Душа Императора (СИ)
Например, можно представить дождь. Вполне возможно, что при попадании под дождь или просто в воду, крылья будут образовывать защитный купол. То же с ветром, землей, песком, давлением… Невозможно представить всего, что Им Карус мог заложить в крылья для дочери. За свою жизнь он создал более сотни изделий, многие из которых выше первой ступени видимости. Все они считаются бесценными артефактами. Разгадать их дополнительные назначения в наше время практически невозможно. А, вот, информационные составляющие…
Эзнер замолчал на какое-то время. Я попытался переварить услышанное, пораженно вглядываясь в крутящуюся перед глазами голограмму.
— Понимаешь, эти вещи, эти изделия… Они живые. Все что создавалось в то время, вплоть до оружия и сетей для ловли рыбы… было живым. Мы очень давно потеряли возможность использовать технологии предков. И одной из главных причин, почему мы не можем вернуть те знания — мы ничего не знаем о «материале информационной составляющей». Проще говоря, мы не знаем, как они оживляли свои поделки. Откуда брали для них сознание…
— Возможно, они вкладывали в них кусочек своей души? — Предположил я больше про себя. — В моем мире тоже можно найти живые вещи. Может, не настолько живые, но все же…
— В твоем мире? Что ты имеешь в виду?
— Это длинная история. Как-нибудь обязательно расскажу. — Поднял я взгляд на клерка и легонько улыбнулся. — Как ты думаешь, дружище, по какому принципу они работают?
— Как и все подобные вещи. — Ответил Эзнер, и уголки губ его незаметно дрогнули.
Предполагаю, это значило улыбку. — Одел, подумал и полетел. Подумал и сел.
Подумал и упал.
— Вот про «подумал — упал» особенно интересно! — Засмеялся я. Эзнер повернулся к кристаллу.
— Доподлинно известно, — продолжил рассказывать нам кристалл. — Что дочь Им Каруса была найдена разбившейся у стен родного замка в данном изделии. Было ли это самоубийством, отказом крыльев или чем-то иным — не известно. Но все последующие владельцы крыльев погибали, так или иначе, при их использовании.
Последним владельцем изделия считается видящий первой ступени Майли Пятый, годы жизни: две тысячи девятый — две тысячи двести сорок восьмой. Для обращения к биографии Майли Пятого…
— Ладно, это уже не важно. Майли был пятым Владыкой в Восточных Землях. Ныне это все территория Северных Земель. Погиб тоже в крыльях…
— Кошмар какой… — Не сдержал я эмоций.
— Мудрейший был человек, но до смешного невезучий и абсолютно несчастный. Когда говорят, что только счастливый человек имеет право властвовать, имеют ввиду как раз Майли. Несчастный Владыка делает несчастными своих подданных.
— Там ошибка какая-то в годах жизни. — Кивнул я на кристалл.
— Почему ошибка? Все верно. Прожил бы на пару сотен дольше, если бы не разбился.
Я сглотнул, поднимая на Эзнера взгляд.
— Сколько сотен?
Помощник управляющего смотрел на меня не понимающе.
— В смысле… сколько у вас тут продолжительность жизни?
— У кого как. — Пожал плечами Эзнер. — Все как раз зависит от «материала информационной составляющей» и связанности с полем.
— С чем? — Я крикнул, не сдерживаясь.
— Ну смотри, практически все ланиты…
Эзнер замолчал, догадавшись, что я перестал его понимать. Устало вздохнул, собираясь с мыслями.
— Извини, Эзнер, но я действительно не местный.
— Я понял. Ланиты — это одна из древних рас людей. Зачастую их внешний облик является эталонным. И не потому, что ты или я можем назвать их красивыми, а из-за природной способности на животном уровне внушать окружающим симпатию. Чаще всего они высокого роста, хотя женщины бывают как высокими, так и очень маленькими.
Волосы либо белые, либо черные. Вот они все как один либо псионики, что чаще, либо маги, либо одновременно и то и то. У ланитов средняя продолжительность жизни где-то восемьсот лет. Вот они — раса долгожителей. А если из людей, то псионики могут жить до трехсот, если постараться до четырехсот лет. Но это редко и только высшие ступени. Маги так же. Рейнджеры еще сильно связаны с землей и тоже, бывает, переживают свой век. Простые же люди без особых талантов, как я или ты, ну сто — сто пятьдесят лет максимум.
