Блестящая партия

«Этот негодяй любит, чтобы последнее слово оставалось за ним. Я заметила, что это у них фамильная черта». Джорджина упрекнула себя зато, что вспомнила Джона, и послала Френсису лучезарную улыбку.
— Не пойти ли нам, ваша светлость, прежде чем Сьюзен и Уильям начнут судачить на наш счет?
Они вместе прошли на конюшню, перед которой собрались охотники и сопровождающие. Бедфорд помог ей усесться в седло, и они направили своих лошадей по ковру шуршащих листьев, лежащих под высокими голыми вязами. Они проехали следом за другими всадниками через ворота в стене и пересекли двойной ров, окружающий замок. Герцог оглянулся на Кимболтон.
— В нем есть что-то очень феодальное.
— Его выстроили как крепость, которая охраняла дорогу из Бедфорда в Хантингтон. Должно быть, жители Бедфорда представляли собой какую-то угрозу.
— И сейчас представляют, — многообещающе усмехнулся он.
— Предупрежден — значит, вооружен, — отозвалась Джорджина, не желая, чтобы последнее слово оставалось за герцогом.
Она пустила лошадь галопом, обогнала Сьюзен и ее грума и поравнялась с Уильямом и Джорджем.
Болотные растения высохли, и собаки бросились вперед, вспугнув выводок болотных уток. Утки закрякали, выражая протест против такого грубого нарушения их покоя, и пара птиц упала под выстрелами.
Джорджина натянула поводья и держала лошадь на месте, пока все участники охоты не проехали мимо, в том числе и Френсис Расселл. Потом она повернула назад и направила лошадь в противоположную сторону, чтобы побыть одной и полюбоваться природой.
Отыскав спокойное место, она спешилась и медленно прошла к краю водоема. Подвернула бархатную юбку и стала на колени, чтобы зарисовать зеленую цаплю, которая ловила рыбу.
Джорджина затаила дыхание, пока цапля, вытянув шею, пыталась поймать лягушку, потом вздохнула с облегчением, когда ей это не удалось. Вместо этого цапля тут же поймала мелкую рыбешку и, ловко подбросив, проглотила.
Джорджина быстро нарисовала цаплю, затем рыбешку в ее клюве и мелкие капли воды на рыбьем хвосте. Она даже нарисовала лягушку, торопливо плывущую прочь.
Она настолько погрузилась в свое занятие, что вздрогнула, когда цапля взлетела, издавая жалобные крики. Джорджина подняла глаза, увидела рядом с собой Френсиса Расселла и мысленно улыбнулась. В глубине души она ждала, что он будет искать ее.
Он посмотрел на ее рисунок.
— Вы настоящий художник.
— Почему это вас удивляет? Потому что я только что начала выезжать в свет и гожусь лишь на то, чтобы флиртовать и сно… сновать туда-сюда?
«Господи, я чуть было не сказала «сношаться»!»
— Виноват. В вас есть скрытые глубины, Джорджина.
— Вы можете называть меня леди Джорджиной.
— В жизни не слыхал более неподходящего обращения.
Она протянула руку, и когда он помогал ей встать, ей удалось показать всю длину своих высоких кожаных сапог для верховой езды.
— Ах, простите, Френсис, у меня все руки в угле. Я запачкала вас. Теперь ваши руки соответствуют вашей репутации.
Он наклонился, вымыл руки в водоеме, потом вынул носовой платок, намочил его и вытер руки Джорджины.
— Если вы считаете, что слово «леди» неуместно, то что же вы предлагаете? — спросила она.
— Недотыка.
Джорджина ахнула и подняла руку, чтобы ударить по его наглому лицу. Герцог поймал ее руку, завел ей за спину и привлек Джорджину к себе, намереваясь поцеловать. Она рассмеялась ему в лицо.
— Я никогда не слышала этого слова, хотя и понимаю, что оно крайне непристойно. Однако вы правы — я шутила над вами. Немилосердно.
Он сразу же отпустил ее, поняв, что она смеется над ним.
За обедом Сьюзен посадила герцога Бедфорда рядом с Джорджиной. За тремя первыми блюдами Френсис с трудом удерживался, чтобы не дать волю рукам. Он привык подчиняться своим порывам, особенно когда речь шла о женщинах, прекрасно понимая, что леди не устроит сцену, если дело касается почетного гостя, и в конце концов поддался искушению и для пробы провел ладонью по бедру Джорджины, которое находилось совсем рядом с его бедром.
