ЧВК "Пересвет" (СИ)
Некоторое время я лежал неподвижно, чувствуя всем телом, как удаляется то, что бородач назвал шагоходом, а в том, что это был именно он, я ни капли не сомневался. Наконец дрожь утихла.
Я с трудом спихнул с себя верхнюю часть туловища погибшего, вытер ладонью его кровь с лица.
Спасибо тебе, незнакомец! Ты дважды спас меня: сначала, когда оказал первую медицинскую помощь, а потом принял на себя те пули, что предназначались мне.
Ранение в ноге снова дало о себе знать, но в этот раз боль была тупой, ноющей, но вполне переносимой — видимо то, что бородач называл жижой, обладало сильным обезболивающим эффектом. Сама жижа больше походила на оранжевую губку, заполнившую собой всю рваную рану на ноге.
На мне было практически такое же обмундирование, как и на погибшем, только без экзоскелета и визора. Но, если честно, будь они у меня, я бы просто не смог ими пользоваться.
Я взял винтовку мертвеца, пару увесистых рожков с патронами и пополз по склону воронки, стараясь не опираться на поврежденную ногу.
Достиг края воронки и аккуратно выглянул.
На сером снегу отчетливо виднелись следы огромных четырёхпалых ног, оставленных шагоходом, но сам вражеский агрегат уже пропал из виду. Где-то вдалеке небо озаряли зарницы взрывов, и, судя по их количеству, бой там шёл довольно сильный.
Бородач что-то говорил про какую-то прореху и что располагается она на юго-западе. И что там её прикрывают.
Если уж этот незнакомый мне мужик принял меня за своего, то и другие наверняка посчитают своим. По крайней мере мне очень хотелось на это надеяться. Это то, что я мог считать хорошими новостями.
Из плохого — бой шёл как раз на юго-западе. И проклятый шагоход направлялся именно туда.
— Да уж, хрен редьки не слаще, — проворчал я и зашагал по следам шагохода, устроив на плече винтовку.
Она, кстати, оказалась на удивление лёгкой для своих немалых габаритов. Не было в ней солидной тяжести, и оттого она казалась мне совсем игрушечной. Видимо, вместо стали использовали какие-то композитные материалы.
Но хотя бы принцип использования мне хорошо знаком, включая классический спусковой крючок.
Окружающий меня зимний пейзаж напоминал родную южную Сибирь: большие открытые поля, укрытые слоем снега, полосы смешанного леса.
Всё бы ничего, но ведь совсем недавно я ехал по серпантину горного Алтая. Причём в самой середине лета!
Логического объяснения для этого перемещения во времени и пространстве я придумать не мог, да и не хотел — не время забивать себе голову вопросами без ответов. Сейчас главная цель — выживание! А там будет видно, куда вывезла кривая.
Очередная канонада осветила небо. И вовремя — я заметил силуэт шагохода на фоне небольшой рощицы.
Упс! Вот ты где, хороняка!
Его массивная бронированная туша возвышалась над деревьями, а две ноги были согнуты, словно он готовился к стремительной атаке.
Меня он не заметил – хоть немного позитива на текущий момент. Иначе бы сразу превратил в фарш.
Оно мне надо? Думаю, нет.
Я вскинул винтовку и прильнул глазом к окуляру прицела.
Большую часть корпуса мешали рассмотреть деревья, но то, что мне удалось увидеть, выглядело как хорошо бронированный танк.
Однако у любой техники есть слабое место — более тонкая боковая броня, места соединения подвижных элементов, колёса, топливные контейнеры. Неуязвимых конструкций не бывает в принципе!
Нужно только выбрать позицию поудачнее…
Я свернул в сторону от следов шагохода и двинулся в обход, намереваясь обойти его с фланга.
Пришлось брести по колено в рыхлом снегу и уповать на то, чтобы обезболивающее действие жижи не закончилось. Пару раз я дотрагивался до губчатой субстанции, заполнявшей рану на ноге, но следов крови на пальцах не было. И на том спасибо!
Рощица наползала деревьями на небольшой холм. Вполне удачное место для наблюдения.
Добравшись до вершины, я устроился за буреломом и снова прильнул к окуляру винтовки.
