Дело Матильды Егоровой (СИ)
— Дело в том, — проговорила Марина, впечатленная аргументами Максима, — что Матильда не просто соблюдала меры предосторожности — она была на них помешана. Открыть дверь и впустить к себе вот просто так она могла только меня, Матема или Ромку.
— Ну, в таком случае милиция имеет все основания подозревать вас троих. И неудивительно, что они взялись за единственного, алиби которого вызвало сомнения. Если ты уверена в невиновности Ромы, то должна еще раз хорошенько подумать над этими вопросами и назвать того, кто имел и возможность, и мотив ее убить, — настаивал Максим.
— Нет, слышишь, нет! — взгляд Марины был растерянным, а голос — встревоженным. — Рома просто не мог! Никто из нас не мог. Я не знаю, я вообще ничего уже не понимаю. Как это могло случиться? Как он вошел? Матильда не глупая, она бы не впустила кого попало, да и знакомого тоже вряд ли. Она именно так и поступала: просто не открывала дверь. Для встреч с рекламодателями или для решения вопросов по бизнесу снимала офис. С приятелями или девчонками из тусовки встречалась в кафе. Посторонних у себя она не терпела, особенно тех, кто еще и заявлялся без приглашения. Матильда ведь дева по гороскопу, если тебе это о чем-то говорит. В милиции тоже на этом настаивают, утверждают, что все улики указывают на то, что к убийству причастен кто-то из близких, что Матильда знала преступника в лицо, открыла сама, возможно, даже ждала его прихода. Только никого она не ждала. Она бы мне сказала, мы ведь долго болтали, и Матильда ни словом не обмолвилась о какой-то там встрече, тем более у нее в квартире. Но меня никто и слушать не желает. Всех собак вешают на Ромку. А это не так. Это просто не может оказаться правдой.
— А если предположить, что у убийцы был ключ? Например, он заблаговременно украл его у Матильды или у домработницы. А может быть, убийца это и есть та самая Галина. Прямого мотива я пока проследить не могу, но, по крайней мере, у нее имелась такая возможность. Убила, а потом сама же и нашла тело. Или убийство совершил ее подельник. Милиция наверняка проверяет и эти версии, — сделал логичный вывод Максим.
На фразе: «Убила, а потом сама же и нашла тело» — Математик зарыдал еще громче.
— Бред! — моментально вырвалось у Марины. — Во-первых, у Галины нет ни одной причины желать Матильде смерти. Да Матильда для нее была золотой жилой: даже представить страшно, сколько она отваливала ей за готовку и эти ночные приходы. Во-вторых, Матильда была в тот момент в квартире, значит, подняла бы шум, закричала или позвонила бы кому-нибудь из нас. Но точно не сидела бы молча, пока убийца открывал ее дверь и бросался на нее с ножом. Матильда умела защищаться, просто так она бы в руки не далась. Как же я боюсь, что они правы, и это сделал… Нет, я не хочу в это верить, должно существовать другое объяснение. Кажется, еще немного, и я просто сойду с ума.
