Я не играю (СИ)

  
Сладкие сны, жестокая реальность
 
К концу недели цветы стояли не только в моей комнате, ведь на полу моей комнаты уже не осталось свободного места. К каждому букету прилагалась карточка. И всего одно слово: «прости» … Белые, нежно-розовые, розовые, фиолетовые, бордовые бутоны украшали мою комнату. Но не только. Присылать только пионы, мои любимые цветы, Демьян не стал. В банках с водой, ведь вазы для цветов кончились в первые три дня, красовались диковинные орхидеи и классические красные розы, тюльпаны соседствовали с ромашками, альстрометрии сверкали нежно-розовыми лепестками. А в кухне на окне стояли букеты ландышей, колокольчиков, лаванды и подсолнечников.
Но последняя доставка повергла меня в шок. Пока я стояла и, хлопала глазами, курьер пытался впихнуть в мои руки горшок с зубастым, хищным цветком. Максим, увидев последнее подношение, долго не мог успокоить истеричный смех, убегая на занятия. Моё терпение лопнуло, как воздушный шар. Я нашла телефон, разблокировала его и уставилась на экран.
Мессенджер был завален сообщениями, я их принципиально не читала. Открыв чат, обнаружила, что Демон присылал мне ни слова, а музыку. Имена исполнителей и названия песен мне были не знакомы. Слушать сейчас эти записи настроения не было. Ведь это было бы, словно ничего не произошло. Словно наша история не началась с предательства. А это было не так.
Я вспомнила, что хотела написать.
«Прекращай балаган! И забудь мой адрес, Демон!»
Сообщение улетело адресату, а я замерла у окна. Погода испортилась и всю неделю лил дождь. Хмурое небо встречало рассветы и провожало закаты. Прогноз не вызывал восторга, только тупое равнодушие. Улучшений не предвиделось. Казалось мир впитал всю эту влагу. Асфальт не просыхал. Капли на стекле напоминали слёзы. Мокрые деревья были до того зелёными, что резали глаза.
Я безумно скучала по моему Демону. Его голос мерещился мне ночью, когда я проваливалась в сон. Всякий раз, когда я садилась за мольберт, картины напоминали о нём. Портреты я не писала. Это было бесполезно, в каждой картине прослеживались черты Демьяна. Пейзажи казались до того мрачными, что настроение от творчества скатывалось в марианскую впадину.
«Тебе понравились цветы?»
Я закатила глаза. Вот же непрошибаемый тип попался.
«НЕТ!»
«Особенно последнее недоразумение!»
На экране появилась надпись «печатает…», а я, совершенно необъяснимо для себя вглядывалась в экран, ожидая сообщения.
«Не обижай Веню, она чудо! Не такое, как ты, конечно, чудо моё.»
Прилив кипятка к лицу заставил ненадолго задохнуться. Я даже не знала с чего начать. Слишком мало воздуха проникало в меня, никак не надышаться. А потом осознание ударило в голову. И я решила проверить свою теорию.
«Веню?»
«Венерину мухоловку. Тебе нравится дождь?»
Всё ясно. Это была провокация. На которую я повелась. Он вынуждал меня начать с ним общаться, и у него это хорошо получилось. Я убрала телефон и пошла на кухню.
Десять минут я пялилась на то, как чаинки величественно плавали в заварочном чайнике. Не знаю, насколько я сейчас состою из чая с бергамотом, но пачка уже почти закончилась. Я встряхнула коробочку, послушала сухой шелест и поставила её обратно.
Чашка грела руки и немного душу. Окно манило меня необъяснимо. Мне не хотелось опять смотреть на дождь, но я всё равно подошла к окну и смотрела. Лужи опять начали рябить. Пошёл дождь. Взгляд зацепится за одинокую фигуру, стоящую под деревом. Что-то было знакомое в развороте плеч, да и это пальто я уже где-то видела. Парень поднял голову, его лицо мгновенно залила вода. А моё сердце пропустило удар. Ведь я узнала в промокшем парне Демьяна. Что он делает у меня под окнами?
Наши взгляды встретились. Мне было больно на него смотреть, но не смотреть я не могла. Просто не могла. Я не видела его глаз, слишком далеко, но я не сомневалась, они такие же серые, как и дождливое небо над его головой. Часы за спиной тикали, ноги затекли, а чай совершенно остыл.
 
