудит во всех концах магической Руси.
Арсений Айвет был человеком старых взглядов и мыслей. Он считал, что ведьмы не должны высовываться и предоставить всю важную работу чародеям. Сам он не приветствовал тот факт, что в Чарослове уже несколько десятилетий учились девочки. Это глупо. Это против матушки-природы, недаром в древности Перун не пустил ни одну девку учиться в Чарослов.
Молодежь и те, кто ей потакали, слишком распоясались. Пришло время их проучить.
Но обиднее всего для Айвета была необходимость обратиться к таким же женщинам, как те, которым он хотел насолить.
Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Так решил он, направляясь в дом к тройняшкам Романовым.
Этим девицам четыре ведьмы напакостили сильнее, чем Айвету. Они убили их общего фамильяра. И хоть тем уже выдали по одному котенку, злость и обида прошли едва ли. Такие сильные чувства не отпускают ведьм, пока не свершается месть.
Арсений Айвет так и не женился. Присутствие в своей жизни женщины казалось ему неприятным, но необходимым злом, которого он решил избежать. И потому, ударяя крепко сжатым кулаком в дверь, он чувствовал, что переступает через себя.
Открыла Арина Романова. А может, Марина или Полина? Да они все на одно лицо…
— Господин Айвет? — протянула она разочарованно и с некой долей брезгливости.
— Здравствуйте, — сдержанно поздоровался директор Чарослова, так и не зная, с кем имеет дело.
— Что вам нужно?
Вот и пришел его звездный час! Злое торжество заиграло в черной душе старого чародея.
— Я хочу предложить вам месть. Надеюсь, вы не забыли про кота Цербера.
Конечно не забыла! Убийство фамильяра — высшая мера оскорбления и унижения достоинства уважающей себя ведьмы. Тонкая девичья рука красавицы, собирающейся захлопнуть дверь перед самым его носом, дрогнула и опустилась вниз.
— Проходите, — обронила она бесцветным голосом. — Я, кстати, Арина.
Значит, он ни капли не ошибся.
Несмотря на раннее утро, сестры уже были на ногах и завтракали на кухне. Тонкие блинчики, густой джем в банке, заморский кофе — на старомодный взгляд Айвета молодые девушки должны готовить еду сложнее и больше. Но он ничего не сказал об этом. Не за скандалом пришел.
Арина была одета в синее платье, Полина в зеленое, Марина — в красное. Они по очереди представились ему сухими, тонкими, безжизненными голосами, а он постарался запомнить.
— Можете присесть, — любезно предложила Полина.
— Да… спасибо…
Он выдвинул стул, на котором сидел сонный фамильяр — лысый, с большими ушами и хвостом. И на кота-то не похож! Как крыса-переросток.
— Мау! — громко сообщил кот.
— Извините, — пробормотал директор Чарослова.
И принялся выдвигать стулья один за другим, чувствуя огромнейшую неловкость под насмешливыми взглядами вздорных девчонок. Сами наглые, и коты такие же. Так легко забыть, зачем пришел и сделать им крепкий выговор. Хоть уже и не ученицы давным-давно.