Совершенный вид. Зов Неолы (СИ)

Возле Кора, к ее удивлению и огромному облегчению, стоял Трис.
– Ты в порядке? – Дафна бросилась ему на шею, затем отстранилась и быстро оглядела сперва его, а затем – окрестности за его спиной.
– Они ушли, – поспешил успокоить ее амавари. – И я в полном порядке. Ты сама не пострадала?
– Ерунда. – Только сейчас девушка ощутила ноющую боль в руке, там, где ее схватила Хель, чтобы сорвать с нее коммуникационный браслет, и более острую, пульсирующую – в лодыжке, на которую она неудачно приземлилась, когда ее толкнул, спасая, Кор.
– Тебе больно, я же чувствую, – настаивал Трис, но она лишь покачала головой, опускаясь на корточки возле дейнара.
– Нужно помочь Кору – у него глубокие ссадины и укусы. Посмотри, на руках кожа чуть ли не клочьями висит…
– Дай-ка. – Трис присел рядом, осторожно отодвинул ее. Положил ладони сперва на плечи юноше, а затем по очереди подержал его раненые руки в своих, на минуту закрыв глаза, словно сосредотачиваясь.
– Тепло, – чуть поморщившись от боли, заметил Кор, а когда амавари с тихим вздохом отодвинулся, не сумел сдержать изумленного возгласа: все его раны затянулись и были почти неразличимы под короткой порослью шерсти. О недавней схватке с хищником говорили разве что многочисленные потеки крови на его теле.
– Теперь ты, – Трис потянулся было к Дафне, но та мягко отстранилась и кивком указала в сторону вириса, почти не подававшего признаков жизни – только обращенный к небу пушистый бок слегка поднимался и опадал в такт дыханию.
– С ним что-то не так. Посмотри, может, ты поймешь, в чем дело, и сумеешь помочь ему…
Парень с сомнением глянул на зверя, встреча с которым вполне могла стоить жизни и Дафне, и вставшему на ее защиту Кору.
– Это же тот самый вирис, которого мы встретили вчера на озере, – тихо произнесла девушка. – Он ведь и не думал тогда на нас нападать – отчего же сейчас так внезапно и яростно бросился? Ты бы видел его глаза… Мутные не то от бешенства, не то от боли. Он словно не контролировал себя. Кор, ты ведь говорил, что вирисы никогда ни на кого просто так не нападают? В лесу полно зверья, легкой добычи… Не голод же заставил его на меня прыгнуть?
Дейнар задумчиво и словно бы нехотя склонил голову, соглашаясь с ней.
А Трис неожиданно переменился в лице, точно его вдруг озарила какая-то важная догадка.
– Хель… Это наверняка ее происки. Я видел, что она пыталась сделать со Стражем – видимо, с вирисом у нее получилось, – сказал он, сжав кулаки. – И, пожалуй, это бы объяснило странное поведение Озерных…
– О чем ты? – непонимающе спросила его Дафна.
– Гипноз. Внушение. – Глаза амавари привычно замерцали, когда он, подойдя к телу вириса (оказавшегося при ближайшем рассмотрении молодым самцом), осторожно присел рядом и опустил ладонь на его крупную голову. – Скажу точнее, когда закончу с ним.
Он замолчал; взгляд его расфокусировался, на время теряя связь с реальностью. Дафна замерла, наблюдая за ним со смесью надежды и легкого страха, а Кор практически бесшумно поднялся на ноги и теперь стоял, чуть вытянув вперед руку с зажатым в ней шокером.
– На всякий случай, – пробормотал он, заметив, как покосилась на него девушка.
И вот – прошло не больше минуты – большие, кажущиеся с виду такими мягкими лапы хищника заметно дрогнули, дернулись, словно животному снилось что-то тревожное. Следом начали подрагивать хвост, уши и даже длинные светлые вибриссы, придающие грозному зверю сходство с самым обычным домашним котом. Наконец, вирис медленно открыл глаза – чистые и ясные, какими они и должны были быть.
Ничего не говоря, Трис все так же осторожно отстранился от зверя, легонько скользнув пальцами по густой лоснящейся шерсти на его загривке. Дафна едва не зажмурилась, живо представив, как тот рывком поворачивается и отхватывает амавари руку по самый локоть – но, к ее облегчению, никакой агрессии в ответ не последовало. Одним грациозным движением поднявшись на лапы, вирис почти вплотную приблизил морду к лицу Триса, продолжающего сидеть на земле, и какое-то время внимательно смотрел ему в глаза – янтарные и раскосые, так похожие на его собственные. Молчаливая игра в «гляделки» длилась секунд двадцать, после чего хищник медленно повернул голову к Дафне и Кору, ненадолго задержал на них удивительно осмысленный взгляд и, развернувшись, величаво побрел в сторону леса.
 
