Темный лебедь (ЛП)

Но она все равно в опасности, потому что он в опасности.
Опять же он не хотел, чтобы она встречалась с другими агентами А.У.Ч. Если кто-то начнет ей угрожать, Даллас без сомнения прыгнет в самую гущу событий. Вероятно, потеряет кучу друзей.
Вчера ему пришлось бороться с непреодолимым желанием убить Девина, мужчину, которого любил как брата, только потому что парень подумал ее удержать. Эта мысль пришла в голову Девину, потому что он подозревал, что Лилика планировала навредить Далласу.
— Не волнуйся, — наконец сказал он. — Она под моей ответственностью.
— Даллас…
Он постучал себя по уху, разрывая звонок, и пошел в гостиную, заметив Лилику на кухне. Она сидела на барном стуле, ее волосы были собраны в небрежный пучок, затем перегнулась через стол, чтобы взять еще один пакетик чипсов. Ее прикрывала белая футболка. Одна из тех, которые подарил ему Девин. Надпись на ней гласила: «Таргон: Хорош На Вкус».
Далласу всегда нравилась эта футболка. Сегодня же он ее ненавидел. Лилике подол доходил до середины бедра, открывая длинные ноги. И он отдал бы все, чтобы они обхватили его талию… или голову.
«Все?» Его кулаки сжались.
Она осушила боку с содовой.
— Это потрясающая штука.
Она потрясающая.
Лилика ахнула. Свирепо посмотрев на него, она смяла банку и бросила в него.
— Не смей делать мне комплименты!
Металл со звоном врезался в его грудь и упал на пол.
— Я сделаю тебе комплимент, если захочу, и ты не в силах меня остановить.
— Хорошо. Я уже говорила раньше и повторю снова. Ты, агент Гутьеррес, ублюдок.
— Во всех смыслах этого слова. — Его обожаемая мать так и не вышла замуж за его отца, потому что никогда не знала, кто из ее клиентов наградил ее ребенком. — Но ты так думаешь только потому, что сопротивляться мне сложнее, когда я очарователен.
Пока она подыскивала ответ, Даллас выхватил чипсы из ее рук и выбросил пакетик в мусор.
— Тебе нужно начать есть питательную пищу. Я слежу за своей девичьей фигурой и не хочу, чтобы твои жиры закупоривали мои артерии через связь.
— Крабовые закуски питательны? — спросила она, прищурившись.
Она все еще злилась на него, так ведь?
— Возможно, — сказал он, — но ты будешь получать только овощи, пока не начнешь сотрудничать.
— Именно ты купил всю эту нездоровую пищу, и я сильно сомневаюсь, что смогу найти у тебя хоть один овощ. — Перегнувшись через стойку и позволив ему увидеть ее трусики… заставив его застонать… Лилика схватила брауни, разорвала упаковку и целиком запихала в рот.
Пока она жевала, роняя крошки, Даллас боролся со смехом.
Когда она наконец проглотила, то прорычала:
— Наслаждайся своими лишними килограммами, сучка!
В этот раз он залаял, как долбанная собака-робот
Робопес…
Это слово пробудило одно из воспоминаний Лилики. Врачи из И.Т.И. проводили над ней различные эксперименты, но тот раз, когда ей дали робопса, был самым худшим. В течение недель она играла с очаровательным куском металла, любила его и смеялась вместе с ним. Затем, когда у нее сформировалась привязанность к искусственному животному, его у нее отобрали… и разбили у нее на глазах.
Внутри у нее все разрывалось на части, но ни словом, ни делом она не выдала своего горя. Лилика отказалась доставить врачам такое удовольствие.
Внезапно Даллас почувствовал, что разрывается изнутри. Он хотел успокоить ту храбрую, сильную девушку, которой она была, но ему нужно было утешить колючую, решительную девушку, которой она стала. Когда она позволила связи между ними образоваться, то подавила свой защитный инстинкт.
Зачем? Зачем она это сделала?
И почему ему хотелось ударить себя в грудь? Почему его плечи расправлялись от гордости?
«Она выбрала меня!»
Теперь она боялась потерять тех, кого любила… именно по этой причине так отчаянно пыталась спасти Тринити, несмотря на безвыходную ситуацию.
Глаза ночного неба умоляли его.
