Перелом (СИ)
Однако к началу прошлого лета, часть партизанских бригад, сумели наладить не только поставки продовольствия, но и пополнение своих отрядов за счет призыва охотников из числа крестьян. Ведь вести вольный, лихой образ жизни партизана намного проще и приятней чем месяцами батрачить на арендованном клочке земли.
Небогатов, одним из первых, поставил обкладывание реквизициями и конфискациями в счет Действующей армии, естественно, пейзан Борисовского уезда. даже разработал, действенную «систему Небогатова». Сначала определенная деревня обкладывалась «партизанской десятиной», для пропитания бойцов, потом –изымалось, все собранное по требованию германских уполномоченных комиссаров. Это естественно, страшно бесило гауляйтера и в деревню, немедленно отправлялся карательный отряд, для выбивания недоимок…
Карателей, естественно ждали партизаны и после его разгрома, делались фотоотчёты и отправлялись на «Большую землю». Вскоре, слава, о «Первой партизанской бригаде им. Юрия Долгорукого», гремела по всему Западного фронту. А уж после того, как отряд диверсантов из состава «Долгоруковой бригады», во главе с полковником Небогатовым совершил дерзкий рейд, аж под Смоленск и успешно ликвидировал самого генерал-оберста Унгерна, сорвав,по сути очередное генеральное наступление ННА ГДР на Москву — на бригаду обрушился целый поток наград. И главное — Небогатову удалось оборудовать небольшой аэродром среди лесов и озер, способный принимать самолеты даже зимой. Слава о Жене, как о храбром и удачливом партизанском командире, разошлась по всему уезду и даже соседним губерниям и к нему устремился поток охотников из числа вольных и лихих людей. Желающих пощупать ливер немчуре…
Отряд рос и разрастался, ближе к весне, подчинив себе все небольшие, независимые отряды, находящиеся южнее города Лепеля, Небогатов, начал изводить немцев мелкими, но болезненными укусами, нападая на транспортные колонны и участки вспомогательной полиции. Три операции по ликвидации «южного сектора», проведенные немцами с января по март, особых потерь ему не нанесли, да и немцы, не могли толком наступать по глубокому снегу и незамерзшим болотам… Но сейчас, немцы явно что-то задумали…
— Нам нужен язык…Желательно офицер… Наконец заметил Небогатов
— Постараюсь, Евгений Вадимович. Кивнул Кох
— Да вы уж действительно постарайтесь, господин штаб-ротмистр…
Едва начальник разведки вышел, Небогатов повернулся к капитану Жмаеву, своему начальнику штаба и толковому офицеру –десантнику, второй год партизанившему вместе с ним…
— Плохо дело, господин полковник. Достали, видать мы фрицев, то печенок. Значит — чего-то задумали…
Небогатов встал и прошелся по выстеленному досками полу землянки. Под досками, отвратительно хлюпала талая вода, страшно раздражая Женю. Его вообще здесь раздражало, почти все. В первую очередь отсутствие душа, хотя бы полевого, сборного. Приходилось мыться в бадье, поливая себя ковшиком. Как в средневековье. Но не заказывать же разборный душ, в Центральном штабе партизанского движения при Бюро «С»? Это же чистой воды, идиотизм. Хотя его интендант, уверял, что этой весной, они наконец срубят нормальную баню.
— Что бы ты задумал, Олег, на месте фрицев?
Капитан, бросил взгляд на карту и недовольно фыркнул
— Да тут, все на ладони. Все наша «партизанская республика», кишкой тянется от Полоцка до Борисова, считай. Три шоссе и так, разрезают нас на части. Без всяких, ягд-команд. Если по этим шоссе и проселкам- заставы выставить, крепкие, потом густой цепью леса прочесать, да еще при поддержке авиации и артиллерии, то нам –крышка, Евгений Вадимович, без вариантов.
— Укрепления и засеки мы полгода строили, землю рыли. Запас боеприпасов солидный…
— Укрепления весной залиты водой. Многие траншеи, обвалились, засеки –ослабли. Мины и те видно… Да не это главное, господин полковник.
— А что главное?
— Мы не созданы для регулярного боя. Вернее, надежными в ближнем, пехотном бою, могут быть не более двадцати бойцов на сотню…Остальные, побегут при первом серьезном бое…Да и боеприпасы.
