По ту сторону зимы

— Там вокруг непроходимые леса, никто не сунется туда зимой, да и летом, я думаю, тоже, — сказал Ричард Лусии.
— Как мы поступим? На обратный путь возьмем машину напрокат?
— Это означало бы оставить следы. Мы не должны привлекать внимание. Вернемся на «субару». Мы могли бы обернуться за день, но с этой погодой задержимся на двое суток.
— А коты?
— Я оставлю им воду и корм. Они привыкли сидеть одни по несколько дней.
— Может случиться нечто непредвиденное.
— Например, мы попадем в тюрьму или нас убьет Фрэнк Лерой? — спросил Ричард с натянутой улыбкой. — В этом случае за ними присмотрит соседка.
— Придется взять с собой Марсело, — сказала Лусия.
— Ни за что!
— А как ты собираешься с ним поступить?
— Оставим его у соседки.
— Собаки — не кошки, знаешь ли. Они страдают от тоски в разлуке. Его придется взять.
Ричард изобразил театральный жест. Ему было трудно понять зависимость человека от животных вообще и тем более от такого животного, как этот безобразный чихуа-хуа. Его коты были совершенно независимые, и он мог путешествовать по несколько недель, уверенный, что звери по нему не скучают. Только Дойш встречала его, нежно ласкаясь, когда он возвращался, остальные даже не замечали его отсутствия.
Лусия последовала за ним в одну из пустующих комнат второго этажа, где он хранил инструменты и где стоял верстак. Это было последнее, что она ожидала увидеть; ей казалось, он не способен забить гвоздь, как все мужчины в ее жизни, однако было очевидно, что Ричарду нравится ручной труд. Инструменты были аккуратно закреплены вдоль стен на панелях из пробкового дуба; каждый был обведен мелом по контуру, чтобы сразу было видно, если какого-то недостает. Все содержалось в таком же строгом порядке, какой Лусия уже успела оценить и в кладовке, где каждый предмет находился на своем месте. В этом доме в полнейшем хаосе пребывали только книги и бумаги, наводнившие гостиную и кухню, хотя, может, так только казалось, а на самом деле все было разложено по секретной системе, ведомой только Ричарду. Этот мужчина родился под знаком Девы, заключила она.
Подкрепив силы чилийским супом, они вышли на улицу, где Ричард в течение нескольких долгих минут изучал сломанный замок багажника, а Лусия держала над ним черный зонтик, защищая от медленно падающего снега. «Мне его не починить, надо скрутить проволокой для надежности», — решил он. Под резиновыми перчатками, которые Ричард надел, чтобы не оставлять отпечатков, руки у него посинели, а пальцы с трудом разгибались, но работал он четко, как хирург. Через двадцать пять минут все было сделано: он закрасил красным габаритную фару, поскольку пластиковое покрытие раскололось при ударе, а крышку багажника закрепил проволокой так ловко, что ее даже не было видно. Дрожа от холода, они вернулись в дом, где их ждал еще не остывший кофе.
— Проволока выдержит поездку, у тебя не будет с этим проблем, — объявил Ричард Лусии.
— У меня? Нет уж, Ричард. Ты поведешь «лексус». Я не так уж хорошо вожу машину, особенно когда нервничаю. Меня может остановить полиция.
— Тогда поведет Эвелин. Я поеду впереди на «субару».
— У Эвелин нет документов.
— У нее что, и прав нет?
— Я ее уже спрашивала. У нее права на другое имя. Разумеется, фальшивые. Давай не будем рисковать больше, чем это необходимо. «Лексус» поведешь ты, Ричард.
— Да почему я-то?
— Потому что ты белый мужчина. Ни один полицейский не спросит у тебя документы, даже если из багажника будет торчать человеческая нога, а вот две латиноамериканки, которые едут на машине сквозь снег, по определению вызовут подозрение.
— Если супруги Лерой заявили о пропаже машины, у нас могут быть проблемы.
— И зачем им это делать?
— Чтобы получить страховку.
— И как тебе такое в голову пришло, Ричард? Один из них убийца, последнее, что он сделает, — это объявит о пропаже.
— А сеньора Лерой?
— Ты всегда предполагаешь худшее!
— Мне совсем не улыбается мысль пересекать штат Нью-Йорк на угнанной машине.
 
