Дважды похищенная (СИ)

Такая реакция на женщину Альфы уже не первый день немало беспокоила Бету. Он всегда был неравнодушен к Поли, с самого первого знакомства с девочкой. Что — то толкнулось и сжалось в его сердце от умиления, едва почуял её нежный запах, когда отец привёз эту лапушку во дворец. Шурхэну сразу захотелось защитить невероятно милую малышку от всего мира, но пока получилось только спасти её от нескольких жестоких задумок матери и сестёр.
Впрочем, Поли было кому защищать. Сначала отец заботился о ней, теперь Рэстан носится, сам себя не помня, готов не есть и не спать, чтобы желания своей девочки выполнять. Хотя, положа руку на сердце, Шурхэну безумно нравилось такое отношение короля к Поли.
Дела государственные требовали королевского внимания, поэтому Бета частенько отрывал Рэстана от заботы о его беременной фаворитке, чтобы посоветоваться или спросить что-то.
Однажды, в очередное такое посещение королевских покоев, Шурхэн не выдержал и слишком смачно стал принюхиваться к Поли. Когда клыки ревнивого короля были уже у его горла, Бета заорал:
— Друг, стой! Я просто чувствую в ней свою родную кровь! Хочу разобраться, кем же твоя девочка мне приходится!
— Не понял? — Рэстан чуть отодвинулся и вернулся в обычную человеческую форму, король сам не заметил, что до этого начал обращаться от гнева.
— Понимаешь, дружище, запах Поли будит во мне сильнейшие инстинкты защитника. Я сначала серьёзно опасался, что девочка заинтересовала меня, как самка. Рэстан, я же мог даже не показывать её тебе, когда погиб отец. Забрал бы себе с остальным его гаремом… Всё последние дни принюхивался к ней, при случае, и об этом думал. Почему не сделал так? И вдруг, понял, что не хочу Поли себе, зато стал бы защищать её и хотел бы, чтобы с ней рядом достойный волк был. А кто лучше и достойнее Альфы? Вот я её к тебе и привёл. Сам понимаешь, Рэстан, такие чувства у нас только к родным по крови самкам бывают, — подробно поделился своими мыслями Шурхэн.
Альфа с Бетой скурпулёзно и дотошно перебирали страницы из жизни Шурхэна. Постепенно выяснилось, что он девятнадцать лет тому назад был со своим отцом в стране людей с деловым визитом. Оборотни договаривались о выплате очередной дани после предпоследней войны. Тогда и он сам, и Альфа, да и остальные двуликие, при желании, легко баловались с человеческими самками, не особо считаясь с их желаниями.
— Знаешь, Рэстан, мне кажется, что дети между человечком и оборотнем появляются только в истинной паре. Наша раса стала забывать, что это такое. Возможно, мы давно проходим мимо своего счастья, поэтому двуликих и становится всё меньше. И я, получается, девятнадцать лет тому назад прошёл мимо, — печально сказал другу Шурхэн. — Судя по запаху твоей девочки, мать Поли была тогда подо мной или, что менее вероятно, под моим отцом. Я все же думаю, что это был я. Лекарь, помнишь, сказал, что оборотень-отец Поли мог быть молод. Да и потом, отец наверняка почувствовал бы в женщине свою истинную по запаху, а мне тогда, в силу юного возраста, все молодые самочки пахли, как карамельки, запрыгивал чуть ли не на каждую вторую.
— Да уж, я и сам таким же ненасытным был в юности, — Рэстан понимающе кивнул.
— К тому же, я намного слабее отца, предполагаю, поэтому остро унюхал в Поли родную кровь только, когда в девочке проснулся оборотень. Хотя мой волк с первого вдоха рядом с ней что-то такое учуял, — рассуждал Шурхэн.
— А твой отец? Может быть, её дед? Он хоть и не тронул Поли, но привёл во дворец как свою наложницу! — усомнился в рассуждениях Беты Рэстан.
— Наверное, когда отец почувствовал родную кровь в городе людей, там, где такого просто не могло быть, он просто принял возникшее тёплое чувство к Поли и желание её защищать, за влечение к своей истинной паре. Уверен, мой отец тогда ошибся! Он слишком сильно хотел видеть следующим королём и Альфой своего наследника, а не тебя, Рэстан, — Бете всё больше казалось, что его рассуждения верные.
