Космодесы 3 (СИ)

Все мы, человеки, сцепившиеся друг с другом, совершенно забыли, что помимо нас тут есть и другие разумные — жуксы, их дипломаты: тактики, предводители роя и прочие деятели: конечно же, не солдаты. А вот их свита…
Трое БТРов при поддержке толпы пауков и небольшой стаи скорпи ворвались в ряды противника, прошли насквозь, как горячий нож через кусок масла.
Бойцы Ковальски были слишком увлечены попыткой подстрелить нас, так что жуксов заметили слишком поздно. А точнее когда те уже были среди них.
И именно тогда БТРы показали, чем они так опасны и почему космодесантники, мнящие себя элитой ВКС, просто ничто на поверхностях планет.
БТРы рвали и топтали людей, уничтожали их как букашек. Ковальски что-то орал, пытался собрать своих людей, дать жуксам бой, оттеснить их, но…
У него был колоссальный опыт боев в космосе, в невесомости, в узких коридорах и отсеках кораблей, он прекрасно знал, что делать со «штурмовиками» или плевунами, как отбиваться от пауков и скорпи, которые, к слову, все же были юнитами планетарными. Но вот что делать со скорпи, к тому же не в ограниченном пространстве (большой вопрос, хорошо это или плохо), а в огромном зале с действующей силой тяжести, он совершенно не представлял.
Последнее, что Ковальски успел сделать, — это дать длинную очередь по БТРу, разметавшего в сторону несколько космодесов и понесшегося на него.
В какой-то момент Ковальски интуитивно понял, что нужно делать, как можно завалить БТР, но не стал — его рука, потянувшаяся было к гранате, бессильно опустилась — подорвав гранату, он убил бы в первую очередь себя. Вполне возможно, что смог бы убить и БТРа, но при этом сколько своих же бойцов положил, которые оказались слишком близко — одним небесам известно…
БТР ударил своей громадной лапищей, мгновенно завалив противника на пол, а затем ударил еще раз.
Ковальски выбыл из боя. Теперь все, на что он мог рассчитывать, это оживление в дешевом клон-теле, трибунал и разжалование в «мясо». И это в лучшем случае. Уж я-то знаю, как относятся к бунтарям. Так что, вполне возможно, никакого пробуждения в клоне не будет — Ковальски просто исчезнет, будто и не было его в этом мире.
Меж тем жуксы продолжали рвать наших противников. С каждой секундой сопротивление мятежных космодесов слабло, с каждым мгновением их число сокращалось.
И вот, в какой-то момент, они дрогнули.
Стоит отдать им должное — даже лишившись командира, немалого числа сержантов и капралов, бойцы продолжали пытаться удерживать строй, отступали единой группой, пятились вон из зала, заливая прущих за ними жуксов плотным огнем.
Да только кроме жуксов были еще и мы. И все то время, пока жуксы били их, мы не прохлаждались.
Отступление у наших противников не задалось. Как бы они ни старались, но на каждом шагу несли потери.
Впрочем, были у них и достижения — смогли завалить одного из БТРов, что для людей, с ними не сталкивающихся (ну, практически), можно было назвать легендарным подвигом.
Как ни крути, а мне импонировало, что даже находясь в столь незавидном положении, космодесы продолжали сражаться и не выказывали вообще никаких желаний сдаться и просить пощады. Они упорно стояли на своем, хотя уже наверняка должны были понять — победа может им только сниться. Лишившиеся командира, половины отряда, продолжая нести потери, они упрямо не желали уступать.
Что ж, мы их отпускать тоже не собирались.
Мне надоели все эти игрища в гуманизм, и, вытащив гранату, я швырнул ее в толпу врагов, а за ней еще одну и еще.
В пылу битвы мою подлость противник не заметил, лишь когда грянул первый взрыв, до них дошло, что происходит. За ним последовал еще один и еще.
Вообще забавно, что до сего момента никто гранатами не бросался. Почему? И ладно наши противники, космодесы, у них это уже на уровне инстинктов (неконтролируемый взрыв может принести больше вреда, чем пользы, уничтожить ценные трофеи и оборудование, или даже зацепить своих), но наши-то все были опытными, столько боев в «полях» провели…
Как бы там ни было, а совершенное мной злодеяние стало последней каплей.
