Эльфогеддон (СИ)
Глава 1. Предчувствие
Небо рыдало кровавыми слезами. Тяжёлые капли падали на землю, окрашиваясь в разные оттенки то от ярко-красных вспышек магической энергии, то от взрывов гранат и снарядов. Эльфы яростно защищали последний рубеж, столицу своих земель — город Аллион, словно надеялись каким-то чудом повернуть близящийся исход противостояния в свою пользу. Словно они разыграли ещё не все козыри. Будто с востока не идёт танковая армада троллей и гоблинов, а с запада — бронированный легион гномов. Несмотря на всё это, старейшины эльфов игнорировали любые попытки организовать переговоры.
Над позициями союзной армии, засевшей в грязных, размытых непрекращающимся дождём окопах, пролетел вертокрыл с символами боевого орочьего клана нар-Гасса — круг из шипов, внутри которого была вписана руна. Едва из него высунулся пулемётчик, как летящую махину пронзил багровый луч, и та начала терять высоту. Через несколько секунд после того, как вертокрыл пропал из зоны видимости солдат, раздался грохот взрыва.
— Ты что творишь?! Пригнись сейчас же! — лейтенант Петер Хорс дёрнул за рукав рядового Ривьера, поднявшегося в полный рост и успевшего выпустить небольшую очередь из своей автоматической винтовки. Тот виновато вернулся в укрытие окопа.
— Но сэр, разве мы не должны сдерживать их? — недовольно спросил Ривьер. Его прислали на замену погибшему Вернеру пару дней назад. Малец ещё явно не участвовал в боях. — Если мы не будем стрелять, эльфы прорвут фронт.
Вместо ответа Петер сунул рядовому под нос хитроумный прибор, изобретение которого заметно повлияло на ход войны. Октометр, переплетение датчиков-уловителей той самой магической энергии, трубочки, колбочки, провода, катушки и прочая техническая ерунда, которая ни о чём не говорила простому вояке. Зато ему о многом говорила стрелка, уже преодолевшая отметку в тридцать процентов.
— Мы этим и занимаемся, если ты не заметил! Но если мы тут сдохнем, это не поможет никому. Всё по моей команде, чтобы больше никакой самодеятельности, понял?
— Так точно, сэр!
— Отлично. Сержант нар-Альзо, готовьте оберег.
Темнокожий клыкастый здоровяк, превосходящий по размерам каждого из отряда, но, тем не менее, считавшийся достаточно хилым для своего народа, достал из рюкзака исписанную рунами табличку.
— Я готов, сэр, — высоким голосом, абсолютно не подходящим внешнему виду, доложил орк.
Орочьи талисманы — единственное, что давало реальную защиту от магии эльфов. Броня спасала от пуль, система ПВО — от вражеской артиллерии. Но магия… То преимущество, которое удалось преодолеть лишь объединившись. Октометр показал пятьдесят процентов, стрелка перешла в красную зону.
— По моему сигналу… Ждём… Давай!
Гойр нар-Альзо провёл рукой по табличке. Работа настоящего мастера, приходившегося орку двоюродным дедушкой. Практически произведение искусства. Тем не менее, солдат безо всякой жалости переломил талисман пополам. Руны, начертанные на обломках, засветились ярким синим цветом и позицию отряда накрыл голубоватый полупрозрачный купол. Снаружи щита начали искрить красные сполохи заклинаний. Их мощь усиливалась с каждой секундой и казалось, что купол вот-вот рухнет под напором бушующей энергии. Но тот уверенно держался. Петер ухмыльнулся.
— Сэр, рунный скелет на исходе. Обновляю? — уточнил сержант.
— Отставить! Стрелка октометра падает! В атаку!
Разношёрстный отряд Петера радостно высунулся из окопа и открыл огонь по позициям противника, как только синий энергетический щит развеялся. Боковым зрением лейтенант Хорс увидел, как голову рядового Ривьера навылет пробивает пуля. Обычная пуля, не обладающая даже минимальным зарядом магии. Новобранец рухнул на дно окопа, добавляя к воде и грязи свою кровь.
