Звезды любви

— Да, я умудрился решить эту проблему, — улыбнулся он, — хотя не могу сказать, что мне всегда так везет.
Луиза поблагодарила его и внимательно посмотрела на пятна машинного масла, красовавшиеся на обоих лицах.
— Вы можете пройти в ванную первым. Сегодня вы — герой дня, — язвительно проговорила Кейт и с удовольствием отметила про себя, что он был немного раздосадован.
— Как это любезно с вашей стороны, Кейт.
Когда Кейт, освежившись, вышла из ванной и вернулась в кухню, она увидела, что Роберт наслаждается не только своей обычной чашкой кофе, но и вообще завтракает вместе с ними.
— Что это — мед? — спросил он Луизу, когда она поставила на стол глиняный горшочек.
— Не просто мед — это дикий мед! Один из клиентов Макса с фермы угостил его. А Макс всегда привозит нам что-нибудь попробовать.
Он попробовал и кивнул в знак одобрения.
— Я сто лет не пробовал дикий мед, — произнес он и посмотрел на Кейт. — Впрочем, я недавно наткнулся на такой мед в одном месте, но он оказался довольно кислым.
Кейт нахмурилась, Роберт напоминал ей о горе Кут-тха и той первой глупой встрече.
— Но ведь мед никогда не бывает кислым, — продолжала Луиза, насторожившись при виде явной напряженности, возникшей между Робертом и Кейт.
— Иногда бывает… Но я абсолютно уверен, что скисание можно предотвратить, если вовремя остановить сам процесс скисания.
Пожалуй, впервые в жизни Кейт не нашла что ответить. Что, в конце концов, означают все эти двусмысленности? Уж не вообразил ли он себе, что сможет бесконечно унижать ее, а она будет безропотно сносить все его критические замечания, как и положено делать всякой ничего не понимающей и ни в чем не сведущей женщине?
— Но этот мед просто великолепен, — произнес Роберт, поворачиваясь к Луизе с очаровательной улыбкой. — Мне так необходимо было чем-нибудь перебить вкус машинного масла — просто не представляю себе, каким образом оно могло попасть мне в рот!
Луиза бросила на него непонимающий взгляд, а он с самым безмятежным видом протянул ей свою чашку, прося подлить еще немного кофе.
— Кейт, вы свободны завтра? — спросил он, и голова Кейт нерешительно повернулась в его сторону.
— А в чем дело?
— Ваше пари — то, первое. Помните? Прошло ужешесть недель, а картина так и осталась непроданной. Пора расплачиваться, Кейт.
Она вспомнила слова, которые он говорил ей в тот вечер, когда она дала ему повод поцеловать себя. Предательский румянец залил ее щеки.
Роберт смотрел на нее и ждал, и она отчетливо понимала, что он намеренно использовал те же самые слова, которые произносил в тот раз: он желал пробудить в ее памяти воспоминания о томвечере, которые сама она предпочла бы забыть. Как, впрочем, забыть и еще несколько других эпизодов, имевших место уже после того вечера.
— Завтра, — еще раз с нажимом повторил он. — Днем я приглашаю вас поработать в моей галерее, а вечером мы вместе пообедаем.
— К сожалению, вряд ли это возможно, мистер Бомон. — Дело в том, что у меня на завтра запланированы кое-какие важные дела и…
— Вы же говорили, что никогда не откажетесь от пари, Кейт.
Луиза сердито вздохнула:
— Послушайте, но ведь это какое-то ребячество. Роберт, ну как вы можете настаивать на выполнении какого-то идиотского пари? Вы уже встречались с Филиппом и, надеюсь, поняли, почему Кейт решила принять его картину.
— Именно об этом я и говорил Кейт. Я предложил ей забыть о том пари, но она так настаивала на том, чтобы оно осталось в силе!
Бросив на Кейт испепеляющий взгляд, Луиза поднялась из-за стола:
— Я пошла, а вы оба разбирайтесь здесь сами, — сказала она и ушла в свою студию.
Винсент совершил головокружительный прыжок в сторону шторы, пытаясь поймать пролетевшую муху. В кухне воцарилось мертвое молчание, которое нарушал лишь слабый звук когтей Винсента, прыгавшего по кухне. Кейт встала и начала собирать пустые чашки и тарелки.
— Итак, завтра, Кейт, — настаивал Роберт.
