Трофей для хоккеиста (СИ)

– Ну? – Влад выглядит заинтригованным.
– Коллекционировать смешные названия, которые встретим в пути, придумывать истории, играть в слова, загадывать персонажей…
– В слова?!
– Ну да! Можно из большого слова составлять маленькие, можно по типу как в города, можно…
– А можно просто помолчать?
– Нет, – твердо говорю я. – Как ты себе это представляешь? Молчать все восемь часов?
Судя по тому, как Влад пожимает плечами, его этот вариант вполне устроил бы. Но меня – нет.
– Давай хотя бы в одну игру сыграем, – уговариваю я, – будет интересно, правда!
– Хорошо, – сдается он. – Одну.
– Тогда в «Две правды, одну ложь»!
– Не слышал про такую, – роняет Влад слегка напряженным тоном, а его пальцы крепче сжимают руль.
– Ты говоришь про себя три факта, два из них правда, один ложь. И я должна угадать, какой именно. Кто начнет?
Влад молчит так долго, что я начинаю думать, что меня сейчас пошлют нафиг. Или вообще высадят из машины.
Но тишину вдруг нарушает его спокойный ровный голос.
– Давай я начну.
– Давай, – облегченно выдыхаю я.
Влад на мгновение задумывается.
– Так… Я люблю хоккей. Я…
– Так не пойдет, – перебиваю его я. – Влад, ну ясно же, что ты любишь хоккей! Это как если бы я сказала, что у меня темные волосы. Где тут интрига? Должно быть что-то не такое очевидное, чтобы игра имела смысл!
Влад кивает и опять задумывается.
– Хорошо, – наконец говорит он. – Тогда так. Я начал играть в хоккей с четырех лет. Я ненавижу давать интервью. Я жил в сарае.
– Третье неправда! – тут же выпаливаю я. – Это опять слишком просто! Влад, ну ты ж не Гарри Поттер, чтобы жить в сарае или чулане.
– Блин, – Влад выглядит раздосадованным. – Точно, один факт же должен быть неправдой. Прости, я запутался.
– Подожди, то есть все три факта правда? – не сразу доходит до меня. – Ты жил в сарае?
– Только летом, – он пожимает плечами. – Осенью приходилось перебираться обратно в комнату к брату. Там не было особо места, и к тому же мы всегда друг друга бесили. Зато летом было отлично: я выгреб из сарая хлам, притащил туда старую кровать, а из ящиков сделал стол. Даже гвозди вбил в стену, чтобы медали повесить.
Пока я собираюсь с мыслями, Влад хмурится и добавляет:
– Жаль только, что замок не сразу догадался повесить. Только после того, как этот мудак насыпал мне в кровать коровьего дерьма, а медали украл и выкинул в озеро.
– Ого.
– Говорю ж, мы не особо друг друга любили.
– Но его же наказали за это?
– Нет, – Влад коротко усмехается. – У меня никогда не было привычки жаловаться. Стараюсь своими силами справляться. Так что в итоге наказали меня.
– За что?!
– За то, что я ему нос разбил.
– Ужасно, – искренне говорю я. – Тебе там плохо жилось, да?
– Да не, нормально, – Влад говорит равнодушно, спокойно, как о чем-то таком, что уже не имеет значения. – Кормили, одевали, и ладно. Могли вообще к себе не брать, я тогда бы в детский дом отправился, а там сто процентов хуже было бы.
Мне вдруг становится ужасно неловко, что я затронула такую непростую тему, поэтому я энергично говорю:
– Так, ну а теперь моя очередь! Я ужасно боюсь мышей. В школе я была влюблена в сторожа. Я никогда не видела своего папу.
Влад задумывается.
– Про сторожа неправда? – неуверенно спрашивает он, а я вместо ответа хохочу в голос.
– Не угадал! Это правда! У нас целый год работал сторожем какой-то симпатичный студент, и я весь шестой класс старалась прийти в школу как можно раньше, чтобы его увидеть!
– Значит, мыши? Ты их не боишься?
– Ну, конечно же, нет! У нас даже жила маленькая белая мышка, Фенька. Бабушка ее жутко боялась и все время ворчала, что таких тварей дома держать нельзя.
Влад улыбается, и я, вдохновленная его такой красивой и такой редкой улыбкой, предлагаю:
– Ну что, еще разок?
– Нет, – он чуть хмурится. – Достаточно.