 
— Хватит! Все, стоп! — заорал один из чудом переживших эту мясорубка капралов противника.
Из всего прибывшего за нами отряда выжило всего двенадцать человек. Да и то, сражаться могли всего семеро.
Едва только он поднял руки и начал орать, его товарищи прекратили стрелять. Мы, естественно, тоже.
Как только перестали греметь выстрелы, до жуксов дошло, что происходит, и они отошли от недобитых противников.
Что ж, жуксам тут тоже хватило — пауков выбили начисто, от скорпи осталось трое, причем одному оторвали клешню. Из двоих БРТов сражаться полноценно мог только один — ему, конечно, тоже досталось, но все же раны были не опасные, и на «функциональность» твари особо не влияли. А вот второй еле ползал — лапы ему повредили так, что вряд ли это «лечится». Впрочем, может, у жуксов ничего и не лечат, может, с БТРами, получившими такие травмы, поступают как с лошадьми, сломавшими ноги. Этого я не знаю и, наверное, не узнаю.
Бой наконец-то закончился, и мы победили.
Оставшихся в живых космодесов споро «спаковали», а вот затем…
Прибывшие по нашу душу корабли оказались куда более сговорчивее, чем космодесы.
Вернее офицеры флота. Дело в том, что сам адмирал был выходцем из космодесов, дослужившимся до первого офицерского чина, затем прошедший долгий путь до бригадного генерала, и после какой-то ссоры с флотскими решивший все кардинально изменить. Он перешел в офицеры флота, получил под командование сначала небольшой фрегат, затем крейсер, потом эскадру и, наконец, флот.
Он наводил свои порядки, которые приветствовали космодесы и ненавидели флотские. Так что, вопреки моему первому впечатлению, адмирал был не так прост, и прямо уж «безусловной любовью военных» не пользовался. Особенно его недолюбливали флотские. Адмирал Нельсон был известен благодаря своему крутому нраву, он с легкостью мог разжаловать опытного и бывалого капитана в мичманы, убрать с корабля, устроить рокировку экипажа.
А ведь всем известно, как флотские к этому относятся. Капитан подбирает команду под себя, учит работать их слаженно, как оркестр…
Не скажу, что такого нет у десанта. Вон, моя МТГ тому пример — как бы нас ни раскидывало, каких бы чинов мы ни были, но уверен, будь я генералом, а мои друзья — Куча, Выдра, Такахаси, Чуха и Дед, майорами, полковниками и так далее, все мы с радостью вновь объединимся в одну МТГ и дадим фору многим.
К чему это я? К тому, что своими действиями с одной стороны адмирал снискал уважение, и пока он был «под защитой» правительства, капитаны и прочий недовольный им люд не рыпался. Но сейчас, когда адмирал заврался, в его флоте случился раскол.
Более трети флота выступило против, отказавшись выполнять его приказы. Более того — они были настроены крайне агрессивно и готовы были вступить в бой.
Треть была всецело с генералом. Здесь были все его протеже, все любимцы, люди, которых он «сделал», продвинул, помог с карьерой, поставил на желаемые места. Ну и, естественно, с адмиралом были космодесы в подавляющем большинстве, из-за чего на нескольких кораблях случились стычки, в результате которых лояльные адмиралу космодесы перебили несогласных с ним офицеров.
Ну и оставшаяся треть флота была «нейтральной»: не поддерживала ни одну из сторон и пока не определилась с тем, как ей поступать.
По большому счету именно от того, куда наклонит чашу весов, чью сторону займут «нейтралы», зависело дальнейшее развитие событий.
Что касается кораблей, отправившихся за нами, их капитаны поддерживали адмирала, но когда их космодесы «облажались», на двух кораблях случился бунт, действующего капитана сместили.
Так что последний, оставшийся «адмиральским» корабль оказался в меньшинстве — один против двоих своих бывших собратьев, против кораблей 8-го флота и против оставшегося корабля жуксов.
Естественно, капитан был не дурак, и сдался.