– Тебе удалось, – прошептала девушка, когда пестро-желтое тело зверя растворилось в зеленых тенях чащи. – Потрясающе!
– Ты не видела, как он исцелил Эрона, – заметил Кор, наклоняясь и подбирая валяющийся в траве – и так и не пригодившийся ему – нож. – После этого меня уже ничто не удивит.
– Ты была права, Дафна. – Трис, поднявшийся на ноги, обвел лица друзей хмурым взглядом. – Вирис не хотел на тебя нападать – его вела чужая воля. Его рассудок помутился от слепой ярости, но это чувство ему внушили извне…
– Кто внушил? Хель?
– Уверен, что да. Я ощутил в вирисе частицу ее энергии, темной силы, отравившей его разум…
– Хочешь сказать, Хель приказала ему убить меня?
– Не приказала, нет. Она просто внушила ему чувство дикой ярости, злобы, ненависти, ищущей выхода. Не окажись на его пути ты, он бы бросился на кого-нибудь другого – меня, Кора… встречного дейнара. Должно быть, Деймос и Хель наткнулись на вириса неподалеку от Холма и решили, что он может им пригодиться против нас.
– А я все гадала, какими способностями обладает подружка Деймоса, – невесело усмехнулась Дафна. – Ты говорил, она пыталась проделать что-то подобное и со Стражем? Что там вообще произошло после того, как я побежала к флаеру?
– Я крикнул Кору, чтобы он догнал тебя. Было у меня какое-то дурное предчувствие, не хотел оставлять тебя одну… И я видел, как Хель, сбросив с себя Стража, опустилась перед ним на одно колено, пристально глядя ему в глаза… а потом повернулась к Деймосу и закричала: «Не работает! На них не действует!» Деймос расправился со своим Стражем, свернув ему шею – это его не убило, но, видимо, что-то в нем серьезно повредило, и он упал на землю, дергаясь и загребая лапами, но никак не мог подняться. Я поступил со вторым зверем так же. И тогда Деймос понял. Он посмотрел на Стражей, обезвреженных, но не убитых, и воскликнул: «Это не животные!» Потом он поспешил на выручку Хель. Вдвоем они одолели последнего Стража, но уже через несколько секунд за Завесой показалось еще несколько. И тогда модификанты отступили. Они скрылись в лесу, там же, откуда пришли – а я побежал сюда. Стражи не стали преследовать никого из нас: просто стояли у самого Холма и смотрели, как мы уходим. Думаю, они поняли, что к Холму мы не сунемся.
– Так чары Хель не подействовали на Стражей потому, что они на самом деле не живые? – уточнил Кор, дослушав его рассказ.
– Именно. Она, по-видимому, обладает даром гипнотизировать живых существ, внушать им определенные состояния или даже навязывать свою волю. Помнишь, ты рассказывал о странном поведении Озерных? Будто их зачаровали. Думаю, на разумных существ дар Хель действует несколько иначе – возможно, слабее, чем на животных. Иначе Озерные и вовсе стали бы безвольными куклами в ее руках…
– Она внушает им… расположение к себе и Деймосу? – недоверчиво спросила Дафна.
– Но почему на нас с матерью и на других Мегроев это не подействовало? – добавил, нахмурившись, Кор.
– Ваш контакт был слишком недолгим, – предположил Трис. – А среди Озерных они живут уже достаточно давно.
– Я слышал об амавари, умеющих успокаивать животных – и даже Дей’н’Ар, но это… – юноша мрачно покачал головой. – У этих двоих все совсем наоборот. Почему они просто не могут жить спокойно, никого не трогая, наслаждаясь обретенной свободой?
 
На этот вопрос ни у Триса, ни у Дафны ответа не нашлось. Да и как, в самом деле, объяснить, почему разумное и чувствующее существо может испытывать тягу к разрушению и насилию, желать другим зла? Модификанты появились на свет сразу взрослыми; они не подвергались годами пагубному влиянию окружения, не воспитывались в духе жестокости и безжалостности. Их кровожадность, стремление к власти и отсутствие сострадания к окружающим казались врожденными, «естественными», так же, как и доброта и безобидность Триса, и дар амавари лишь усугубил эти качества. Словно заветные участки ДНК «одаренных», обнаруженные профессором Штромом, проявили саму сущность каждого из модифицированных людей, темную или светлую.