Дочь звёзд (СИ)
Скалистая местность, в которой им пришлось ночевать, отличалась плохими дорогами, поэтому на их пути не встретился ни один экипаж. Каждый из них старался вести себя непринужденно, но стоило им замолчать хоть на минуту, как напряжение накрывало с головой, заставляя полностью погрузиться в свои мысли.
Элениель не умела жить двойной жизнью. В работе — да, она примеряла на себя много личин и судеб, но в реальной жизни было чертовски сложно улыбаться и разговаривать с тем, против кого она собиралась пойти.
— За этим холмом постоялый двор, — Даррен сверился с картой, — можем переночевать там. Оттуда пойдем на побережье, и завтра, в это же время, будем в гильдии. Так что… это что еще за хрень?
С каждым шагом становилось все темнее, и Элениель не сразу догадалась, что это был дым. Все сильнее воняло гарью, и вскоре послышались крики людей и нечеловеческий вопль отчаяния. Постоялый двор, о котором говорил Даррен, пожирали языки пламени. Вокруг него собралась небольшая толпа, и все трое бросились к ним. Аргас схватил за локоть пробегавшего мимо тучного мужчину.
— Что случилось? Прекрати трястись! Рассказывай!
— Я не знаю, я… я остановился здесь сегодня утром. Нас разбудил крик, а уже спустя пару минут…
Элениель тряхнула головой и поморщилась: приступ головной боли был таким сильным, что у нее перед глазами все поплыло. Она думала, что это из-за смога, но ей внезапно начало казаться, будто что-то пытается "пробиться" в ее сознание. Словно кто-то боится быть неуслышанным.
В нескольких шагах от нее кричала женщина, на вид немного за тридцать. Ее ночная сорочка была перепачкана сажей, и она рвалась к горящему дому, несмотря на попытки четырех человек удержать ее. На грязном лице были видны дорожки от слез, а голос давно превратился в хрип.
— В чем дело?..
— Доченька… моя доченька… я пошла попить воды, а она осталась там…
Глава 20
— Дом загорелся моментально. — Одна из женщин с болью посмотрела на мать. — Мы спасли Амину только потому, что она оказалась у входа.
— Ее ребенок там?! Какого черта? Почему никто не действует? — Гаркнул Даррен и рванул к дому. — Как зовут Вашу дочь?
— Моник…
— Ждите здесь, — бросила Лени через плечо, и вслед за Дарреном бросилась к дому. Тот поймал ее за руку.
— Ты сошла с ума! Ты же сгоришь к чертовой матери!
— Даррен, вот сейчас я прошу довериться мне! — В глазах девушки была мольба. Время уходило, и они оба это понимали. Его собственные мысли заглушал отчаянный крик матери, которую удерживал Аргас.
— Я пойду с тобой.
— Это бессмысленно! — Лени всплеснула руками от отчаяния. — Пожалуйста! Я смогу! Ты еще многого не знаешь обо мне!..
Парень притянул ее к себе и сказал так тихо, чтобы слышать его могла только она.
— Даже эллары не бессмертны.
— О чем мы сейчас спорим?! Там ребенок! Прошу… — она прерывисто вздохнула, — позволь мне сделать хотя бы это…
Парень поджал губы и до боли сжал ее ладонь.
— Чтоб через пять минут как штык, — прорычал он.
Когда она уже скрылась за стеной пламени, у него перед глазами так и стоял ее взгляд, полный благодарности.
— Какого черта ты отпустил ее? — проревел Аргас. — Она же погибнет, ублюдок!
"Доверься мне"
Даррен не мог ответить. Он, словно под гипнозом, смотрел на пламя, пожиравшее все большую часть здания, и молился всем богам, чтобы они вытащили оттуда ее упрямую задницу.
Лени напрягла все свои чувства, заставила их работать на себя, но даже это слабо помогало. В этой объятой пламенем тюрьме было невозможно дышать, жар обжигал белки глаз, мешая ясно видеть. Внезапно деревянные перекрытия не выдержали огненной атаки и рухнули в двух шагах от нее, подняв новую волну жара.
Лени откашлялась. Нельзя просто стоять, иначе быть беде. Набрав в легкие как можно больше раскаленного воздуха, она, что есть силы, закричала:
— Моник!
