Закон «Бритвы»

Комната была светлой и чистой, нормальное явление для Японии, где просто помешаны на стерильности. Он сидел в углу и затравленно смотрел на вошедших. Давно не мытые, длинные, слипшиеся волосы, недельная щетина на лице, черные полоски грязи под ногтями. Одет в какой-то давно не стиранный хлам из секонд-хенда, и запах от него шел довольно неприятный, Юки даже невольно сморщила нос. Бродяга, которого подобрали где-то в неблагополучном квартале и зачем-то притащили сюда.
Но зачем?
Юки начала о чем-то догадываться, но сэнсэй подправил ее догадку конкретикой.
– Мне нужно его сердце.
– Нет, – мотнула головой Юки.
– Хорошо, – кивнул сэнсэй. – Тогда через час, а может, через пару дней он добудет твое и уйдет к себе домой со ста тысячами иен в кармане. Думаю, ты уже поняла, как выглядит пропуск на выход отсюда.
И покинул комнату, плотно прикрыв за собой металлическую дверь…
Он бросился тут же, как только щелкнул дверной замок. Наверно, ему казалось, что это просто – навалиться массой на хрупкую девочку-подростка, смять, повалить на пол, оглушить и убить. Может, даже и не сразу…
Однако Юки ничуть не испугалась перекошенной рожи, слюней на щетине, растопыренных пальцев, похожих на грязные крючья. Размозжить об пол голову беззащитного щенка и пальцами выколупывать теплый, трепещущий мозг из разбитого черепа – вот это действительно страшно… Здесь же – ерунда. Убивать человека всегда проще, чем добрую, беззащитную зверюшку, которая, проснувшись, заглянула ей в глаза, тявкнула и лизнула руку…
За долю секунды до того, как лапы бродяги коснулись ее тела, он быстро сделала шаг в сторону, одновременно нанеся всего один удар под жидкую бороду, отвратительно воняющую рыбой.
Маленький кулак, набитый о дерево до твердости дерева, легко разбил кадык нападающего, вмяв его осколки в треснувшую от удара трахею.
Пробежав по инерции еще два шага, бродяга схватился за горло и, хрипя, упал на колени. Легкая цель. Девушка почти не целясь нанесла ёко-гэри, удар ребром стопы в основание черепа. Вернее, не в него, а сквозь него, в точку, находящуюся дальше шейных позвонков на целых пять сун, так, словно цели и не было, словно она на скорость отрабатывала по воздуху одно из множества формальных упражнений.
Послышался треск, словно она сломала ногой стебель бамбука толщиной в два пальца. Бродяга так резко упал лицом вниз, что на чисто вымытый пол во все стороны разлетелись кровавые брызги, словно она рисовала красной тушью и случайно стряхнула каплю с кисти.
Юки задержала взгляд на этих брызгах, довольно эстетично смотрящихся на ослепительно-белом полу. Странно. Она только что впервые в жизни убила человека – и не почувствовала ничего. При этом она твердо знала: два дня назад этот крупный мужчина сделал бы с ней все что хотел, несмотря на ее многолетнюю подготовку в Школе клана Сумиёси-кай. О том следовало задуматься. Хорошо задуматься. Но прежде нужно было выполнить задание и выйти из этой комнаты…
Прошло не более четверти часа, когда дверь распахнулась. Даже стучать не пришлось: видимо, за ней наблюдали. Сэнсей стоял в коридоре, и когда Юки, перешагнув порог, протянула ему требуемое, он лишь показал глазами на труп, оставшийся в комнате.
– Выброси это туда, куноити [22]. И пойдем. Тебя ждет еще более трудное задание.
– Разве может быть что-то труднее? – вырвалось у Юки, пальцы которой слегка дрожали: вторая часть задания оказалась намного сложнее первой.
– Конечно, – отозвался сэнсей. – Например, встреча с твоим отцом.
* * *
Внезапно коридор превратился в тупик. Только что Виктор шел следом за Снайпером – и вдруг перед ним выросла стена. Савельев в ярости ударил по ней кулаком, но не услышал ничего. Словно скалу попытался побить. То есть перед ним не ширма и не декорация, а реально настоящая стена. Ничего не скажешь, надо отдать должное инженерам клана Ямагути-гуми, этот небоскреб они спроектировали гениально. И что же теперь делать?
 
Внезапно пол под ногами Виктора задрожал – отрезок коридора, в котором он находился, вновь менял направление.
