Вечность без Веры

– Это правда лишнее, – пробормотал Аарон, но положил свою ладонь поверх руки, удерживая ее.
Вера набралась смелости, чтобы задать следующий вопрос:
– Ты правда не станешь жаловаться на Макса?
– Конечно нет. Думаю, что я даже заслужил. – Он тяжело вздохнул. – Тем более я и не такое переживал.
Жизнь в зоне наверняка наложила на него отпечаток. Кто бил его в детстве? Почему его никто не защищал?
– Что стало с твоими родителями? – спросила она.
– Второй округ неблагосклонен к людям, – уклончиво ответил он, но Вера все поняла.
– Мне жаль, – сказала она с болью в голосе.
– Это все в прошлом. – Он нахмурился. – Вера, мы не должны были давать себе волю. Не здесь, не сейчас. Это неправильно.
– Да, – только и смогла ответить она.
Противный холод пополз вверх по ее рукам до самого сердца.
– Я должен держаться от тебя подальше. – Аарон отступил на один шаг и убрал ее руку со своей щеки. Расстояние между ними стало ощущаться пропастью.
Еще один шаг. Он уже был у двери. Верины руки против воли потянулись к нему, но вместо его пиджака она еще крепче сжала полотенце.
– Извини. – И Аарон оставил ее одну.
Вера не знала, как долго простояла так. Потом наконец скинула балетки, забралась на кровать и накрылась одеялом с головой. Хотелось плакать.
Она толком и не замечала Макса до первого приступа. Просто один из одноклассников, темноволосый щуплый парень с серьезным взглядом. Но когда он вновь появился на пороге ПЭЦ, все изменилось.
Макс вернулся!
До него еще ни один ребенок не возвращался. Но он не сдался. Более того, он захотел доказать всем и каждому, что заслужил право стать Вечным. Целеустремленность, несгибаемая сила воли, интерес к наукам – он отличался положительными качествами, которые поощрялись в ПЭЦ. Как жаль, что Вера приняла уважение за любовь. Как жаль, что дала ему увидеть в ее отношении нечто большее. Хорошо хоть, она с ним рассталась. Вера старалась не обижать его, но раз за разом наступала на одни и те же грабли.
За окном стемнело, но Вера не включала свет, не отвечала на сообщения девочек, не шевелилась. Все ее тело словно парализовало. Сон пришел только к полуночи и был нервным. Ее мозг снова и снова прокручивал события прошедшего дня. Чудовищное чувство вины перед Максом давило ей на грудь и мешало вздохнуть.
Проснувшись в семь утра, Вера почувствовала себя такой разбитой, будто вообще не спала. Голова раскалывалась, а в ушах звенело. Сегодня выпускной, особенный день, а она не хотела высовывать носа из комнаты. Она не знала, как рассказать обо всем девочкам, не знала, сможет ли найти правильные слова, чтобы извиниться перед Максом.
Вера приняла душ, оделась в чистые юбку и блузку и расчесала волосы. Ее руки замерли, когда она по привычке захотела сделать хвост. Поколебавшись, она посмотрела на свое отражение. Ее глаза были такого же шоколадного цвета, как и свободно ниспадающие пряди. Ей пришло в голову, что одна из ее резинок осталась на запястье Аарона. Интересно, он выкинул ее или оставил на память?
Вера вышла из комнаты. В ПЭЦ царило праздничное настроение. Проходя по коридору двадцатого этажа и проезжая на лифте вдоль галерей, Вера чувствовала всеобщее волнение. Воспитанники громко говорили и активно жестикулировали. Они знали: как только нынешние выпускники покинут стены ПЭЦ, каждому из них придется переехать на этаж выше. Но никто не грустил, наоборот, все радовались, ведь каждый новый этаж будто говорил: «Вы успешно справились с учебной программой». Вера пыталась проникнуться этим волнением, все-таки она ждала выпускной, но мысли постоянно крутились вокруг вчерашнего дня.
Несмотря на громкое название, это был самый обычный день. Никаких воздушных шариков, никаких бальных платьев и смокингов. В столовой Вера, оглядываясь по сторонам, взяла завтрак на троих и как можно быстрее отправилась на террасу, по пути сообщив подругам, где их ждет. Терраса еще скрывалась в тени соседнего здания, и было прохладно. Вера подошла к ограждению и встала на цыпочки, вытянулась в струнку и наконец поймала ласковые солнечные лучи.
