Рассказы о привидениях (антология)

Скорее всего, ей далеко за восемьдесят, решила Тесса; она была маленькой, высохшей, хрупкой и прозрачной, как изящный фарфор, что отличает некоторых очень пожилых леди. Зимой и летом она носила дома белую шерстяную шаль, плотную или тонкую в зависимости от сезона, которая по цвету и фактуре подходила ее мягким, все еще густым волосам. Лицо и руки желтовато-коричневого оттенка носили отпечаток старости, и они были такими тонкими и изящными, что даже самые простые кольца казались непосильной ношей для ее пальцев. Голубые глаза еще не утратили свою остроту, некогда красивый рот потерял форму, уголки съехали вниз, вокруг верхней губы собрались морщины, придавая ее лицу угрюмое выражение. Голос звучал тихо, и когда она говорила, то всегда произносила слова медленно и четко, как это делает человек, который знает, что приказ будет выполнен, — нужно лишь ясно выразить свою мысль — и поэтому старается изъясняться четко и понятно.
Тесса провела в обществе мисс Ладгейт неделю, но так и не поняла, нравится ей старая леди или нет, боится она ее или нет. Мнение мисс Ладгейт тоже было ей неизвестно. Они вели себя по отношению друг к другу так, словно Тесса была ребенком, а мисс Ладгейт — новой гувернанткой, подозреваемой в жестокости. Тесса старалась показать себя с лучшей стороны, выполняла все распоряжения и думала, прежде чем что-нибудь сказать, — обычно такого поведения требуют от детей и, как правило, тщетно. Временами она задумывалась, почему мисс Ладгейт не взяла на работу женщину постарше, она не понимала, какую нишу должна заполнить в этом доме и за что получает жалованье и кров.
По правде сказать, мисс Ладгейт хотелось видеть в доме молодое лицо, пусть даже их объединяет лишь принадлежность к одному полу и к роду человеческому. Все слуги работали здесь с незапамятных времен и хранили ей верность благодаря слухам о наследстве. Родственников у нее было мало, их интересовали лишь собственные дела. Домом и основной частью имущества, которое приносило ей доход, управлял по доверенности наследник, назначенный тем же завещанием, по которому она получила пожизненное право собственности. Это избавило ее от повышенной заботы каких-нибудь племянников или племянниц, охотящихся за наследством.
Но она чувствовала себя одинокой и мечтала об общении с молодежью.
Оказалось, что Тесса неплохо играет на пианино и разбирается в музыке. В свое время мисс Ладгейт тоже сносно музицировала — до тех пор, пока ревматизм не скрючил ее пальцы. Так что огромный рояль, который регулярно настраивали, больше не молчал, и мисс Ладгейт вновь обрела утраченные радости.
Следует добавить, что Тессе исполнилось двадцать два года, красотой она не блистала, но благодаря отменному здоровью и юной свежести обладала приятной внешностью. Особенно привлекательно она выглядела при свечах, когда ее руки — по крайней мере, они произвели бы впечатление на художника — летали над клавишами, словно белые мотыльки.
Мисс Ладгейт впервые назвала ее по имени только через неделю и добавила;
— Надеюсь, душечка, вы останетесь со мной. Вам будет скучно, и боюсь, я покажусь вам невероятно надоедливой. Но я не стану отнимать все ваше время, и думаю, вы найдете себе друзей и развлечения.
Таким образом, Тесса осталась и после истечения испытательного месяца. У нее было доброе сердце, она легко заводила друзей, причем всегда испытывала к ним искренние чувства. Она старалась хорошо относиться ко всем, кто хорошо относился к ней, и, как правило, ей это удавалось. Дружбу двух женщин проанализировать сложно, однако она действительно существовала, и временами им удавалось протянуть друг другу руки через разделявший их барьер между юностью и старостью.
Мисс Ладгейт вызывала у Тессы странную нежность. Несмотря на все ее богатство и высокое положение, она была несчастным и одиноким человеком. Она напоминала Тессе бедную актрису, играющую роль королевы, — облаченная в фальшивые королевские драгоценности, она отдает приказы, и другие актеры исполняют их, словно заводные машины; но как только упадет занавес, ей придется вернуться в реальную жизнь — к мокрым улицам, скудной пище, в холодную, неуютную квартиру.
