На широкий простор
Шумит и гомонит Советское Полесье, и новые аккорды слышатся в этом шуме и в этом гомоне. Вольный ветер обдает теплым дыханием широкие, застывшие в своей вековечной неподвижности болота и шепчет жестким зеленым травам на кочках, что идет сюда новый советский человек, идет, чтобы нарушить их сон, чтоб превратить болота в богатые луга и нивы. Гуляет ветер над кудрявыми вершинами полесских пущ, колышет ветви над свежими курганами-могилами, разбросанными на высоких песчаных островах, и поет вольный баян славу похороненным да слагает людям песни о сеятелях бури и борьбы.
Среди топкого болота поднимается остров, а на острове — курган. Высокий и широкий столб, старательно вытесанный партизанским топором, стережет эту могилу-курган. На дубовом столбе рукой неискусного резчика вырезаны два слова:
МАРТЫН РЫЛЬ
На могиле лежит простой венок из живых цветов Полесья. Сюда изредка, в свободные дни, приходят две женщины: мать и дочь. Открыла мать дочери свою тайну — правду о том, кто был отец Алеси. В глубокой печали, подняв чернявую головку, смотрит Алеся на высокий дубовый столб. Это она приносит на могилу венки из свежих цветов. Молча возвращаются они с могилы: одна — с горькими сожалениями о прошлом, а другая — с гордым сознанием, что отец ее — герой-партизан.
Проходят годы. Деду Талашу теперь восемьдесят с хвостиком. Трудно ему уже заниматься общественной деятельностью, но без работы он оставаться не хочет. Он бакенщик на Припяти. Его работа — зажигать ночью на реке фонари и следить за ними.
Дед Талаш любит вспоминать о партизанских днях. Как результат его воспоминаний и появилась эта повесть.
Заканчивая ее, я хочу сказать людям об одном сильном желании деда, которым он теперь живет: дед Талаш очень хочет повидать товарищей Сталина, Ворошилова и Буденного.
И еще один штрих для обрисовки образа старого партизанского командира: когда деду Талашу напоминают о врагах Советской страны, замышляющих войну против нее, он выпрямляет согнутую годами спину и глаза его вспыхивают по-орлиному:
— Ого! Я сяду тогда на коня и покажу еще, на что способен старый Талаш!
1933