 
Подруги появились через десять минут с такими лицами, что Вера не смогла сдержать улыбку. Они громко топали, уперев руки в бока, и будто говорили своим видом: «Только не очередная чрезвычайная ситуация». Но Вера прекрасно знала, что в то же время они хотят разузнать обо всем в самых мельчайших подробностях.
Когда она закончила пересказывать все, что случилось после того, как они ушли вчера из столовой, Таня смотрела на нее огромными глазами и с открытым ртом, приложив ладони к щекам, а Ида качала головой.
– То есть… – начала Таня, но замолчала. Она с подозрением смотрела на распущенные волосы Веры.
– Это значит… – подхватила Ида, но тоже не закончила свою мысль. Она потерла рукой лоб. – За это тебя правда могут исключить, а Аарона уволить. Хорошо, что через три часа выпускной. Чем быстрее ты отсюда свалишь, тем лучше.
– Если только Макс еще не успел все рассказать директору. – Вера пожала плечами.
Безразличный тон, каким она произнесла это, помог ей скрыть, как ужасно она боялась исключения из ПЭЦ. Это означало мир за пределами первого округа, обесценивание всех ее трудов, смерть… Ледяные мурашки пробежали вдоль позвоночника.
– Вряд ли ты сейчас сидела бы здесь с нами, если бы он на вас донес, – возразила Ида совершенно спокойно, но вдруг взвилась: – Ну где были мозги Аарона?! Ну ладно ты, но он-то должен уметь вовремя остановиться!
Вера повесила голову.
– Кто бы подумал, что из нас троих именно ты будешь вести себя как влюбленная идиотка, – с тяжелым вздохом сказала Ида.
– Эй! – возмутилась Таня, явно поняв, что именно от нее Ида ожидала подобного поведения.
Вера уставилась на Иду.
– А что ты на меня так смотришь? – недовольно спросила Ида. – Это не я сначала заявляю, что поцелуи не имеют значения, а потом обжимаюсь с заместителем директора.
Таня положила руку на Идино колено.
– Не дави ты на нее, – попросила она укоризненно. – У Веры и так весь мир с ног на голову встал. Впервые по-настоящему влюбиться – это тебе не хухры-мухры.
Вера открыла рот, чтобы возразить, но никаких подходящих слов не нашла.
– Молчишь? – Ида изогнула бровь. – И правильно. Мы тоже в шоке.
Вместо возмущения Вера почувствовала одно – счастье. Даже когда она сама себя не понимала, ее понимали девочки. И неважно, какие глупости она совершала, они оставались рядом с ней.
– Я люблю вас, – сказала она, улыбаясь.
– И мы тебя, – в один голос ответили подруги.
Зал еще пустовал, когда они пришли туда втроем около одиннадцати утра, за час до начала церемонии. Заняли места по центру в первом ряду, отведенном выпускникам. Вскоре зал заполнился детьми старше шести лет. Время от времени Вера крутила головой и высматривала Макса, но даже в двенадцать, когда через дверь слева от подиума подтянулись преподаватели ПЭЦ, его все еще не было. Где же он пропадал?
Через десять минут появились директор с Катриной. Они выглядели недовольными. Вера напряглась. Рядом с ними должен был стоять Аарон. Так было всегда, сколько она себя помнила, – сертификаты на инициацию выдавало неразлучное трио, состоявшее из директора, его заместителя и классного руководителя выпускников. Что изменилось в этот раз? Неужели Макс все-таки донес на них и Аарона отстранили от работы? Вера вцепилась в край юбки. Она не хотела, чтобы Аарон пострадал из-за нее.
Написать ему? Узнать, где он? Пальцы правой руки замерли над коммуникатором. Он сказал, что ему стоит держаться от нее подальше, это его выбор, его решение. И как бы ей это ни претило, она должна его уважать.
Директор с нечеловеческой громкостью провозгласил:
– Добро пожаловать!
Вера встрепенулась и опустила правую руку на колено. Воздух разорвали восторженные аплодисменты, но Вера не смогла к ним присоединиться. Вот тот самый выпускной, о котором она годами грезила. Однако последние десять дней изменили ее до неузнаваемости. Больше нет прежней Веры. Она даже не знала, где окажется завтра, после распределения.