***Петер проснулся и резко поднялся на кровати. Сердце колотилось. Дышать было тяжело. Мужчина быстро заморгал, вырываясь из наваждения сна, и огляделся. Марчианна, его жена, мирно спала рядом. Ну что же, это успех, на этот раз кошмар обошёлся без ночных криков. С другой стороны, какого чёрта ему опять приснилась проклятая война? В последний раз это случилось лет десять назад. И да, криков тогда было много. Восьмилетний Дамиан заикался после этого с месяц. Чёртова война. Двадцать лет прошло, а её отголоски по-прежнему не покидают подсознание. Хорс взглянул на часы. Половина восьмого. До звонка будильника оставалась четверть часа. Петер помотал головой, стараясь прогнать нахлынувшие воспоминания, но перед глазами уже начали появляться мёртвые, искалеченные тела боевых товарищей. Мужчина потянулся за стаканом воды, неизменно стоящим на тумбочке у изголовья широкой двуспальной кровати. Тот был пуст.
Выругавшись про себя, Петер осторожно, стараясь не разбудить супругу, поднялся с кровати и отправился на кухню. Там доедал приготовленный на скорую руку завтрак его сын. Яичница с сосисками. Половина всё ещё на сковороде. Вроде бы даже не пережарена.
— Привет, пап, — бодро поздоровался парень, привычным жестом откинув непослушную прядь длинных тёмных волос со лба. В голосе чувствовалась неуверенность.
— Доброе утро, Дамиан. Куда это ты так рано собрался? Разве ты не должен сегодня готовиться к экзамену? — нахмурился Петер.
— Должен. И буду. Кстати, угощайся, я специально на двоих делал, знал же, что ты тоже скоро встаёшь.
— Спасибо. Но ты так и не ответил на мой вопрос.
— Ну… Как бы сказать…
— Просто скажи честно. Ляпнешь, что идёшь в библиотеку — останешься без карманных денег.
— Понял. Честнее честного. Сегодня второй квалификационный заезд мотораннеров. Я участвую. Дорман вылетел на прошлом этапе и даст мне свой ран за пару бутылок пива.
— Ого. И давно ты в этом? — искренне удивился Хорс-старший. Об очередном хобби сына, по всей видимости, пришедшем на смену рукопашному бою гномов, он ещё не слышал.
— Полгода, наверное. Не хотел вам говорить до того, как что-то начнёт получаться. Да и мама, как всегда, будет против. Мол, опасно, нужно учиться. Я понимаю, что нужно. Но пап, это очень важно для меня. Я уже пообещал всем, что буду. И Хель тоже там будет.
— А. Ясно. Ну, раз Хель, то вопросов нет. Что ж там за Хель такая, уже самому интересно. Ладно, сын, матери скажу, что в библиотеку. А если сдашь все экзамены на отлично, к следующему учебному году куплю тебе твой личный мотораннер.
— Ты серьёзно? — воскликнул Дамиан.
— Тише! — шикнул отец. — Разбудишь мать и Джеки. Сам потом убаюкивать будешь.
— Извиняюсь, — пробормотал парень. По глазам было видно, что он не верил своему счастью. Только что юноша переживал, что из-за завтрашнего экзамена его оставят без заезда, а теперь готов был прыгать от счастья. Собственный ран! И явно не старая рухлядь, как у Дормана!
— Рано радуешься. Все пять экзаменов на отлично, запомнил?
— Пап, можешь не сомневаться!
— Тогда удачи. Смотри не опозорь фамилию!
— Ни в коем случае! Можешь на меня рассчитывать!
Дамиан закинул в рот остатки завтрака, крепко пожал протянутую отцом руку и выбежал из дома, накидывая на ходу куртку и, спохватившись лишь в последний момент, чтобы не хлопнуть дверью, аккуратно прикрыл её. Убаюкивание младшего брата было самым последним пунктом в его списке дел на сегодня.
Петер же потянулся за тарелкой, хмыкнул и достал вместо неё подставку для горячего. Поставил её на стол, наверх опустил сковороду и начал завтракать. Яичница ещё была тёплой. Слегка пересолена, но это мелочи, когда кто-то готовит тебе завтрак и не приходится тратить время самому. Петер гордился сыном. «Возможно, стоит показывать это чуть чаще», — подумал он. Единственный за последнее время конфликт у них вышел перед поступлением в университет, когда Дамиан ни с того ни с сего заявил, что задумывается о карьере военного, как отец. И упёрся рогом, не желая слушать разумных доводов. Именно в тот день Петер впервые за всё время рассказывал о войне в течение нескольких часов. Красочно, с подробностями. «Я воевал для того, чтобы вы с Джеки и мамой жили в мире и не знали этих ужасов. Не позволю, даже не мечтай», — сказал он тогда и хлопнул дверью.