Вечность без Веры

– Какому выбору? – прошептала Вера.
Аарон обхватил шею и помассировал ее сзади.
– Сати хотела, чтобы ты шла на инициацию, ни о чем не подозревая. Чтобы твоя ДНК вновь изменилась и стала бесполезной для Мирославы. Сати казалось, что так будет лучше для тебя. «Блаженное неведение» – так она это назвала. Я же надеялся, что, узнав правду, ты пойдешь на повторную генную терапию осознанно. Результат был бы тем же самым, но мне казалось это более правильным. Честным, что ли. Мы могли бы быть на одной стороне. Против Вечности.
Шум в ушах усилился. Вдруг поняла, что до сих пор Аарон говорил о Сати в прошедшем времени.
– Что с Сати?
– Она еще жива, но думаю, это вопрос пары дней.
Несмотря на обиду, Вере стало больно. И изумление, что, несмотря на свою скорую смерть, Сати продолжала молчать о Вере. Видимо, желание уничтожить Вечность оказалось сильнее инстинкта самосохранения.
– Но без меня, если я правильно тебе поняла, умрут Вечные. И ты умрешь, – напомнила она. – Неужели тебе не страшно?
– Людям свойственно умирать, рано или поздно, – без толики сожаления сказал он.
– Я не хочу, чтобы ты умирал.
– Смерть – это часть естественного процесса, который необходимо восстановить.
Назидательный и спокойный тон, будто Аарон говорил не о миллионах людей, а о принципах превращения солнечного света в электроэнергию, разозлил Веру.
– Как ты можешь быть настолько равнодушным? – возмутилась она.
– Я! Не! Равнодушен! Черт тебя подери! – сорвался он. – Сати любила тебя, поэтому никто из нас не обезвредил тебя раньше. Вместо этого мы годами ждали твоей инициации, которая наступит меньше чем через месяц и положит конец маленькой надежде, что Мирославе все-таки удастся использовать твою кровь для спасения Вечных. Но после нашего знакомства все, о чем я мечтал, – это ты. До боли, будто у меня ломка. Я вдруг испугался, что все может оборваться, едва начавшись. Понимаешь? Ради тебя, ради того, чтобы быть с тобой, я захотел отказаться от всего, во что верил!
Это были прекрасные слова, звучавшие как обвинение, от которого стало еще больнее. Их отношения стали для него преградой. Вера сжала кулаки.
– Не делай из меня причину ваших бед! Это вы использовали меня в своих целях! Вы мне врали! – закричала Вера и подумала о том, что, будь она в машине, а не в винтокрыле, распахнула бы дверь и выскочила на ходу.
Аарон удивленно округлил глаза и вздрогнул.
Вера и сама себя удивила, но решила не показывать этого, а вызывающе сложила руки на груди.
– И между прочим, ты, который так хотел дать мне свободу выбора, сейчас тащишь меня неизвестно куда!
– Это безопасное место, где мы сможем обо всем поговорить.
– У тебя была уйма времени, чтобы поговорить со мной начистоту, но ты почему-то решил, что я какая-то недалекая слабачка, которой не под силу принять правду. Ну так вот, спешу тебя уверить, я могу вынести гораздо больше, чем ты думаешь! – И с этими словами она отвернулась к окну.
Повисла напряженная тишина. Прошла, наверное, минута, прежде чем Вера услышала шорох и бросила незаметный взгляд через плечо, слегка повернув голову. Аарон развернулся и вновь взялся за штурвал.
– Сколько нам лететь? – спросила Вера, поняв, что Аарон не изменил траекторию полета, а значит, и место назначения.
– Восемь часов, – отозвался он.
Вера распахнула глаза и уставилась на Аарона не моргая.
– Что может находиться на таком расстоянии от центра? – воскликнула она.
На севере бушевали бескрайние воды Баренцева моря, которое около двухсот лет назад соединилось с Северным. На юге построили бесчисленное множество теплиц, которые обслуживали роботы. Больше двух третей продуктов, которые поступали в первый округ, производилось именно там. На западе лежали разрушенные города. Сначала половину из них затопило дождями и вышедшими из берегов реками, потом испепелило солнцем. Там, где триста лет назад были красивые города, не осталось ничего, кроме каменных руин и высохшей земли, больше похожей на пустыню. На востоке круглый год горели торфяники, отравляя воздух ядовитыми газами. Пребывать за границей второго округа без масок и баллонов с кислородом было смертельно опасно.