Максим же продолжал настаивать на очевидном:
— Может, Матильда просто не поняла, что в квартиру проник посторонний? С другой стороны, каков шанс, что убийце повезло настолько, что он вломился к ней в самый подходящий момент? — На минуту Максим задумался. — Так, если отбросить все невероятные теории, ясным становится одно. Вам, конечно, неприятно будет это услышать, но с учетом всех обстоятельств Рома действительно мог приложить руку к убийству сестры. Подожди! Послушай меня. У него была возможность попасть в квартиру, ведь Матильда, вероятно, впустила бы, ты и сама об этом говоришь. У него имелся также и мотив. Например, та же Галина утверждает, что Рома постоянно просил у Матильды деньги. Принимая во внимание его проблемы с алкоголем, я считаю, он вполне мог совершить необдуманный поступок, ведь все мы знаем, что такое зависимость, и…
— Так вот откуда у них эта чушь собачья! — не дав закончить Максиму мысль, Марина обрушила весь свой гнев, рожденный безысходностью и бессилием. — Старая дешевая сплетница! А я-то думаю, почему следователь так уверен в виновности Ромы? А это старая карга понарассказывала им всякую бредятину! Боже, клянусь, я убью ее за ее грязный язык! Слушай сюда. Все, что она наплела, неправда. Она ведь наверняка трепалась о том разговоре, который слышала пару месяцев назад. А я предупреждала Матильду, что это вылезет нам боком. Не верь ей. Да, Матильда с Ромкой, бывало, ссорились из-за денег, но Матильда заботилась о брате, всегда была на его стороне, и он это ценил. У Ромы есть проблемы, не отрицаю: он много пьет, он асоциален, у него нет друзей, с работой не получается, но это вовсе не значит, что он способен убить сестру за бутылку водки. Матильду он любил! А она любила его, знала, что ему просто нужно время, чтобы освоиться, понять, кто он и чем хочет заниматься, и тогда эта пустая привязанность к алкоголю пройдет сама собой. Она не из головы это взяла. Матильда показывала Рому психиатрам. Они подтвердили, что он абсолютно здоров, но опека, особенно финансовая, усугубляет его состояние. И если бы Матильда пичкала брата деньгами, он бы спился или, что еще хуже, на иглу бы подсел. А для Матильды потерять единственного родного человека было страшнее всего. Она бы просто не вынесла этого и винила бы себя до конца дней. Матильда как могла защищала Рому от жутко пугающей его действительности, пыталась найти ему подходящую работу, объяснить, что самостоятельно зарабатывать, брать ответственность за свою жизнь — это не страшно, ведь именно так поступают взрослые люди. Она была уверена, что он сможет начать все с чистого листа, а пока Ромка вставал на ноги, не бросала его ни на минуту. Просила меня присматривать за ним, привозить продукты, проверять, чтобы в его холодильнике всегда была еда. Поначалу Матильда и сама всем этим занималась, но с приходом бешеной популярности уже не могла появляться у него часто: репортеры постоянно сидели на хвосте и, не дай Бог, пронюхали бы, что у нее есть брат, тогда…
— Это не Рома! — неожиданно перебил Математик. — Рома ни в чем не виноват. Это я виновен в том, что все так обернулось.
— Что ты такое говоришь, Матем? — Марина еще крепче обняла его за плечи. — Ты здесь совершенно ни при чем, слышишь? Матильда бы просто не позволила тебе так говорить. Она очень любила тебя, была по-настоящему с тобой счастлива, это буквально читалось в ее глазах. И не смей даже думать об обратном. Те три месяца, что вы провели вместе, стали лучшими в ее жизни. Поверь, именно это она твердила мне каждый день.
— Ты не понимаешь, — давясь слезами, всхлипывал Матем. — Это я виновен в том, что вчера она осталась в квартире одна. Еще неделю назад Матильда предложила мне съехаться, жить вместе, как семья, но я отказался. Я ведь мужчина. Как я мог согласиться жить в доме любимой женщины, да еще и за ее же счет? Я не мог, просто не мог себе этого позволить. Конечно, я бы с радостью забрал ее к себе. Да ведь только живу в общежитии. Да и зарплата у меня пока… ну, сама знаешь. Я сказал нет. Я отказался из-за своих идиотских убеждений, а теперь ее не вернуть. Какой же я дурак! Если бы я согласился, я бы защитил ее, уберег от смерти. Как себя простить? — Матем буквально захлебывался в истерике. — Что мне теперь делать, как мне с этим теперь жить?
Марина снова заплакала, Матем обхватил ее руками, и они уткнулись в плечи друг другу, слышны были лишь всхлипы и жалобные стоны. Тут Максим тихо произнес:
— Слушайте, если вам нужно время, чтобы прийти в себя, мы ведь можем перенести встречу на другой…
— Нет, — Марина резко вырвалась из объятий Матема, — сейчас! Мы будем говорить сейчас! Так ты берешься за расследование, Макс?
— Сначала я должен быть на сто процентов уверен, что это не окажется пустой тратой ваших денег и моего времени, — как матерый следак проговорил он. — Значит, добровольно открыть Матильда могла троим. Что нам это дает? Собственно, ничего нового. Давайте подойдем к проблеме с другой стороны. Кто получает наибольшую выгоду, особенно материальную, от смерти Матильды? Только Рома, я правильно понимаю?
— Если ты имеешь в виду деньги, то нет. Все деньги получает Артур, больше никто.