Шагоход оставался на месте, но меня больше интересовал бой, развернувшийся прямо под боком.
Пара таких же агрегатов вела ожесточённый бой с небольшим отрядом пехоты. Машины постоянно маневрировали, поливая противника пулемётным огнём, но безуспешно — пехотинцев защищали какие-то барьеры, вспыхивавшие розоватым свечением при контакте с пулей.
Ух-ты! Силовые щиты, гасящие кинетические импульсы?! Зашибись!
Что дальше? Световые мечи? Лазеры из глаз?
Куда я попал?
Так, стоп! Сосредоточимся на бое.
Шагоходы били очередями так, чтобы не прекращать огонь ни на минуту, но иногда случалось окно в несколько секунд, когда стрекот прекращался и тогда со стороны обороняющихся мерцали вспышки и к машинам устремлялись рои мелких ракет.
Впрочем, серьёзных, или хотя бы видимых повреждений они не наносили — корпуса шагоходов лишь вздрагивали, а потом сражение возобновлялось.
Но мне показалось, что при длительных очередях мерцание барьеров становилось чуть менее ярким. Значит энергия этих устройств не бесконечна и, вполне вероятно, подходит к концу.
Выглядело всё это действо как классический бой на истощение. У кого раньше закончатся ресурсы, тот и проиграл.
Тогда чего же ждёт пехота? Почему не отступают? Почему не атакует третий шагоход?
Осмотримся повнимательней…
Так… Что ещё умеет оптика этой винтовки? Вот и переключатель, попробуем…
Как я и думал — режим тепловизора тоже присутствует.
Поле боя, понятное дело, фонило тепловыми засветами так, что ничего не разобрать. Но меня интересовала обстановка вокруг.
А вот и ответ номер один. Ещё пара шагоходов приближалась с севера! Хотят устроить массированный натиск, ударить ещё тремя машинами.
С таким напором пехоте точно не совладать.
Так, а это что ещё за такое? Небольшой отряд приближался с востока. Пять или семь человек. Двигались они не очень быстро, но направлялись прямиком к обороняющейся пехоте.
Подкрепление? Группа эвакуации? Или и то, и другое…
До прибытия двух шагоходов оставалось минут пять, отряд пехоты прибудет где-то на минуту раньше.
Но оставался ещё одна машина, затаившаяся в засаде. Она может сорваться в бег в любой момент и перепутать обороняющимся все карты. А ещё, пока она находится рядом, мои шансы добраться до «своих» стремились к нолю.
— Посмотрим на тебя повнимательнее… — я навёл тепловизор на шагоход.
Вражеский аппарат находился в состоянии покоя, но прицел отчётливо показывал две сигнатуры. Одна находилась в задней части корпуса и светилась отчетливо и сильно. Наверняка там двигатель или силовая установка.
Вторая сигнатура была сильно меньше, холоднее и находилась в передней части корпуса.
Логично предположить, что это пилот.
Но меня насторожило то, что в одной, верхней части тепловое излучение было заметно ярче, а теплый воздух вокруг дрожал. Интересно, почему?
Я быстро защёлкал переключателем, пока изображение не сменилось ночное виденье в инфракрасном спектре.
Я чуть было не рассмеялся — пилот шагохода откинул бронированный люк и курил!
Медлить было нельзя!
Я нащупал предохранитель, перевёл его в боевое положение. Тотчас в оптическом прицеле появилась дополнительная информация, видимо необходимая для баллистического расчёта снайперского выстрела — расстояние до цели, влажность, сила ветра, давление, температура. Ничем этим я пользоваться толком не умел, знал лишь что снайпера пристреливают винтовки. Само собой, такой возможности у меня не было, лишь опыт охоты из старого карабина с простейшей оптикой… Да и то только на зайцев и глухарей. А тут человек!
Устроил винтовку на стволе упавшего дерева, навёл прицел на курящего — в окуляр был виден только его затылок, положил палец на спусковой крючок, выдохнул, плавно нажал.
Винтовка тихо ухнула, без вспышки и мгновение спустя голова пилота взорвалась как переспевший арбуз.
— Курение убивает! — резюмировал я, хотя на душе было довольно гадко.