 
Тессу переполняла жалость, когда она думала, что рядом с ней живет и дышит существо, продолжающее цепляться за жизнь, которая скоро вырвется из его пальцев. Тесса могла подумать: „Через пятьдесят лет мне будет семьдесят два, и скорее всего я доживу до этого времени“. Она с болью в сердце думала о том, как должен чувствовать себя человек, не имеющий права загадывать на месяц вперед, человек, который каждую ночь, ложась спать, не уверен, увидит ли он завтрашний день.
Жизнь и в самом деле показалось бы Тессе необычайно скучной, если бы не полная смена окружения. Она выросла в доме сельского священника, среди семи братьев и сестер, которые донашивали друг за другом одежду, протирали ковры до дыр, ломали дешевую мебель, разбивали все бьющееся, кроме сердец родителей, и каким-то образом перескочили в юность. Непривычное великолепие дома мисс Ладгейт оживляло монотонность жизни Тессы.
Вот что она написала своей „дорогой мамочке“:
„Наверное, когда я вернусь домой, наши милые старые комнаты покажутся мне смехотворно маленькими. Поначалу дом поразил меня своими огромными размерами, комнаты по величине напоминали казармы — можно подумать, я когда-нибудь видела казармы! Но я начинаю к нему привыкать, и на самом деле он не такой большой, как кажется. Конечно, в сравнении с нашим домом он огромный, но не такой, как дом лорда Брэн-бурна или даже полковника Экстеда.
Это милый старинный особняк, словно сошедший со страниц книг, в которых обязательно присутствует какая-то загадка и есть потайная дверь, а героиня служит гувернанткой у детей и потом выходит замуж за молодого баронета. Но я пока не слышала ни о каких тайнах, хотя мне нравится их выдумывать, и, даже будь я гувернанткой, никаких молодых баронетов нет и в помине.
Но, по крайней мере, привидение должно жить в этом доме, хотя раз я ничего о нем не слышала, значит, его тут скорее всего нет. Мне не хочется спрашивать мисс Ладгейт, потому что, хотя она и славная леди, есть некоторые вопросы, которые я не могу ей задать. Может быть, она верит в привидения, тогда ей будет страшно о них говорить; а может быть, не верит, тогда она рассердится за то, что я говорю чепуху.
Конечно, я знаю, что все это чепуха, но как было бы чудесно, если бы нас преследовала какая-нибудь миленькая старушка — скажем, времен королевы Анны. Но привидения нас не преследуют, зато нас преследуют бродяги“.
Дальше она описывает ежедневное паломничество этих кочевников английской деревни, которые попрошайничают и крадут все, что попадется им на пути, переходя от одного работного дома к другому; эти странные, нелогичные и ленивые создания выбрали жизнь, полную страданий и лишений, вместо сравнительного благополучия, гарантированного честным трудом. В среднем к ним наведывались три-четыре таких посетителя в день, и ни один из них не уходил с пустыми руками. Миссис Финч получила строгие инструкции и неукоснительно их выполняла с бесстрастным лицом дисциплинированного работника. Если в доме не оказывалось лишней еды, ее заменяли деньгами, которые можно было обратить в выпивку в ближайшем трактире.
Тесса постоянно встречала этих бродяг на дороге. Мужчины и женщины, они многим отличались друг от друга; некоторые все еще цеплялись за остатки самоуважения; другие хитрили, вели себя непристойно, враждебно и являли собой потенциальных преступников, которым не хватает мужества подняться над мелким воровством. В большинстве своем их лица искажала либо злоба, либо идиотское выражение выпученных глаз в сочетании со слюнявым похотливым ртом, но всех их объединяли нечистоплотность и наглое поведение.
Постепенно Тесса привыкла к их откровенным и дерзким взглядам, фамильярным кивкам, пошлым ухмылкам. Они по-своему выражали ей свое презрение, говорили, что она — никто, и, если ей противно на них смотреть, пусть не смотрит. Они знали, что она всего лишь мелкая сошка, которую в любой момент могут уволить, тогда как они — по какой-то необъяснимой причине — всегда желанные гости. Тесса относилась с отвращением к ним и к их молчаливой наглости и в душе злилась на мисс Ладгейт за то, что та им потворствует.