— А… — Поперхнулся я и кивнул. — То есть с нами все в порядке? Наша вечность ограничена годами?
— Максимум одним веком.
— Ты меня успокоил. — Улыбнулся я широко. Снова очень сильно захотелось курить.
Я вдруг вспомнил ангелов. Вдруг они мне в прабабушки годятся?
— А помнишь ангелов? Псиоников — телохранительниц? Они ланиты?
— Вряд ли. — Ответил Эзнер. Я был уверен, что он улыбается. — Скорее, они просто ангелы.
— Бессмертны, что ли?
— Угу.
На этот вечер с меня было достаточно. Махнув рукой на издевающегося надо мной мужика, я побрел к себе в комнату. Сколько же лет Арханцель? А может ли быть тот старый видок ланитом? Его внучка — точно же ланит. Хотя кто их знает, хоть бы клеймо ставили… Нет, если он ланит, то либо маг либо псионик? Ух, какой скрытный старикашка, все видоком претворяется…
Я спал беспокойно, постоянно просыпаясь и ворочаясь. Давно не было подобных ночей без сна. Иногда казалось, что я больше не усну. Потом, просыпаясь в холодном поту, я был уверен, что, закрыв глаза снова, уже больше не проснусь.
Физически я ощущал, как Марго отдаляется все больше и больше. Она не могла не знать, что я думаю о ней. Я, ведь, всегда так громко думал… Все на свете я отдал бы в эту ночь, чтобы оказаться на том корабле. Хотя бы как тогда — за стенкой, но рядом. С ужасом я думал о моменте, когда она окажется за непреодолимой гранью миров… В то, что я могу пережить и, тем более, забыть ее — не верилось абсолютно.
Но что было более болезненно: жить с ней в нашем родном мире в бесправной нищете, видеть ее и ребенка, надеяться на ответные чувства… или же остаться здесь с надеждой рано или поздно забыть ее — я действительно не знал. Я склонялся к решению вернуться домой. Но это грозило оказаться несчастным абсолютно по всем пунктам и, в конце концов, пожалеть о возвращении. Я был дома. Я чувствовал это так ясно, как понимает человек, вернувшийся из командировки. И дело было даже не в том, что я нашел здесь себя, хоть и благодаря дару вундеркинда Андреса. Даже простым клерком, кем угодно я бы чувствовал себя здесь как дома.
Сев на кровати, я в очередной раз понял, что не усну. Поднявшись, направился в кабинет за свежим списком. Но на столе было пусто. Тогда я заглянул к Эзнеру. То ли еще, то ли уже, но деревянный парень сидел на своем месте. Удивленно поздоровавшись, я прошел.
— Что-то рано ты сегодня…
— Это ты заспался, Саша. День на дворе.
— Как день? — Еще более удивленно я посмотрел на улицу. Там, по-прежнему, было темно.
— Птицы летят. — Ткнул пальцем в небо помощник управляющего. Я подошел к окну.
Не нужно было высовываться (а точнее, было очень страшно) из окна, чтобы увидеть черную беспросветную тучу на небе. Огромные силуэты диких летунов и заполняющие все свободное пространство птички-невелички плотной массой двигались над Зальцестером и окрестностями, насколько хватало взгляда.
— Перелетные что ли? На юг летят? — Уточнил я, не решаясь оторвать взгляд от этого устрашающего зрелища. Эзнер ничего не ответил. Спине стало как-то уж совсем не уютно. Обернувшись, я встретился взглядом с его потрясающими глазами, моргающими обоими веками.
— Северяне довоевались…
— Что это значит?
— Пока нет окончательной версии… В Северных землях захоронено немыслимое количество древних артефактов. Намного более древних, чем крылья Им Каруса. Мы предполагаем, что это было местом испытаний или боевых действий, максимально удаленное от цивилизации. Теперь же там живут переселенцы с затопленных островов.
Они периодически натыкаются на очередное неведомое изделие, и происходит что-нибудь нехорошее… как летающий остров, например. У них светлейшие головы, золотые руки.
Больше талантов, чем в Северных землях не рождается нигде. Но при этом у них в крови ломать все, к чему прикасаются. Затопив свои острова триста с лишним лет назад, они теперь принялись за Северные земли.