Хозяйка заповедника Драко (СИ)

Я понимал, что сам сжигаю мосты для отступления, но… У меня не было ни одного оправдания для себя. Я просто не мог иначе, из-за чего дико злился на себя. Сто раз улетел от заповедника, но когда увидел, как измучила себя Мэд, то просто не смог остаться в стороне.
Она отталкивала от себя и притягивала одновременно. Я любил ее и ненавидел, сам задаваясь вопросом, как так можно.
Одно я точно знал — не могу без нее. А раз так, раз она только начинает свой путь, может, я смогу ее направить? Вдруг у меня получится?
Она спала, я держал ее за руку, когда вдруг увидел ее метания во сне. Она до боли сжимала мою руку, все больше злясь. Кожа ее вдруг посерела, ногти вытянулись, и я отпустил ее кисть.
В этот момент я больше всего бесился оттого, что думаю, как скрыть произошедшее, не сделал ли я ей больно, не навредил ли. Понимал, что это ненормально, поэтому вылетел из дома, будто за мной гнались эти монстры из-за границы царств.
Во дворе я наткнулся на красноглазые садовые инструменты, которые смотрели на меня крайне зло, и на радостного Эша, метнувшегося ко мне стрелой, урча, словно котенок, от радости встречи. И Мэд мне больше напоминала именно дракончика, а не хозяйственный инвентарь. Но что делать, если она менялась? Раньше у нее не было когтей, раньше она не могла ими проткнуть мою чешую. 
В ней спрятана невероятная сила. Если король узнает — убьет немедля. В одном мама Мэд была права: ее спасет только влюбленный дурак — читай, имбис.
Я перерыл весь архив, чтобы найти все существующие упоминания о похожих на Мэд магов, о схватках с монстрами из-за границы. А когда прилетел в заповедник, чтобы серьезно поговорить, то нашел там только сильно подросшего Эша.
— Где мама? — спросил я после бурной и немного слюнявой встречи.
— Шэн, — надувшись, выдал он свою хозяйку с головой.
И мне захотелось спалить все книги, что я принес.
Мэд
Рука Шэна опухла страшно, а он все повторял:
— Все в порядке. Просто царапина. Скоро пройдет.
И все пытался отобрать у меня свою руку и спрятать под рукав.
— Правильно он говорит, шмакодявка Мэд. Зачем лечить? Одна рука останется — хватит. — Дедушка Ду смотрел на внука крайне недовольно, прямо прожигал взглядом из-под насупленных бровей…
По руке парня аляповатыми цветами расползалась синева, а Шэн смотрел на меня так, будто это меня требовалось подбадривать, а не его. Улыбался, шутил, расспрашивал, как у меня дела.
— Дед, дай поболтать.
— Ну да, ну да, пошел я в лес, старый пень. — Дедушка посмотрел на меня с немой просьбой и шепотом сказал: — Вразуми дурня.
Но вышел, оставив нас в комнате вдвоем.
— Смотри, что я достал. — Шэн наклонился под кровать и запустил туда руку. 
Ловко вытянул увесистый свиток и с загадочным видом сунул мне. С не менее таинственным сунула и я ему в ответ пузырек с антидотом.
— Что это? — одновременно спросили мы, уткнувшись носом в подарки, а потом рассмеялись. Смех вышел нервный, как по мне. Да и до содержимого свитка мне не было пока дела — я смотрела, как Шэн изучает пузырек.
— Это лекарство. Пей.
Конечно, этикетку от заповедника я заклеила. А друг будто одним местом чувствовал подвох и сейчас подковыривал край бумажки-обманки.
— Пей быстрей! — Я вырвала флакончик из его рук, открыла тугую крышку, чуть не расплескав, и поднесла к его рту.
Шэн поймал мою руку и крепко сжал. Горлышко флакона прижалось к его губам. Ну вот почти же!
И смотрит на меня так подозрительно.
— Из твоих рук что угодно, хоть яд…
Начал красиво, но я так и чувствовала «но».
— Но ты с таким видом мне последний раз вывих руки вправляла. Что там?
И Шэн медленно, но верно, приложив немалые усилия, отодвинул от себя флакончик и другой рукой все-таки оторвал приклеенную мной этикетку.
У него от удивления даже уши задвигались.
— В бездну такое лекарство. — Он дернул рукой, а я еле удержала сосуд от падения.
— Ты что делаешь? Половину же расплескал! — Жидкость потекла по моим рукам.
— Жжет? — Шэн заботливо обхватил мои руки.
 