Ответом ей была тишина, и девушка начала бояться самого страшного. Как она посмотрит в глаза бедной женщины, которая сейчас лелеет в душе призрачную надежду снова обнять дочь?
Нет, сейчас не время. Давай, девочка, кричи!
Где-то в глубине сознания прозвенел "звоночек". У Лени перехватило дыхание: погрузившись вглубь себя, она мысленно коснулась его и вот, он снова зазвенел.
Девушка повернула голову и застонала — глубь здания…
Уворачиваясь от осыпавшихся горелых досок, девушка думала только о том, чтобы добраться до малышки прежде, чем они обе будут заживо похоронены под пылающей крышей.
Перескакивая через обвалившиеся балки, Лени рванула вперед по коридору, в самую дальнюю спальню и, резко затормозив, покачнулась: между ней и нужной дверью зияла прожженная дыра, а огонь, пожирающий полы около нее, мешал добраться до цели. Должно быть, здесь проходила какая-то часть погреба…. Решение пришло моментально.
— Моник, ты можешь открыть дверь, когда я попрошу? — Ее рев отскочил от стен. Через пару секунд она услышала подтверждение. Собравшись с духом, Лени отступила на несколько шагов для разгона, обложила себя последними словами за дурость, и крикнула: — Открывай!
С ее уст сорвался отчаянный крик, когда она разбежалась и сиганула прямо над устрашающими языками пламени. Один из них не слишком нежно лизнул ее правую голень, но, к счастью, дверь вовремя распахнулась и Лени влетела внутрь обгоревшей комнаты. Неудачно приземлившись, она кувыркнулась и врезалась в тлеющую тумбочку.
Как же это было больно. Лени перевернулась на четвереньки и посмотрела на девочку, все еще лежавшую у двери: серая пижама, черные пышные волосы растрепаны, смуглое личико, чумазое из-за гари, а в глазах слезы. Наверное, она сейчас потратила последние силы, открывая ей дверь…
У Лени сжалось сердце, она осмотрелась: проход через дверь для них невозможен. Сама-то она еще, может, и повторит такой прыжок, но… Она пыталась придумать альтернативу тому плану, что засел в ее голове, но размышления прервала внезапно обвалившаяся крыша. Времени на раздумья больше не оставалось. Она подняла ребенка на руки и, едва наковыряв сил, пнула воздух перед собой.
Толпа закричала. У Даррена перехватило дыхание. А он вообще дышал все это время? Словно в замедленной съемке он наблюдал за тем, как высокий столб пламени буквально поглощает всю крышу и она, окончательно сдавшись, отдается на милость огня.
Он не видел окаменевшего Аргаса, не знал, что несчастная мать с глухим всхлипом упала на колени и сотряслась в беззвучных рыданиях… Даррен не замечал ничего. Все его естество рвалось внутрь, но крохотная частичка, на которую сумела повлиять Элениель, снова и снова повторяла в голове два простых слова.
"Доверься мне"
Его рубашку грубо сгребли в кулаки, и он не сразу понял, кто это сделал.
— Ты будешь помнить эту ночь до конца своих дней, — Даррен посмотрел на Аргаса, сказавшего это. В его почти черных глазах было еще кое-что, помимо злости, перемешанной с болью. В них стояли слезы. Он сильно сжал губы, чтобы скрыть, как они трясутся. Все еще держа его одной рукой, он пальцем левой ткнул Даррена в грудь. — Жар этого пламени обожжет твое лицо в предсмертной агонии.
Она жива. Аргас просто не понимает. Чувствуя себя бессильным ребенком, Даррен сбросил с себя его руки и медленно, словно в бреду, пошел к дому. Он знал. Она выжила.
Она просто не могла погибнуть.
Только не так.
— Ну же, давай… Не дай мне потерять тебя, засранка, — прошептал он, глядя на огненный кокон, окутавший то, что раньше было домом.
Он увидел кое-что, что запросто могло сойти за обман зрения… словно мелькнуло что-то черное и неуловимое…. И в тот же момент темная объемная фигура рухнула на землю. Послышались крики, толпа сразу ломанулась к ним, но Даррен в два шага оказался возле Лени, и широко раскинул руки.
— Не подходите! Она сильно пострадала.
И только сейчас он заметил маленькую ручку. Обойдя ее со спины, парень опешил: крепко обхватив руками и ногами, девушка зажала собой девочку.