Волк 7: Лихие 90-е (СИ)

Об этом я и сказал Ремезову, а после задал ещё один вопрос:
— И как думаешь, когда иркутские решатся найти нового киллера?
— Ну, тут не ответишь сразу, — Ремезов снял кожаную перчатку, достал пачку сигарет и протянул мне. Я замотал головой, тогда он закурил сам. — Опасное дело на твою контору лезть, все уже убедились. А отправлять гастролёров накладно, да и они как мухи дохнут. Ладно, завтра обсудим кое-что, у нас ещё одно дело осталось. Нужно новую операцию готовить.
Я немного удивился, когда ко мне подошёл крепкий и угрюмый мужик, назвавшийся Тунгусом. Точно, стрелка же, я совсем забыл! Но её бы и не случилось, Тунгус и его банда, едва запахло жареным, разбежались, а то бы их арестовали, ведь у каждого из них протокольная рожа, и оружие с собой должно быть. Но он подошёл позже, когда мы собирались уезжать в прокуратуру.
Поговорили быстро, Тунгус очень проникся произошедшим, вопрос с тем «кафе» он очень хотел закрыть сегодня, мне самому тоже не хотелось рассусоливать долго. Он своё дело сделал, сыграл по нашему плану, пусть пока гуляет и больше не попадается нам на глаза.
На прощание он отдал деньги, говоря, что вышла накладка и никто моих людей обувать не собирался.А ведь Тунгус так и не понял, что именно произошло, но это не имело значения. Да и внезапная гибель Душмана убедила его, что с нами связываться себе дороже.
В тоненькой пачке было три тысячи рублей новыми деньгами и три миллиона с лишним старыми, купюрами с кучей нулей. Как раз штука баксов по курсу. Деньги я разделил надвое, в качестве премии отдал Артёму и Владу, которые сыграли роль жертв. А за стрельбу будет особая награда, но чуть позже.
— Баксы на них купите, парни, — сказал я напоследок Артёму и Владу. — И отложите, потом пригодятся.
Уже в прокуратуре я немного узнал о том, кто такой Душман в действительности, что он всегда скрывал, придумывая небылицы. Но большая часть его жизни так и осталась мне неизвестной.
Звали его Шумилов Тимур Николаевич, родился в Ташкенте в 1949 году. Отец и дед военные, пошёл в армию и сам, там и остался, делая карьеру. Каким-то образом там себя проявил, раз со временем оказался в спецназе ГРУ и побывал в Афгане.
Конечно, детали всего этого выяснить невозможно, всё же было засекречено. Всё это мог узнать Ремезов, но смысл его спрашивать, если Душман покойник?
А неувязочек в его деле было полно, ведь потом Душмана уволили со службы и осудили, отправили на зону. В деле было записано, что за двойное убийство на гражданке, но Федюнин предположил, что это или по неосторожности, или что-то ещё, ведь иначе срок был бы намного больше, а то и вообще могли расстрелять.
Уже в начале 90-х он вышел на волю, прибыл в Новозаводск, познакомился с Крюковым и понеслось. Самый опасный бандит города, как его иногда называли. И он действительно был опасен, не меньше чем майор Богатов. И уж если мы смогли отбиться от такого врага, не каждый захочет рисковать, связываясь с нами.
Впрочем, на месте Душмана появится кто-нибудь ещё, время такое.
* * *
Домой я отправился только ночью, дожидался Женю, который сидел и разбирался с каждой гильзой. Всё равно ему пойти некуда, так что отправились ко мне, в дом деда. Парни довезли нас на Чейзере, заодно и охраняли.
Завтра Рождество, последний праздничный день новогодних каникул, а утром вернутся дед с Кириллом. Дом сегодня стоял пустой, а в такие суровые сибирские морозы надолго жилище оставлять нельзя. Надо протапливать печку, иначе всё перемёрзнет. Да и полно других дел, ведь надо покормить живность.
Вылез из машины, попрощаялся с парнями и огляделся. Сгоревший дом Жени всё ещё выглядел, как выбитый зуб во рту. Так и непривычно, что теперь там пустое место. Из моего двора раздавался громкий лай, там носился Серый, овчарка Жени, которую пока поселили к нам. Пёс учуял хозяина и прыгал, радостный, скача перед нами на задних лапах.
— Голодный, ты? — Женя потрепал собаку за шкирку. — Конечно, целый день же там торчали.
В доме было совсем холодно, когда мы вошли, пришлось срочно натапливать печку. Женя тем временем накормил собаку, а я чуть позже проверил дедовых куриц, насыпал им зерна на утро, собрал яйца, которые нанесли днём. Курятник зимой тёплый, поэтому у нас они несутся весь год.
 
