Путь Анубиса (СИ)

 
 * * * 
 Вот и все Аркадий Валентинович. Дальше вы знаете. Я ухожу далеко. Меня не ищите. Это бесполезно. Мне дозволено вам поведать все, что вы услышали от меня и только, что прочитали. Теперь ваш выход на сцену. Я не знаю, какая роль уготована вам в этом адском спектакле, но уверен, что не простого статиста. 
 
 Каменецкий несколько раз пробежал глазами последние строчки рукописи. 
 - Что за чертовщина. Куда ты еще собрался уходить, - пробормотал он и набрал номер телефона Вышака. Тот был недоступен. 
 
 * * * 
 
 Над Элериором продолжали клубиться тучи. На горизонте в лучах синей звезды за хаосом мертвого города просматривались черные глянцы куполов базы. Амон- Ра продолжал неподвижно сидеть на обломке колонны и смотрел вдаль. Он отчетливо понимал, что переступает запретную черту и рискует своей головой, не доложив Верховному маршалу о неудачном ходе миссии и своем решении проникнуть в Террон. 
 Победителей не судят. Амон-Ра знал эту крылатую фразу, некогда защитившую выдающегося полководца Терры. Его хотели отдать под суд за то, что он вопреки запрещающему приказу главнокомандующего предпринял штурм вражеской крепости и захватил ее. Как тот полководец Амон-Ра должен победить. Иного не дано. 
 Он многое знал о Терре и ее обитателях и даже перенял у них кое-какие качества, нередко удивляясь изворотливости и коварству сильных мира того. Понимая, что их обучает всем прелестям жизни и тренирует для великой битвы сам Интегратор, кронгетальп тайной базы находил большое удовольствие в изучении жизненных путей лучших его адептов. 
 Особенно его привлекала история жизни людских особей поднимавшихся за короткое время с низших слоев общественной пирамиды, на самую вершину власти. Эти выдающиеся личности подчиняли себе миллионы рядовых обывателей. Они будоражили народы Терры, не давая им спокойно спать в иллюзорном благополучии. Амон-Ра откровенно восхищался великим Александром Македонским, Чингисханом, Наполеоном, Гитлером и Сталиным. 
 Победителей не судят. Амон-Ра был уверен в своей победе. Он доберется до мальчишки, выкачает из него информацию и доложит о ней начальству. 
 Что? Анубис вышел из повиновения? Это же мелочи. В каждом рискованном деле возможны непредвиденные издержки. Создадим нового Анубиса, еще более совершенного и доберемся до той всемогущей машинки. 
 А что если... 
 У Амона-Ра аж перехватило дыхание от внезапной мысли, окатившей его горячей волной. 
 А что если начать играть по своим правилам. Насколько он знал, планета Террон имеет каналы связи с Террой. Анубис будет не нужен. Амон-Ра сможет сам лично проникнуть на Терру. Заполучив нужную информацию он сможет стать властелином Интегратора и тогда... О да! Это очень сильный ход! Жестокий ход! Вероломный ход! Правильный ход! 
 Подчинив себе Интегратора, он станет властелином новой цивилизации. Когда она наберет достаточно сил, Амон-Ра объявит войну своим же соплеменникам. И это будет правильно. Путь к всеобщей власти должен быть короток, как удар кинжала в сердце врага. Зачем карабкаться к вершинам величия через тернии чинов и званий, когда есть короткая дорога. 
 И это правильная дорога. 
 - Пора в путь, будущий властитель вселенной, - ухмыльнулся Амон-Ра и прикоснулся к браслету телепорта. 
 
 
Глава 16 
АУФШТЕЕН 
 
 
 Небольшой остров, ставший приютом для уставших путников, уже давно накрыла плотная ночная темнота. Василий, передавший ночную вахту Степану, прилег возле костра и сомкнул тяжелые веки. Ему показалось, что он закрыл глаза всего-то на мгновение, как вдруг внезапно почувствовал ощутимый толчок в бок, а затем еще более весомый удар в плечо, который окончательно вырвал его из объятий сна. 
 - Ауфштеен! - услышал он сиплый голос, открыл глаза и увидел перед собой лицо незнакомца. Оно очень не понравилось Василию железными зубами во рту, гладко выбритым квадратным подбородком, сбитым набок носом и мрачным взглядом единственного правого глаза под цвет тонированного автомобильного стекла. Левую половину лица пересекала черная повязка. 
  