— Помоги мне спасти ее, Даллас —
Он тряхнул головой, избавляясь от ее голоса. Ему нужно выбраться отсюда.
— Я собираюсь на работу.
 
— Да, да. Тебе нужно допросить одну из жертв Тринити.
— Невинного мужчину, которого твоя сестра приговорила к смерти.
Лилика ощетинилась.
— Откуда ты знаешь, что он невинен? Возможно, она выбирает преступников.
— Его файл…
— Ничего не значит, даже если чист. Люди не всегда такие, какими кажутся, и ты это знаешь.
Серьезно посмотрев на нее, он сказал:
— Да, но люди могут меняться. Милый ребенок, которого ты знала, превратился в жестокого взрослого.
Она его оттолкнула.
Даллас послал ей воздушный поцелуй. Зачем он вообще пытался убедить себя, что милые женщины с милыми улыбками ему подходят? Дело в том, что милые женщины с милыми улыбками никогда полностью его не удовлетворяли. Он никогда не хотел таких дольше, чем на одну ночь, потому что ни одна ничего для него не значила. Но эта женщина с ее порочной улыбкой и острым умом совершенно его очаровала.
Он никак не мог ею насытиться.
Румянец окрасил ее щеки, и Даллас потянулся к ней, отчаянно желая узнать, насколько горяча ее кожа, но опустил руку до прикосновения, сжав кулак.
Она сглотнула и прохрипела:
— Тебе лучше быть осторожней, пока ты там. Не потому что я волнуюсь о тебе, а потому что волнуюсь о себе.
Даже близко непохоже на правду. Он чувствовал ее заботу о нем, и это ослабило напряжение прошлой ночи.
— Я бы хотел, чтобы ты осталась здесь и…
— Ни в коем случае! Я разговаривала с Джейд несколько минут назад. Мы встречаемся в десять.
Он сложил руки на груди.
— Когда ты говорила с Джейд? Как ты говорила с Джейд?
Стоп. Он уже знал ответ. Разговор, который он почти уловил в душе.
— У нас всегда была способность общаться телепатически, — сказала она. — За исключением того дня, когда ты меня накачал. После того как твой лучший друг меня пытал. Если бы мы снимали кино, то ты и Девин играли бы злодеев. Ты ведь это понимаешь?
День, когда он ее накачал… всего двое суток назад, понял Даллас. Казалось, прошли годы.
— Наше знакомство можно назвать милым свиданием. И был бы выбран на роль антигероя. Это большая разница.
— А я, конечно, была бы звездой, за которую все болеют. — Воплощая элегантность и грацию, она встала.
Он потянулся к ней во второй раз, двигаясь инстинктивно, сжав ее запястье. Шелковистость ее кожи перечеркнула все его благие намерения. Даллас резко притянул ее к себе, и она ахнула.
Он наклонил голову для поцелуя… «должен ощутить ее на вкус»… но вовремя остановился. Отпрыгнул назад, разрывая контакт, словно она была радиоактивной. В некотором смысле так и было.
«Я не стану рабом своих желаний».
Ее раздражение нахлынуло на него, чуть не задушив, когда он сказал:
— Не убивай никого сегодня.
— Не буду. Папочка.
— Если убьешь, на тебя навесят ярлык хищника. Мне придется тебя запереть. Навсегда. Я даже выброшу ключ на всякий случай.
— Как будто для тебя это будет сложно.
Будет. И это одна из причин, почему ему нужно сбежать от нее на несколько часов.
Он подошел к пакету вкусностей, который Девин принес вчера. Сотовый телефон, упаковка успокоительных, замаскированных под конфеты с арахисовой пастой, и… Даллас отказывался даже думать о третьем пункте, чтобы не выдать Лилике своих гнусных намерений.
— Мой номер уже забит в телефоне. Звони мне каждый час в назначенное время. — Он бросил ей устройство, идеально прицелившись, но она просто наблюдала, как сотовый пролетел над ее плечом, даже не попытавшись поймать. Даллас скрипнул зубами, поднял устройство и вложил в ее ладонь. — Я серьезно. Если ты не позвонишь, я начну на тебя охоту.
— Ай-ай-ай. Угрожаешь собственной жене?
— Всего лишь временному неудобству.
— Слезы. Печаль. — Она провела кончиком пальца по щеке. — У меня есть смутное подозрение, что ты будешь постоянной занозой в заднице.