— Что боеприпасы⁈
— Половина оружия трофейного на руках, всех накопленных боеприпасов хватит на неделю интенсивного боя…На неделю. После недели боев, останемся в одном исподнем, Евгений Вадимович… Мы все-таки иррегулярное формирование несмотря на деление на полки и бригады…
— Хорошо! Сдался Небогатов под натиском своего начштаба. Предлагай…
— Нужно немедленно уходить. Прямо сейчас. У фрицев- бюрократия дикая, они без подписи начальника и шагу вперед не сделают. Если сейчас движение начнем, то они не раньше двух суток спохватятся. С нами обозы, почти половина бойцов –с семьями.
Небогатов, сморщился.
— Да уж…Развели тут, понимаешь, цыганщину… Словно табор, ей Богу.
— Да не говори, Евгений Вадимович. Но кто же захочет семью то в такое время бросать? На хуторе или в селе оставишь и тут же ночью — полицаи в окошко постучат. Приходится с собой забирать…
— Поэтому и маневренность у нас как в 16 веке! Но «центр», поддерживает уход в леса целыми деревнями! Немыслимая глупость. Возмутился Небогатов…
Жмаев, печально улыбнулся.
— Думаю здесь все не просто…
Небогатов остановился и внимательно посмотрел на Жмаева.
— Ты что сказать хочешь Олег Вячеславович? Ну говори, не стесняйся.
— Да интенданты воруют. На нашей крови, состояние сколачивают, нелюди.
— Да с чего ты взял? Сплетни «штази» распускает, ты повторяешь…
— Простая математика, Евгений Вадимович! У нас заявка численности отряда в тысячу шестьсот сорок человек. Из них непосредственно бойцов, всех видов — пятьсот восемь человек…
— Верно и что с того…?
— Нам сюда сколько солдатских рационов доставляют по воздуху? Из расчета на сколько человек?
— На пятьсот…
Тут Небогатова озарило. Черт, неужели все лежит на поверхности… и он, опытный, прожжённый оперативник политического сыска, не увидел той кучи дерьма прямо у себя перед носом!
— Ты хочешь сказать, что кто-то специально раздувает численность партизанских формирований, чтобы нажиться на их снабжении?
— Другого объяснения не вижу. Мирные жители, бегущие по призыву штаба от комиссаров в леса и болота, к нам под крыло –это пудовые гири на ногах. Неужели бюро «С» Корпуса или Центральный штаб об этом не знают?
Небогатов потряс головой.
— Олег, это невозможно, просто невозможно! Генерал Кобзев, что ли на банках с тушенкой наживается?
— Ну господин полковник, тут смотря сколько тушенки…Сейчас, цена за одну банку тушеной баранины с рисом и специями — два семьдесят…банка сосисок, консервированных с фасолью — уже три двадцать… Тысяча рационов в день –это уже три тысячи рублей… В месяц –девяносто тысяч. Так это только на тушенке…
— А еще снаряжение, радиостанции и аккумуляторы, теплое белье, спирт, медикаменты…добавил Небогатов. Сплошь дефицитные товары в войну, на особом учете…Но… это же вскроется. Элементарно…
— Здесь не передовая. Там, если солдат не кормить –все мигом вскроется. И с командира, и со штабных и с интендантов –погоны, в момент снимут. А здесь то что? Тыл противника, какие к черту комиссии и проверки?
— Послушай, капитан. Нам же по воздуху все доставляют. Это гигантское количество учетных документов и журналов заполняется. Это вылезет наружу, быстро…
— Но пока не вылезло. Вообще, вы господин полковник, здесь жандарм, я всего лишь десантник-дуболом. Что вижу –то и говорю…
Небогатов, сел и закурил, смотря на свои грязные десантные ботинки со шнуровкой.
— Куда уходить и какими силами?
— На юг, в сторону Полесья. На восток, нас сразу перехватят. Уходить налегке, обоз по минимуму…
Небогатов посмотрел в глаза начальнику штаба
— Людей оставляем? Бойцы не поймут…
— Кто не тля — поймет. Бабы- детишки, пусть уходят к озеру. Документы, какие есть —
сожгут. На выяснение личности у фрицев не один месяц уйдет.
Небогатов, затянулся папиросой. «Надо что-то решать…или всему конец…»