Только когда я его увидела, поняла – я безумно соскучилась. Я отошла от окна, словно вынырнула из-под толщи воды. Поставила кружку на стол и опёрлась ладонями на него. Какая же я дура! Ну почему я всё ещё ведусь на него? Почему?
Мне так хотелось освободиться. Забыть его. Но я не могла. В дверь позвонили. Динь – дон. Дон такой длинный и напряжённый. Последняя нота висела в воздухе, наверное, целую минуту. Я прекрасно знала кто за дверью. И осознавала – мне нельзя открывать. Тишина в квартире давила на барабанные перепонки. Он больше не звонил. Я не знала, стоит ли ещё мой личный Демон за дверью, или уже отогревается в своей машине. Вдыхая запах влажной кожи.
Я оттолкнулась от стола и побрела к двери. Меня тянуло к ней, словно канатом, обвивающим мою лодыжку. Надежда, что он уже ушёл, мешалась с желанием, чтобы он остался в гремучий коктейль, и этот напиток отравлял меня. Даже не глянув в глазок, отворила дверь.
Он стоял, привалившись к косяку. Мокрый, продрогший, с посиневшими губами. Абсолютно не сексуальный. Но почему тогда у меня так заныло внизу живота? Напряжение достигла пика или это уже пике?
Демьян шагнул в прихожую, без сомнений. Уверенный в себе как бог, шагающий по им же созданной земле. Вода капала с его одежды и волос на пол, и это единственное, что помогало думать. Я попыталась возмутиться, хотя бы в своей голове. Но наваждение уже затмило здравый смысл. Больше ничего не осталось, только его руки, касающиеся моей кожи. Обжигающие прикосновения.
Дверь захлопнулась. Возможно, от сквозняка, а, может, мы её закрыли, я не поняла. Следующее, что я помню – Демьян прижимает меня к стене, я стаскиваю с него одежду. Он целует меня, пока мои чувства не затмевают абсолютно всё в этом мире. В следующий миг я уже обвиваю ногами торс парня, он готов, но медлит. Мой возмущённый взгляд нарывается на напряжённое лицо. Кажется, что удерживаться на этой грани для него сродни безумию. Демьян прилагает титанические усилия.
- Мари? – он спрашивает.
Его хриплый голос врезается в моё сознание. И я понимаю, что он спрашивает, сказать больше он просто не может. А я даже не могу ответить, только киваю головой. И в тот же момент чувствую, как соединяются наши тела. И опять это чувство правильности происходящего. Словно мы раньше были разделены, а теперь всё правильно и естественно. Моё дыхание слышно, наверное, во всём доме, до того оно громкое. А финальный стон и не мой вовсе.
В голове шумит, ощущение реальности нарастает понемногу. Словно старый снимок проявляется. Мы всё ещё в прихожей. Полуодетые. Или полураздетые? Оба мокрые, запыхавшиеся, ошарашенные. Демьян опускает меня на пол. Я даже глаз на него поднять не могу. Разве так ведут себя взрослые, уравновешенные, приличные девушки? Вопросы из серии «как я докатилась до жизни такой?» разъедают мозг.
Щеки горят огнём. Поправить одежду я даже не пытаюсь. Стыд заставляет меня оцепенеть. Мои руки-плети висят вдоль тела. И если бы я не опиралась на стену, то давно бы уже упала. Демьян шумно вздыхает, берёт меня за руку и ведёт в ванную.
- Залезай, Марь.
Он мягко подталкивает меня к душу, и я не сопротивляюсь. Мы вместе купаемся. Место мало, Демон моет меня и себя розовой мочалкой. А потом он заворачивает меня в махровый халат, а сам повязывает полотенце на бёдрах и ведёт меня в мою комнату. Его вещи, мокрые и грязные, уже крутятся в машинке. Мы ложимся в постель, но прежнего безумия нет.
- Не видеть тебя целую неделю, это мучительно. Я ужасно соскучился.
Он прижимает меня к себе и зарывается носом в мои волосы. Он чувствует, насколько я напряжена, снова вздыхает.
- Не надо, любимая. Не думай сейчас. Просто отдохни.
Этот совет хорош, но мало осуществим. Если бы я могла управлять своими мыслями, я бы давно выбросила его из своей головы. Его запах проникал в меня, казалось, даже поры на моей коже впитывают его. Бред! Ну какой же бред лезет в голову! Я прокручиваю в голове всё то, что случилось в последний час и не понимаю, как я могла это допустить? Словно это и не я была.