Расплата за аферу (СИ)

Я вырвалась, как ошпаренная и рванула к запертой двери.
Я истерично заорала. Так громко, что сама чуть не оглохла.
- Где мой адвокат?! Я на все согласна! Позовите адвоката...
Я билась в дверь, как обезумевшая птица в прутья клетки.
Конвоир подошел и отпер засов. Удивительно быстро, словно он был приставлен ко мне лично и только и ждал, когда же я сдамся. Мой истошный вопль послужил ему прямым сигналом.
Да и мне тоже.
Я все повторяла сквозь слезы - я на все согласна, только выпустите меня отсюда.
Меня сразу вевели под локоть на задний двор. На закрытой тюремной территории стоял тонированный джип. А перед ним седом мужик - мой адвокат. С довольной ухмылкой он сделал пару шагов мне навстречу. Он все время кивал, как болванчик, поощряя мою капитуляцию.
Все приговаривал "Это верное решение, деточка. Тебе здесь не место. Вон, как поистрепалась всего за трое суток...Желаю тебе больше никогда не попадаться в такие заведения и отныне хорошо думать, прежде чем доверять людям и что то делать..."  
Я лишь кивнула в ответ и поскорее залезла в огромную машину на заднее сиденье.
Пошло все к черту! Хорошей богатой девочки Маргаритки больше не существует. Она во мне окончательно умерла от бесчисленных ударов злого рока. Теперь я Марго - осужденная и измученная девушка, разочаровавшаяся во всем мире! И я готова стать ученицей для перевоспитания у больного извращенца, служанкой в его доме. Да кем угодно, только бы не возвращаться за решетку в преисподню!
  
Глава 23
 
Ничего не объясняя, меня привезли к роскошному особняку. Я обнимала себя руками в синяках, дрожала от страха. Что еще со мной сделают и кому я понадобилась?!
После тюремной камеры и всех пережитых издевательств от сокамерницы мои чувства атрофировались. Мне хотелось вырваться из того ада, в котором я находилась три долгих дня. Три бессонные ночи, а ощущение, будто меня терзали три года.
Я была опустошена. Сломлена.
Я вышла следом за водителем сама. Поплелась медленно к дому. Мужик в костюме меня обогнал. Он даже не смотрел на меня. Ему явно был противен мой грязный оборванный вид. Мой костюм заключенной - грязная изодранная футболка и еще хуже брюки, трепались на ветру.
Даже солце мне не казалось больше ярким и ласковым. Оно словно насмехалось надо мной. Я сверлила потухшим взглядом сначала асфальт, потом мрамор ступеней, коридорный паркет.
В доме было тихо и светло. Приятно пахло свежестью.
После зловонья карцера, эти запахи кружили голову.
Меня провели на второй этаж и бесцеремонно втолкнули в комнату. Закрыли дверь.
Я оглянулась.
Мое внимание сразу привлекла большая кровать в центре богато обставленной спальни с тяжелыми шторами на окнах. Все убранство кричало о выдержанном стиле и роскоши. Дороговизне обстановки.
Когда то для меня такие роскошные хоромы были нормой.
А сейчас...
Я уголовница. Преступница, которой светит двадцать лет тюремного заключения за распространение наркотиков. Даже слез в глазах больше не было.
Лишь унылая, немая обреченность. Апатия.
Дверь сзади распахнулась,и я услышала тихие шаги.
Вошел явно тот, кто вызвал меня в этот царский особняк.
Я медленно обернулась, желая посмотреть в лицо своей участи.
Герман Буровой в строгом костюме стоял прямо передо мной. Холодным ртутным взглядом молча рассматривал меня.
Кажется, я даже не удивилась. Ироничная улыбка проскользила по моим губам.
Кто бы сомневался, что именно этот суровый киборг станет моим палачом.
- Иди в душ,- его голос со сталью прозвучал свысока его пьедистала. 
Глядя на его небритые скулы со шрамом я сразу вспомнила, как отвесила ему две пощечины. 
Наивная дура!
Такие опасные богатые мужики никогда не прощают нанесенных обид. Я снова мысленно усмехнулась. Надо было ему сразу отсосать тогда в той проклятой квартире. Он ведь предупреждал, что при нашей следующей встрече я на коленях буду вымаливать его член.
И вспоминая альтернативу тюрьме, моей дерзкой гордыне захотелось уступить.
 