— Хорошо. Но что касается обеда вечером, думаю, это вряд ли необходимо.
 
Он улыбнулся.
— И все-таки мы непременно пообедаем. Ведь вы же дали согласие, помните?
Да, конечно, она помнила, как упрямо настаивала на действительности пари, хотя он так просил ее отказаться от него. Уже в который раз со времени ее знакомства с Робертом она кляла себя за свой острый и несдержанный язык.
— В таком случае не будете ли вы любезны дать распоряжения, как я должна быть одета для мероприятия, которое вы запланировали?
— Мероприятие, которое я запланировал?.. — Он бросил на нее насмешливый взгляд.
Кейт моргнула и почувствовала дрожь в предчувствии неизбежного. Деваться было некуда, она сама во всем виновата. Но не может ведь он совратить ее среди изысканной обстановки его галереи или в ресторане! Она промолчала, а он продолжал:
— Наденьте, пожалуйста, тот шелковый костюм, в котором вы были у Хендерсонов. Принесите его с собой. И потом переоденетесь у меня в галерее.
— Но я могла бы просто заехать домой…
— Но вы будете трудиться в режиме работы галереи, Кейт. А завтра галерея работает с двенадцати дня до половины седьмого вечера. И как только мы закончим, можно будет сразу поехать пообедать.
— Хорошо, — немного раздраженно ответила Кейт. — Конечно, мы выполним все, что вы прикажете…
— Благодарю вас, Кейт. Итак, завтра в двенадцать жду вас! — Он склонил голову в шутливом поклоне и вышел.
Кейт пришло в голову, что она до сих пор не извинилась перед ним за тот ужасный вечер, и она смиренно вздохнула. Хорошо, она выполнит завтра условия пари. Чем больше она ненавидела саму эту идею, тем больше она понимала, что непременно должна пойти на это ради уважения к самой себе. Обидно, но с момента своей встречи с Робертом она как будто постепенно идет ко дну. Она начала врать, изворачиваться, заставлять злиться на нее окружающих и доводить себя до глупейших вспышек гнева. За свои двадцать два года жизни она не совершила стольких глупостей, сколько за последние несколько месяцев. Ах, если бы она не заключила этого идиотского пари!..
На следующее утро, когда она уже собиралась отправиться в Галерею Бомона, она сожалела об этом шаге еще больше. Она размышляла о злой иронии судьбы, которая неожиданно послала ей покупателя на картину Филиппа Баррета. Увы, слишком поздно! Нет, конечно, здорово, что покупатель нашелся. Она представила себе, как будет рад старина Баррет, что его картину купили.
— Ах, если бы она пришла к нам вчера! — сказала Кейт Луизе, которая подвозила ее к Галерее Бомона, чтобы потом весь день иметь машину в своем распоряжении. Ведь можно было предположить, что после вечернего обеда Роберт отвезет Кейт домой.
Луиза усмехнулась.
— Просто чудо, что на картину нашелся покупатель. Еще вчера я бы не смогла поверить этому!
— Странно, что миссис Прайс не изъявила желание купить что-нибудь такое, что подходило бы к ее занавескам, — почти рассмеялась Кейт.
Когда они подъехали к владениям Роберта, Луиза неожиданно охрипшим голосом произнесла:
— Да, Кейт, сегодня вечером, когда ты при-приедешь домой… — она заикалась, и Кейт удивленно посмотрела на нее. — Я …я еду сегодня к Максу и…
Кейт все поняла.
— И, возможно, останешься на ночь?
Луиза ужасно покраснела и… кивнула. Машина свернула на ухоженную боковую дорожку, ведущую к владению Бомона, которая заканчивалась обсаженной подстриженными кустами площадкой с цветным бетонным покрытием.
— Да, если ты, конечно, не возражаешь…
— Возражаю? Луиза, дорогая, почему я вообще должна возражать? Твое право делать все, что захочешь.
Кейт вышла из машины, открыла заднюю дверь, чтобы забрать свой вечерний туалет, который был аккуратно расстелен на сиденье. Потом она вытащила косметичку, коробку с туфлями и вечернюю сумку.
— Пока, Луиза! Удачного тебе вечера! — Она посмотрела на Луизу, лицо которой было кирпично-красного цвета от какого-то юношеского смущения, и наградила тетушку своей самой очаровательной улыбкой. Вступив на территорию крытого дворика Галереи Бомона, она все еще продолжала улыбаться.