– Тогда просто расскажи о себе! В каком городе ты жил? Как начал играть в хоккей? Кто тебя возил и покупал все снаряжение, это же дорого? Когда ты понял, что у тебя талант? У тебя были домашние животные? Когда ты первый раз влюбился? Ты любишь плавать? Тебе не жалко оставлять свою команду и уезжать в Америку? Ты общаешься со своей семьей?
 
Уф. Я прерываюсь, потому что у меня кончается дыхание, а Влад вдруг ржет. В голос.
– Это все вопросы? Или есть еще?
– Есть еще, – с достоинством отвечаю я. – Просто это те, которые первыми пришли в голову.
– Можешь задать мне один вопрос, – разрешает Влад с усмешкой. – На него отвечу. Остальные – уж извини. Я не особо люблю болтать.
– Поверь, я это заметила, – с сарказмом говорю я и задумываюсь.
Сложный выбор, потому что хочется узнать так много, а возможность всего одна…
– Почему ты играешь под номером тринадцать?
– Это всегда был мой номер, – туманно отвечает Влад.
– Я имею в виду, почему ты выбрал такое число?
Он молчит чуть дольше, чем стоило бы для такого несложного вопроса, а потом все же отвечает:
– Тринадцатого числа день рождения у моего первого тренера, Андрея Юрьевича. Когда мы выбирали свои первые номера, почти все ребята брали свои дни рождения, а мне не хотелось. Ну… ты знаешь об этом… Вот. А тренер сказал, что можно взять номер просто так или выбрать день рождения кого-то важного для себя. Я и спросил, когда он родился. Оказалось, что тринадцатого августа. Вот, собственно, и все.
Владу как будто неловко. Он дергает плечом, крепче сжимает широкие ладони на руле и пристально, даже слишком пристально, следит за дорогой.
– Спасибо, – говорю я. – За…
Я не могу подобрать нужное слово.
За откровенность? За то, что поделился чем-то важным? За то, что терпишь мое любопытство?
– Спасибо, – еще раз повторяю я.
– Я тоже могу задать тебе вопрос? – интересуется Влад.
– Конечно, – фыркаю я, потому что мне уж точно нечего скрывать. Я вся как на ладони. – Но только один! Все должно быть честно!
– Я тебе нравлюсь?
У меня перехватывает дыхание и стремительно краснеет лицо. Этот вопрос такой простой, такой наивно-детский и в то же время безумно серьезный, учитывая, что мы с Владом спим вместе. Такой вопрос подразумевает, есть ли у меня к нему что-то, кроме физического влечения. И не то чтобы я готова была сейчас в этом признаваться…
Но игра есть игра.
А я всегда играю честно.
– Да, – твердо говорю я. – Нравишься.
Влад шумно выдыхает, как будто ответ его удивил, а потом находит мою ладошку, переплетает свои пальцы с моими и кладет ее к себе на колено.
– А я тебе? – почему-то шепотом спрашиваю я.
Влад ухмыляется.
– А это уже второй вопрос, Алина, – говорит он наставительно, и мне в этот момент ужасно хочется стукнуть его по макушке чем-нибудь тяжелым.
Глава 19. В доме Яворских 
Наверное, нас как-то видят через камеру, потому что, едва машина подъезжает к высоким кованым воротам, как они тут же открываются, и я делаю глубокий вдох и сильно сжимаю подрагивающие ладошки, чтобы хоть как-то себя успокоить.
Нас встречает высокий молодой мужчина. Возрастом он примерно как Влад или, может, чуть младше, но бог мой, какая же сказочная у него внешность! Он похож на кинозвезду со своими светлыми, художественно растрепанными волосами, ровным носом, выразительными глазами и красиво очерченными губами. Фигура у этого парня тоже отличная. Простые светлые джинсы и зеленая футболка в обтяжку на нем смотрятся так, что хоть сейчас на обложку журнала.
Он машет нам рукой, показывая, куда поставить машину, а я нервно сглатываю и спрашиваю у Влада без всякой задней мысли:
– А… этот твой друг он кто вообще? Модель? Или актер?
Влад нехорошо на меня косится и сквозь зубы отвечает:
– Ник сам по себе такой смазливый, с его работой это никак не связано.
А потом резко выворачивает руль, чтобы припарковаться, и на меня больше вообще не смотрит. Мне вдруг становится смешно.