Буровой махнул в сторону двери в ванную. Я молча повиновалась. Поплелась в душ.
Я стояла долго под теплой водой, ласкающей мое измученное истерзанное тело. Кожа в ссадинах и синиках оттаивала. Распаривалась от долгожданного душа. Я снова и снова мылила волосы пряным имбирно-мятным шампунем. Смотрела на воду, стекающую между ступней. Сначала мутно-бурую, наконец, прозрачную.
Блага цивилизации начинаешь остро ценить только когда тебя их лишают!
Вечность прятаться в душе бессмысленно. Я вылезла на ворсистый коврик, приятно ощущая его мягкость ступнями. Обтерлась махровым полотенцем.
Теперь я прекрасно понимала зачем я здесь. Для удовлетворения прихоти богача. Для его развратных игр, которые он мне давно уготовил. И просто выжидал время, когда я окончательно сломаюсь. Смирюсь со своей новой участью.
Я мечтала о своей машине, квартире... Наивная барби. Well come в реальность, детка.
Где нет искренних преданных друзей. Где все обманывают и подставляют друг друга. А богатые мужики властно удерживают в кулаке любую жизнь, которую они захотели сломать.
Я решительно вышла из ванной. Я не вернусь в тюрьму. В преисподню. В самую гущу ада. Лучше я стану на колени перед Германом. Больше у меня нет принципов, а главное сил и желания бороться.
Я устала. Выгорела до тла. Мне наглядно объяснили мрачную перспективу моего будущего, если я снова взбрыкну.
- Подойди,- суровый стальной голос вывел меня из раздумий.
Буровой сидел вальяжно и расслабленно в большом кожаном кресле. Он успел снять пиджак и расстегнуть рубашку с манжетами. Я разглядела его мускулистый торс. Живот с сухими кубиками пресса.
При моем появлении он потушил ментоловую сигарету в хрустальную пепельницу. Посмотрел на меня.
Я медленно пошла на встречу неизбежному. Сильнее прихватила на груди плотное полотенце.
Легкий ветер из приоткрытого окна трепал невесомую штору. И я обогнула по кривой молочную ткань.
Подошла к нему. Замерла в шаге.
Суровое лицо мужчины со шрамом было непроницаемым. Словно равнодушным. Он осмотрел меня с головы до пят. Махнул рукой. Этот жест значил скинуть полотенце.
Я вздохнула поглубже и опустив глаза в пол на его блестящие туфли, отпустила пальцы. Влажное полотенце упало к моим ногам. Обнажило меня перед незнакомым монстром, пугающим меня до дрожи под коленями.
- Ты знаешь, что делать дальше,- глуше, гортанней произнес он.
В ушах шумела единственная мысль - я ни за что не вернусь в тюрьму!
Я покорно опустилась на колени. Сама. Как он и требовал немым приказом.
Герман подался чуть вперед. Взял пальцами меня за подбородок, заставляя поднять лицо. Его грубая ершистая кожа оцарапала мои щеки сильной хваткой.
Я поддалась его требованию и посмотрела в его лицо.
Его глаза стали темнее. Словно в них собрались грозовые тучи похоти. Он сжал губы в одну линию. И лишь трепещущие крылья носа выдавали его заинтересованность мной. Мужчина перевел взгляд на мои губы. Очертил их контур большим пальцем. Волнение и дрожь вспыхнули в моем теле.
Краска смущения невольно залила щеки. Я стояла преклоненная между бедер мужчины.Голая. Вся в его власти.
Герман провел пальцами по моему подбородку. Проследил взглядом, когда они опустились по шее к ямочке между ключицами. Подключил вторую руку. Огладил грубыми большими ладонями плечи.
Кожа словно горела от его прикосновений. Таких странно четких. Будто он или врач, осматривающий пациентку,или скульпьтор, изучающий изгибы своего творения. Своей статуи.
 
Он провел ладонями по груди. Приподнял ее,  проверяя тяжесть и мягкость. Коснулся большими пальцами сосков. Чуть нажал, заставляя их сжаться в камушки, а меня невольно закусить губу.
Все происходило в тягостном молчании. Он точно железный человек. Киборг.