— Мне тоже, но другого варианта у нас нет.
— Слушай, Лусия, а ты не думаешь, что это Эвелин могла убить ту женщину?
— Нет, Ричард, я так не думаю, это идиотское предположение. Тебе не кажется, что эта несчастная девочка не способна убить даже муху? И зачем ей являться в твой дом вместе с жертвой?
Ричард показал на карте две дороги к озеру: одна покороче, но там могут быть пункты дорожного контроля, и другая — в рытвинах и ухабах, по которой мало кто ездит. Они остановились на второй, надеясь, что снегоуборочные машины там уже поработали.
  
ЭВЕЛИН
 
Мексика
Берто Кабрера, мексиканский койот, взявшийся переправить Эвелин Ортегу на север, назначил своим клиентам встречу в булочной в восемь часов утра. Когда все собрались, то встали в круг вплотную друг к другу, взявшись за руки, и койот произнес молитву. «Мы — паломники церкви без границ. Молим Тебя, Господи, чтобы в нашем путешествии Ты не оставил нас своей божественной защитой как от разбойников, так и от патрулей. Просим Тебя во имя Сына Твоего, Иисуса из Назарета. Да будет так». Все собравшиеся произнесли «аминь», кроме Эвелин, которая беззвучно плакала. «Прибереги слезы, Пилар Саравиа, они тебе еще пригодятся в будущем», — посоветовал ей Кабрера. Он дал каждому билет на автобус и предупредил о том, чего нельзя делать: обмениваться в пути взглядами или словами, заводить дружбу с другими пассажирами и садиться у окна; обычно новички так и поступают, и патрульные запоминают их. «А ты, плакса, поедешь со мной, с этого момента и в дальнейшем я — твой дядя. Главное — помалкивай, с таким глупым лицом, как у тебя сейчас, никто тебя не заподозрит. Договорились?» Эвелин молча кивнула.
Они проделали первую часть путешествия в хлебном фургоне до приграничного города Текун-Уман, который отделяла от Мексики река Сучиате. По мосту, соединявшему берега реки, шло постоянное передвижение пешеходов и товаров. Граница в этом месте была вполне проходимая. Мексиканские федералы старались, и то не слишком ревностно, перехватывать наркотики, оружие и прочую контрабанду, но не замечали мигрантов, а те старались не привлекать к себе внимание. Напуганная спешащей толпой, беспорядочным движением двух- и трехколесных велосипедов и трескотней мотоциклов, Эвелин вцепилась в руку койота; остальным он велел разделиться и самим добираться до отеля «Сервантес». Он и Эвелин сели в местное такси — велосипед с прицепом и парусиновым тентом для пассажиров, — весьма распространенное транспортное средство в тех местах, и вскоре соединились с остальной группой в скромной придорожной гостинице, где и переночевали.
На следующий день Берто Кабрера привел их к реке, где выстроились в ряд лодки и плоты, сделанные из двух шин от грузовиков, скрепленных досками. На них перевозили товары всех видов, животных и пассажиров. Кабрера зафрахтовал два плота и двоих перевозчиков, по одному на каждый, соединенных веревкой, завязанной на поясе; парень на первом плоту отталкивался от дна реки длинной палкой. Меньше чем через десять минут они уже были в Мексике и автобусом доехали до города Тапачула.
Кабрера объяснил своим клиентам, что они находятся в штате Чиапас, самом опасном для приезжих, которые прибыли сами по себе, без договоренности с койотом; они окажутся во власти бандитов, разбойников или людей в форме, а уж те обчистят их до нитки, отберут все, начиная с денег и кончая обувью. Их не проведешь, они знают все потаенные места, вплоть до интимных отверстий в человеческом теле. Что касается поборов со стороны полиции, кто заплатить не может, отправится в кутузку, где его сначала изобьют, а потом депортируют. Самый большой риск — это столкнуться с «крестными» — гражданскими волонтерами, которые под предлогом помощи властям насилуют и пытают людей; это настоящие дикари. В Чиапасе бывает, что люди исчезают неведомо куда. Никому нельзя доверять, ни обычным гражданам, ни властям.