 
Джорджина любезно улыбнулась своему соседу по столу и, прикрываясь льняной салфеткой, воткнула вилку герцогу в руку.
Френсис превратил крик боли в громкий смех, якобы вызванный каким-то забавным замечанием Хантли.
— Ох, такой остротой можно заколоть, Джордж!
Джорджина тоже рассмеялась.
— Я думаю, чувство юмора — одно из лучших качеств в мужчине.
Герцогиня Гордон бросила на младшую дочь одобрительный взгляд:
— У моего мужа Александра довольно мрачное, чисто шотландское чувство юмора. Он совершенно не одобряет забавы и шалости. К счастью, наши дочери пошли в мать.
Джорджина уставилась на Френсиса, и на этот раз смех его был искренним. Она тоже рассмеялась.
— Я буду великодушна и прощу вам нарушение границ. «Когда рак на горе свистнет».
После обеда общество перешло в комнату для игры в карты, где все, кроме Джорджины, решили пить шотландское виски.
— Я предпочитаю шампанское, — сообщила она Френсису.
— Я это припомню, когда вы приедете в Уоберн.
— А я должна приехать в Уоберн?
— Непременно.
— Я посоветовала Уильяму поставить стол для мушки, — сказала гостю Джейн Гордон. — Я знаю, вы замечательно играете в мушку.
— А я предпочитаю фараона, — вставила Джорджина. — Вы, конечно, пойдете мне навстречу, Френсис? — Она сделала вид, что не замечает неодобрительного взгляда матери. — Поскольку вы такой игрок, что скорее всего сделаете самую крупную ставку, вам можно разрешить быть банкометом, ваша светлость.
Френсис поклонился.
— Если все согласны.
— Ах, мы всегда потакаем капризам Джорджи, — поведала ему Сьюзен.
— Мне страшно нравится быть избалованной всеобщей любимицей, — насмешливо прошептала Джорджина.
Все уселись вокруг большого карточного стола, и когда Уильям выложил полный сьют пик, Джорджина решила опять проявить свое упрямство.
— Не люблю пики. Давайте пользоваться червями — они похожи на сердца. — Она бросила взгляд на Френсиса. — Или лучше бубнами? Бубны похожи на бриллианты. Никак не могу решить, что мне нравится больше. Пусть решает банкомет.
— Я думаю, что вам больше подходят бубны.
Хотя это прозвучало как комплимент, она поняла, что этими словами он решил слегка уколоть ее за то, что она сказала ему, что ее больше привлекает его особняк, чем его особа.
Игра продолжалась два часа, и когда у нее кончились фишки, она стала играть в долг.
— Я знаю, джентльмен никогда не станет требовать с леди карточные долги, — сказала она без особой убежденности. — Хватит мне вина, и карт тоже хватит. Теперь галереи Кимболтона окутала тьма, и я пойду туда искать тень королевы Екатерины.
— Ах, милочка, там, наверху, очень страшно, — предупредила ее мать. — Нужно, чтобы вас проводил кто-то, держащий меч в руке.
— Вы окажете мне такую честь, ваша светлость? — спросила Джорджина с ничего не выражающим лицом.
Наверху, в темных жутких галереях, она затеяла игру в салки — она убегала, а Бедфорд настойчиво преследовал ее.
— Вам все время удается выследить меня, как собаке, которая отыскивает свою добычу по запаху.
Он обхватил ее руками и привлек к себе, чтобы она ощутила его возбуждение.
— Видите, что вы делаете со мной?
— На вас производит такой эффект запах любой женщины или какой-то определенной особы?
— Меня чарует не только ваш запах, ведьма, но и ваша суть. Вы волнующая женщина, и прекрасно это знаете.
Он завладел ее губами.
— Ая думала, джентльмен никогда не требует у леди карточные долги, — насмешливо сказала Джорджина.
— Я не джентльмен.
Она смеясь отстранилась.
— Ваш брат мне так и сказал.
— Вы уже не в первый раз говорите о моем брате.
— Мы точно кремень и трут. Он трет меня не так, как надо.
Френсис тут же потерся своим возбужденным членом о ее лобок. Она отпрянула.
— Нет никакой надобности поднимать ваше оружие — призрака сегодня здесь нет. Не вернуться ли нам в общество?