По ту сторону зимы

Через три месяца Лусия Марас без предупреждения появилась в конторе Урсуа. Секретарша Лола, печатавшая на машинке с тем же рвением, что и в первый раз, сразу же узнала Лусию и спросила, когда та хочет приступить к архивным материалам. Лусия не стала говорить ей, что Карлос не отвечает на звонки, поскольку предполагала, что она и так об этом знает.
Лола провела ее в кабинет начальника, принесла чашку растворимого кофе с порошковым молоком и попросила запастись терпением, поскольку Карлос ездит по судам, однако не прошло и получаса, как тот пришел, — ворот рубашки расстегнут, пиджак перекинут на руку. Лусия встретила его стоя и без предисловий объявила, что она беременна.
У него было такое выражение лица, как будто он абсолютно ее не помнит, хотя он заверил, что так только кажется, что он, конечно же, прекрасно помнит, кто она такая, и хранит наилучшие воспоминания о той ночи с «Писко Сауэр», а выражение лица вызвано тем, что сюрприз произвел на него ошеломляющее действие. Когда она объяснила, что для нее это, может быть, последняя возможность стать матерью, он сухо попросил сделать анализ ДНК. Лусия уже собралась уйти, решив, что будет воспитывать ребенка одна, но остановилась, вспомнив собственное детство без отца, и согласилась. Анализ подтвердил отцовство Карлоса без малейших сколько-нибудь основательных сомнений, и тут же его недоверие и раздражение исчезли, уступив место искреннему воодушевлению. Карлос объявил, что они должны пожениться, потому что для него это тоже последняя возможность преодолеть ужас перед браком и он хочет стать отцом, хотя по возрасту скорее годится в дедушки.
Лена предрекала Лусии, что этот брак продлится самое большее несколько месяцев из-за разницы в возрасте в пятнадцать лет и еще потому, что, как только младенец родится, Карлос Урсуа сбежит; такой убежденный холостяк, как он, не выдержит плача новорожденного ребенка. Лусия приготовилась к подобному развитию событий, подойдя к реальности философски. В Чили закона о разводе не было до 2004 года, но существовали обходные пути для расторжения брака благодаря подставным свидетелям и снисходительным судьям. Этот метод был таким распространенным и таким эффективным, что семьи, которые прожили в браке всю жизнь, можно было по пальцам пересчитать. Лусия предложила будущему отцу после рождения ребенка разойтись и остаться друзьями. Она была влюблена, но понимала: если Карлос будет чувствовать, что его загнали в ловушку, он ее возненавидит. Он отверг ее предложение, посчитав его аморальным, и она осталась с мыслью, что со временем и привычкой к близости он тоже сможет полюбить ее. Она постарается добиться этого любой ценой.
Супруги стали жить в доме, который Карлос унаследовал от родителей; дом был в плохом состоянии и находился в квартале, обезлюдевшем, когда Сантьяго распространился до подножия холмов, где предпочитали жить люди со средствами, подальше от ядовитого тумана, висевшего над городом. По совету матери Лусия отложила изыскания, связанные с книгой, потому что тема была слишком зловещая и это могло навредить психике вынашиваемого ребенка; не пристало начинать жизнь в утробе женщины, которая разыскивает трупы, сказала Лена. Впервые она так назвала пропавших без вести, будто накрыла сына могильной плитой.
Карлос полностью принял теорию свекрови и твердо придерживался решения не помогать Лусии с ее книгой до самых родов. Эти месяцы-ожидания должны проходить в радости, нежности и покое, говорил он, однако в Лусии беременность разбудила невиданную энергию, и, вместо того чтобы вязать пинетки, она решила покрасить дом, как внутри, так и снаружи. Она стала посещать практические курсы и дошла до того, что перетянула мягкую мебель в гостиной и заменила водопроводные трубы в кухне. Муж приходил с работы, и она встречала его с молотком в руках и полным ртом гвоздей, или, войдя в кухню, он видел, как она, примостив огромный живот под раковиной, орудует паяльником. С тем же энтузиазмом она взялась за патио, которым не занимались лет десять, и с помощью лопаты и граблей превратила его в симпатичный, беспорядочный садик, где кусты роз уживались с грядками салата и лука.
 