И успешно сменил.
Стена, выросшая перед Савельевым, на этот раз неторопливо ушла вбок, открыв выход в самое настоящее додзё. Кто-то назовет это помещение тренировочным залом, но японцы предпочитают называть его «местом, где ищут путь».
В Ямагути-гуми строго придерживались древних традиций своего клана. Их додзё не украшалось никак и никогда. Простой деревянный пол с хорошо отмытыми, но все равно заметными следами крови. Столбы из японской криптомерии, когда-то поддерживающие крышу и используемые для набивок конечностей, а сейчас перенесенные сюда и выполняющие лишь декоративно-тренировочные функции. Этим столбам было уже несколько столетий, и, хотя их мыли каждый день, кровь настолько впиталась в них, что они стали цвета перезрелой вишни. Работа голыми конечностями по твердому дереву – это всегда поначалу травмы и рассечения кожи, так что ничего удивительного.
Виктор поднял голову. Понятно. Невысокий потолок древнего додзё члены клана тоже перевезли сюда, и следы крови были и на нем. Члены Ямагути-гуми чтут не пот, пролитый на тренировках, а кровь. Они считают жестокость основой пути ниндзя – мол, лишь преодоление боли способно закалить дух воина. Глупцы. Дух воина закаляет осознание верного выбора своего пути и следование этим путем. Все остальное вторично.
Она сидела в центре зала спиной к нему. Куноити в черном кимоно с характерной прической, в которую были воткнуты две длинные шпильки, пригодные для того, чтобы в случае надобности сыграть роль кинжалов. Виктор сперва удивился – неужто члены враждебного клана решили красиво устранить его руками специально обученной женщины-убийцы? Но когда куноити повернулась, услышав его шаги, он невольно замер на месте, не в силах поверить своим глазам.
Это была его дочь, Юки. Такая любимая – и такая другая… Три дня назад он оставил в Японии девочку-подростка со свойственным ее возрасту полным сомнений рассеянным взглядом, словно ищущим ответы на множество вопросов, которые каждый день преподносит жизнь.
Сейчас же на Виктора смотрели глаза взрослой женщины, точно знающей, чего она хочет. Причем женщины, одетой в специальный костюм, покрой которого не менялся вот уже несколько сотен лет. Его в обоих кланах якудза куноити имели право надевать лишь после посвящения, которому предшествовали долгие годы тренировок и специальной подготовки.
– Здравствуй, дочь, – слегка дрогнувшим голосом произнес Виктор. – Я вернулся за тобой, как и обещал.
– Ты больше не нужен мне, чужой человек, которого я когда-то по ошибке называла отцом, – прозвучал равнодушный ответ. – Моя единственная родня – это клан Ямагути-гуми. Его члены – действительно сильные люди, в отличие от слабаков из Сумиёси-кай.
Виктор невольно пошатнулся. Его мир, с таким трудом восстановленный после гибели семьи, рушился на глазах, как карточный домик…
– Могу я узнать, что случилось? – неживым голосом произнес он.
– Можешь, – пожала плечами Юки. – Два часа назад я убила человека голыми руками, сломала ему локтевую кость, вытащила ее, разорвав зубами кожу, после чего обломком той кости вскрыла грудную клетку мертвеца и вырезала сердце. Это было по-настоящему. Ты учил меня ломать деревья и камни, которые не могут дать сдачи, и в спаррингах касаниями обозначать удары. На это я потратила слишком много драгоценного времени, чужой человек. Уходи. Не отнимай у меня мгновения, которые я могу потратить на настоящую тренировку.
Виктор повернулся и медленно пошел к выходу из додзё.
– Вот он, закон бритвы Оккама в действии, чужой человек, – прозвучал насмешливый голос ему в спину. – Не плоди детей, если не умеешь воспитывать их так, как они хотят, чтобы их воспитывали.
Странно, но эти слова придали Виктору сил. Когда он уезжал, кумитё клана Ямагути-гуми тоже что-то говорил ему про закон бритвы. Что ж, теперь понятно, кто по-настоящему похитил у него дочь. Ведь для того, чтобы украсть человека, достаточно лишь внушить ему свои мысли – и свои законы, заставить поверить в них, убедить сделать их частью его жизни. И тогда человек станет послушной вещью в твоих руках, готовой исполнить любые твои желания. За многие века ниндзя клана Ямагути-гуми до тонкостей изучили все способы похищения людей, в том числе и этот – один из самых действенных и результативных.