— Ага, — жалобно надула я губы, часто хлопая глазами.
К такому моему виду друг явно не привык. Остолбенел на несколько мгновений, а потом вдруг наклонился к моим пальцам с явным намерением поцеловать. Губешки вытянул — вот к ним я и прижала флакончик и с силой запрокинула голову Шэна назад, обхватив рукой.
Жидкость в рот попала, вся вылилась, вот только этот хомяк и не думал пропускать лекарство дальше в организм.
Я зажала ему рот рукой. Второй рукой держала голову. Чтобы все это проделать, мне буквально пришлось надавить коленками ему на бедра, практически залезть на парня, но чего не сделаешь ради спасения некоторых бестолочей.
И тут в окно ворвался такой порыв ветра, что буквально сдул меня на пол.
Я потерла локоть и бок, которые сильно ушибла, посмотрела на Шэна и улыбнулась. Он рванул ко мне, и за щеками у него ничего не было.
Проглотил-таки!
  
ГЛАВА 19
 
Глава 19
Райян
Оказывается, совершенное владение стихией полезно не только в бою, но и в конкурентной борьбе.
Я не позволю, чтобы у моего дракона выросли ветвистые рога!
Где там моя имби? Ага, уже перемахнула через окно, прокатилась попой по розовому кусту, а теперь летит в мои объятия с круглыми глазами и со свитком, который занесла в замахе.
Я крепко схватил Мэд за талию, остановил свиток в полете недалеко от своей головы и чуть не рыкнул на девушку, еле сдержался. Да тут любой взбесился бы — я еще чудеса самообладания проявляю. Сказывается военный опыт.
Я вдохнул ее аромат и все-таки зарычал.
— Провоняла им!
На что Мэд открыла рот от возмущения и с шумом выдохнула:
— Что?! Чем пахнет? Тварью?
Мне не хотелось так начинать разговор. Я же книги ей принес, хотел нормально поговорить о нашей проблеме. А она тут сидит на этом придурке Шэнварде. Граница по нему плачет! Как только доберусь до дворца, попрошу короля отправить его с новой партией внушений.
— Я не говорил так про Шэнварда.
— Да. Ты так говорил про меня. — Губы моей имби презрительно дернулись, а глаза испепеляли. Но я чувствовал от нее скорее не злость, а обиду.
Опытные женатые воины говорили, что разозлить любимую — хуже, чем вывести из себя сто тысяч противников. Не верил им, думал, что уж точно не хуже, а вот сейчас начинал сомневаться.
— Что, побыла от меня вдалеке и связь ослабла? — Я не хотел этого говорить, я же это хотел только подумать про себя!
Но было поздно — лицо Мэд вытянулось, порозовело от злости, и она прошипела:
— Зря я до последнего искала в тебе хорошее. Дура! На что надеялась?
Она занесла свободную руку над моей грудью так, будто собиралась вонзить когти, и я машинально отпустил ее и отступил назад.
Рука Мэд не изменилась, зато ее лицо побледнело и скривилось в горькую гримасу.
— Что, ожидал, что я тебя ударю когтями?
— Это реакция тела, испытавшего боль. Приобретенный рефлекс. Сейчас включился мозг, и я… — Я поймал занесенную руку, сплел наши пальцы, но Мэд с силой вырвалась.
Она развернула свиток и сосредоточилась на содержимом, часто-часто моргая.
— Не прикрывайся им. Ты же не читаешь даже. — Я попытался отодвинуть в сторону преграду, но Мэд зло стиснула зубы, даже не посмотрела на меня.
Вместо этого она прочитала:
— Ракхи — раса стражей, которые охраняют покой и границы государств. Их земля занимает полосы между территориями известных царств…
И подняла на меня тяжелый взгляд:
— Вот что делает для твари Шэн. А ты продолжай бояться. У тебя есть для этого повод.
И снова подняла руку вверх в замахе, словно дикая кошка, которая собирается оцарапать.
В этот раз я не дернулся, но было мучительно поздно. Возникло ощущение, что в этот момент отношения между нами изменились безвозвратно. Сейчас. Даже не когда я ляпнул в ужасе, назвав ее тварью. Она будто оставляла мне шанс, наша связь давала мне время прийти в себя.