Она была поглощена выбором типа штукатурки, когда вдруг почувствовала, что брюки намокли: у нее отошли воды. Она подумала, что случайно описалась, но ее мать, которая как раз зашла в гости, вызвала такси и мигом отвезла ее в родильный дом.
Даниэла родилась семимесячной, и Карлос обвинял Лусию, что это из-за ее безответственного поведения произошли преждевременные роды. За несколько дней до этого, рисуя облака на небесно-голубом потолке детской, она упала с лестницы. Даниэла пролежала три недели в инкубаторе и два месяца под наблюдением в клинике. Это недоношенное дитя, похожее на обезьянку без шерсти, соединенное с зондами и мониторами, вызвало у отца ощущение пустоты в желудке сродни рвотным позывам, но, когда девочку наконец привезли домой, уложили в кроватку и она крепко схватила его за мизинец, он был покорен навсегда. Даниэла стала единственным человеком, которому Карлос Урсуа мог подчиниться и кого он был способен полюбить.
Пессимистичное пророчество Лены Марас не сбылось, и брак ее дочери продлился двадцать лет. В течение первых пятнадцати лет Лусия старательно поддерживала романтические отношения без какого-либо участия со стороны мужа — подвиг воображения и упорства с ее стороны. До замужества у Лусии было четыре серьезных романа; первый с вышеупомянутым беглым партизаном, с которым она познакомилась в Каракасе и который посвятил жизнь теоретической борьбе за социалистическую мечту о равенстве, причем женщин это не касалось, в чем она очень скоро смогла убедиться; последний был музыкант из Африки, с накачанными мускулами и растаманскими косичками, куда были вплетены пластмассовые бусинки, который признался, что в Сенегале у него две законные жены и сколько-то детей. Склонность дочери награждать объект своей фантазии придуманными достоинствами Лена называла «синдром новогодней елки». Лусия выбирала самую обычную сосну и украшала ее финтифлюшками и гирляндами из мишуры, которые со временем осыпались вместе с иголками, оставляя на обозрение скелет сухого дерева. Лена объясняла это кармой; преодолеть глупый синдром новогодней елки было одним из уроков, который ее дочь должна усвоить в этой жизни, чтобы избежать повторения ошибок в следующей реинкарнации. Лена была ревностная католичка, но восприняла идеи кармы и реинкарнации в надежде, что ее сын Энрике родится снова и ему удастся прожить полноценную жизнь.
На протяжении многих лет безразличие мужа Лусия объясняла погруженностью в работу, не подозревая, что он тратит немалую часть своего времени и сил на случайных любовниц. Они мирно сосуществовали, у каждого были свои дела, свой мир и своя комната. Даниэла спала вместе с матерью до восьми лет. Лусия и Карлос занимались любовью в его комнате, и потом она на цыпочках возвращалась к себе, чтобы не разбудить дочку, чувствуя унижение, поскольку инициатива всегда исходила от нее.
Она соглашалась на эти крохи любви и не просила большего из гордости. Она знала себе цену, а он был ей за это благодарен.
  
РИЧАРД
 
К северу от Нью-Йорка
Воскресный вечер мог бы показаться бесконечным Ричарду, Лусии и Эвелин, запертым в номере мотеля, пропахшем креозотом и китайской едой, но он пролетел незаметно за рассказами о жизни. Первыми, кого сморил сон, были Эвелин и чихуа-хуа. Девушка занимала минимум места на кровати, которую делила с Лусией, однако Марсело завладел остальным пространством, вытянувшись во всю длину и разбросав лапы.
— Как там твои коты? — спросила Лусия Ричарда, когда было уже около десяти вечера и оба уже начали зевать.
— Хорошо. Я позвонил соседке из китайского ресторана. Я не хочу звонить по мобильному, могут обнаружить, откуда звонок.
— Кому интересно знать, о чем ты говоришь? Кроме того, контроль над мобильными телефонами не допускается.