— Это тоже могло сыграть какую-то роль, — задумчиво согласился король.
 
— Конечно, раз в целой стране тогда было только две истинные пары, то знания о них и их особенностях понемногу теряются. Тебе не кажется, что Поли — твоя истинная? — спросил Шурхэн.
— Не знаю точно, но я почти уверен в этом. Только одно понимаю. Влюбился я точно не в её запах. Помню, как на конюшне в глаза её серые, сияющие, любопытные заглянул, так и пропал. С первого взгляда! Ну, вкусный запах, конечно тоже, имеет значение. Он поразил моего волка в самое сердце, — усмехнулся Рэстан, почёсывая за ушком, привычно уснувшую у него на руках, под мирную беседу мужчин, любимую женщину. Он тихонько покачивался с ней на кресле качалке, стараясь, чтобы она спала подольше.
— Рэстан! Мне срочно нужно проверить, убедиться… Если мать Поли родила твою самку от меня, то в её теле во время беременности произошли такие изменения, благодаря которым, я сразу узнаю мать своего ребёнка по запаху, — задумчиво проговорил Бета. — Будет странно всё время пытаться завести ребёнка и узнать… Что он… она…
рядом… маленькая… выросла без помощи, без поддержки.
— Но по твоей теории, Торэс и Абели… — задумчиво начал Рэстан, потом вдруг, озарённый догадкой, наклонился к сонной Поли. — Девочка моя, а скажи ка мне, дети Абби родились волчатами, а потом обернулись?
— Ты же ничего им не сделаешь? — от волнения у Поли руки вмиг стали лапами, и она нервно заскребла когтями по деревянной спинке кресла. — Абби сказала только мне и Грэйси, по секрету. Даже Торэс ещё не знает, только лекарь и господин Горэн. Она сказала, что тебе это может очень не понравиться.
— Нет-нет, моя маленькая! Что ты! Не волнуйся. Просто, оказывается, Абели и Торэс — истинная пара. Рождение ребёнка в волчьей ипостаси с последующим обращением в младенца, самый верный признак истинной пары.
— И похоже, твой малыш, Рэстан, будет наследником от двух потомков истинных пар, — вдруг Шурхэн, уже уверенный в своих догадках, вскинулся. — Мне нужно срочно навестить мать Поли!
— Что ты говоришь? — возмутился Рэстан. — Пока моя девочка не родит, и мы не проведём свадебное торжество, даже не думай никуда отлучаться! Мне нужна помощь Беты!
— Отпусти меня, Рэстан! Если она моя истинная… Я волком быстро обернусь, — хмуро попросил Шурхэн.
Король только неохотно кивнул.
— Маму зовут Тамила! — успела крикнуть вслед Поли.
В это время в доме Барэса кипели страсти. Оборотень узнал новости из дворца и был в ярости. Возвратившиеся из столицы, торговцы поведали, что сплетни про диво-человечек оказались абсолютной ложью. Почти всех похищенных у людей женщин вернули обратно. Бета в расстроенных чувствах даже сам отдал в квартал двух своих человеческих наложниц. Беременные же человеческие самки оказались совсем не людьми, а оборотнями. Королевская фаворитка даже обернулась прямо во время совета.
Барэс негодовал! Столько надежд разом рухнуло! Что теперь делать с краденой человечкой? Вернуть обратно? Он пошёл к пленнице.
Зарина сидела, плотно прижавшись к спинке кровати у изголовья, и привычно пыталась дотянуться одной рукой до узлов на запястьях второй руки. Она за две недели так вытянула ткань, что уже доставала до узла кончиками пальцев и пыталась его теребить. Нежная кожа под привязью покраснела и местами стёрлась до крови. Услышав, что кто-то вошёл, девушка подняла глаза и с ненавистью сверкнула глазами на Барэса.
Он тоже смотрел на неё неласково. Словно это Зарина была виновата, что не оказалась тем самым чудом, которое спасёт Восточный клан от междоусобицы.
Барэс подошёл к пленнице и резко рванул привязь с правой руки. Зарина вскрикнула от резкой боли и тут же прижала к груди освобождённую конечность, заодно, и простыню, которой была обмотана, покрепче к телу прижала. Потом шустро перекрутилась по постели и оказалась стоящей на полу возле кровати, с той стороны, где был столбик, к которому она по-прежнему была привязана за левую руку. Замерла, исподлобья глядя на оборотня.