 
Ни одна из возможных целей их путешествия не казалась Вере особенно привлекательной. Больше всего она хотела обратно в свои апартаменты, чтобы в одиночестве переварить все случившееся.
– Я не хочу никуда лететь, – сказала она.
– Мне жаль.
– Отвези меня домой! Немедленно!
– Нет.
– Но почему? – Вера сжала кулаки и стукнула себя по коленям. – Я просто хочу быть подальше от тебя!
Аарон бросил на нее короткий взгляд, но Вера успела заметить в нем боль. Она задела его чувства, и ей доставило маленькое удовольствие, что страдает не только она.
– Выслушай всю историю целиком, а после этого я лично доставлю тебя туда, куда бы ты ни пожелала. Даже к Мирославе.
Вера хотела возразить, пока не услышала окончание его обещания. Ну что ж, если все так, то почему бы не рискнуть. Хуже уже не станет. Она вновь отвернулась к окну, своим молчанием показывая согласие.
Аарон умело маневрировал между редкими винтокрылами, пересекая одну воздушную полосу за другой. Геном остался позади. Здания под ними удалялись, а винтокрылов становилось меньше. Вдалеке показалась бетонная стена на границе двух округов. Сверху она напоминала серую змею, кусающую свой собственный хвост.
Вера задрожала от жуткой усталости.
– Когда ты ела в последний раз? – раздался обеспокоенный голос Аарона.
– Не знаю. – Вера пожала плечами.
Вместо ужина она выпила гадкий кофе, а на обед съела сухой хлебец, раскрошенный в тарелке с какой-то серой кашей.
Далеко под винтокрылом замелькали трущобы. В лучах утреннего солнца они выглядели не такими пугающими.
– Через полчаса нам нужно подзарядить аккумулятор. Заодно я захвачу поесть.
– Ладно, – согласилась Вера без особого энтузиазма.
Когда они приземлились на площадке, отдаленно напоминавшей поле спортивного стадиона, Аарон тут же выбрался из кабины. Он обошел винтокрыл, видимо чтобы помочь Вере, но она опередила его, открыв дверь и спрыгнув на землю. В этот момент плечи Аарона поникли.
– Пойдем. – Он кивнул ей на проход под трибунами.
Краска облетела с низких стен, отделявших поле от трибун. Пластмассовые скамейки выгорели на солнце. Некогда зеленый газон был закатан в потрескавшийся бетон, расчерченный на десять посадочных мест. Вокруг ни живой души, что совсем не удивительно в семь утра. Солнце уже начало согревать воздух.
Под трибунами начиналась лестница, уходившая под землю, на другом конце которой горел свет. Дотронувшись ладонью до перил, Вера отдернула руку. Они были липкими и грязными. Лестница переходила в коридор, оканчивавшийся дверью. Пройдя три метра, Аарон открыл ее, и Вера вошла в помещение без конца и края. Очевидно, оно занимало всю подземную территорию стадиона. Внутри было жарко и пахло резиной, отчего у Веры зачесался нос, и она громко чихнула. Большинство вентиляторов на стенах под потолком не двигалось, а парочка действующих не справлялась с очисткой и охлаждением воздуха. Бесформенными грудами был свален металл, какие-то запчасти, шины, автомобильные рамы, колеса от электророллеров. Это место предназначалось явно не для Вечных.
– Сюда. – Аарон указал рукой направо. Он хорошо ориентировался и был здесь не в первый раз.
Они обошли гору канистр, на дне которых плескалась какая-то черная жидкость. Посреди этой свалки, которую можно было бы принять за ремонтный гараж, стояли диваны и кресла, обтянутые разноцветной тканью, на деревянных ножках или на кривых металлических рамках. Ни один предмет не напоминал другой. Их собрали и притащили сюда, не потрудившись даже вырвать торчавшую из обивки ярко-оранжевого дивана пружину. Мебель стояла кругом. Некоторую украшали цветастые подушки с бахромой. А на диванах, закинув руки на спинки, сидели трое мужчин и одна женщина в заляпанных черными пятнами комбинезонах. В воздухе над ними клубился едкий дым, который показался Вере еще более неприятным, чем запах резины. Вера сморщила нос и потерла глаза.