 Но еще больше Василию не понравилась одежда незнакомца. Он был экипирован в черную нацистскую форму. На его голове красовалась круто выгнутая кверху фуражка с кокардой в виде человеческого черепа. Левую руку выше локтя обхватывала красная повязка с крестом свастики. Объемная и явно не пустующая кобура на правом боку оттягивала книзу широкий кожаный ремень с портупеей. 
 Кто такой? Что за маскарад? 
 - Ауфштеен! Шнеллер! - грубо произнес незнакомец, и вновь ощутимо приложился ногой в тяжелом сапоге по плечу Василия 
 - Что так невежливо-то? - спросил Василий, поднимаясь на ноги и оценивая ситуацию. Всё ясно. Их застали врасплох. Степана, заступившего последним в ночной караул, сморил сон. Теперь этот горе - страж, судя по всему, разбуженный пинком в ребро, сидел возле остывшего костра, почесывая ушибленный бок, и тупо озирался по сторонам. Вовка стоял рядом со Степаном. 
 В серой дымке утреннего тумана Василий увидел неподалеку еще троих незнакомцев в черном обмундировании. В отличие от одноглазого, их головы покрывали серые каски. Имея неприветливый облик, незнакомцы были оснащены разнообразным огнестрельным оружием. Один из них изготовил наперевес американскую автоматическую винтовку, другой держал палец на спусковом крючке карабина, у третьего на шее болталось оружие, похожее на немецкий "Шмайсер" времен второй мировой войны. Одноглазый сжимал в руках, изъятый у Василия АК-47. 
 - Ты есть говорить по русишь, - усмехнулся он и хлопнул правой ладонью по автомату. - Твой оружий? 
 Василий краем глаза заметил, как Степан потянулся к ружью, лежащему рядом. Жесткий удар ногой в челюсть опрокинул его навзничь. Троица в касках дружно заржала. 
 - Кто ви есть такой? - спросил одноглазый, даже не посмотрев в сторону Степана. 
 - А вы кто? - ответил Василий вопросом на вопрос. 
 - Здесь я есть спрашивать, - при этих словах одноглазый перехватил автомат в левую руку, изготовившись для удара. Василий вовремя уклонился. Тяжелый кулак просвистел в сантиметрах от виска. Одноглазый, провалился в пустоту, едва устоял на ногах, отскочил назад и злобно передернул затвор автомата. 
 - Стоять! - пронзил пространство громкий возглас. Ослепительный белый луч метнулся со стороны Вовки и ударил по камням возле ног одноглазого. Камни взорвались, брызнув в стороны мелкими колючими осколками. 
 - У вас нет шансов. Пулеметы не землю и отойти назад! - жестко произнес Вовка. Василий увидел в его руке маленький пистолет. 
 Немцы застыли в нерешительности. 
 - Я сказал на землю! 
 Из оружия в руках Вовки вновь вырвался белый огонь. На этот раз он срезал верхушку дерева, растущего неподалеку. Она с шумом рухнула вниз, ломая ветви. 
 - Вас ист дас?! - удивленно выдохнул обладатель "Шмайсера", послушно положил оружие возле ног, попятился на несколько шагов и медленно поднял руки. Его примеру последовал хозяин карабина, а через пару секунд на траву легла автоматическая американская винтовка. 
 - Русиш швайн! - злобно зарычал одноглазый и вскинул автомат в сторону Вовки. 
 Василий кинулся вперед, отчетливо понимая, что путь пальца на курке короче трех шагов, которые необходимо преодолеть, чтобы предотвратить непоправимое. 
 В отчаянном порыве он, как ему показалось бесконечно медленно приближался к одноглазому, а тот замер, будто пойманный в стоп-кадр чрезмерно реального фильма. 
 По ушам резанула автоматная очередь, но пули ушли в небо из ствола, перехваченного и направленного вверх рукой Василия. 
 Удар в кадык открытой ладонью. Одноглазый захрипел, схватился за горло и, подогнув колени, рухнул ничком. 
 Степан резво подскочил, подхватил "Шмайсер" и направил в сторону незваных гостей. 
 - Держи их на прицеле! - крикнул Василий, подобрал оброненный одноглазым автомат, и ринулся к Вовке.