Среди куриц спал здоровенный индюк, которого дед не стал забивать на Новый год, но мы прикончим его завтра для праздничного стола. Ещё раз позову Тамару, пока не уехала в Читу, а то в эти взбалмошные дни почти её не видел.
Лишь бы было спокойно в городе, но вряд ли мой новый недруг найдёт так быстро нового киллера. Сейчас подняли столько милиции, что вряд ли кто-то ещё рискнёт нападать. Да и раз полёг Душман, это узнают все. У нас не осталось таких отбитых, чтобы лезть на того, кто его замочил. Таких отбитых перестреляли ещё в середине девяностых.
С другой стороны, те, кто остался до сих пор — или умные, или очень везучие. В любом случае, я буду осторожен.
Закончив со всей этой суетой, Женя включил телевизор, по которому показывали праздничную службу из храма. Он зевнул, включил видик, вставил в него кассету с записанным на ней старым сериалом «Сёгун», включил, уселся в кресло и сразу захрапел, пока самураи на экране что-то обсуждали с важным видом.
Я пока спать не собирался, поставил на плитку сковородку, чтобы приготовить яичницу, налил масла, но услышал, как скрипнула калитка. Серый не залаял, значит, это кто-то свой, но я на всякий случай подошёл к вешалке, где висела куртка Жени, и взял его пистолет.
Ложная тревога. Слава зашёл в дом, закашлялся, потёр красное от мороза лицо и стянул с себя свою двустороннюю куртку. Забросил наверх вешалки шапку, правда, она слетела вниз, но он успел её поймать.
— Тепло у тебя, — протянул он, стягивая ботинки. — А я тут весь день по городу ношусь, смотрел, вдруг хвост будет.
— Не было?
— Не, чисто всё, — Слава подошёл к печке и начал греть руки. — Вот как ты думал, так и оказалось. А то ушёл бы, гад, и потом бы поднасрал. Он такой, да.
— О, Славян тут уже, — Женя зевнул и вытянулся в кресле. — Как оно?
— Спокойно, — Слава сел перед печкой на корточки. — Вот сука же он, взял и своих кинул, а сам свалить хотел. Если бы он того мужика не решил грохнуть, то точно бы ушёл.
— Какого мужика? — спросил Женя.
— Да, который в кафешке был. Похож на этого, кота Толстопуза из мультика, ты смотрел раньше, — Слава задумался и посмотрел на меня. — Но я-то ладно. Я сегодня про тебя чего только не слышал. Правда, что вы там всех переколотили?
— Снайпер выжил, — сказал я. — Сейчас в милиции, но молчит, хотя признался, что хотел делать Душман. Похоже, он его чем-то шантажировал, мужик аж обрадовался, когда узнал, что конец. Его убоповцы колят, чтобы Крюкова сдал, но про него он пока молчит.
— Ну это их проблемы, — Слава принюхался и посмотрел на плитку. — Похавать бы, не ел целый день, желудок сводит.
— Скоро будет готово, — я разбил первой яйцо в сковороду. Оно сразу зашипело, а я взял второе.
— Славян, а как ты Душмана вычислил? — спросил Женя, поднимаясь с кресла. — Он же хитрющий, а ты его раз и нашёл.
— Ща расскажу, — Слава усмехнулся. — Там такое сегодня в городе творилось, вы бы знали.
  
Глава 4
 
Начали ужинать, хотя, если посмотреть на часы, это уже почти завтрак. Я поставил на стол сковородку с яичницей и сосисками, расставил тарелки и разлил свежезаваренный чёрный чай. Слава нарезал белый хлеб, осторожно, почти без крошек.
— Коваль, да хорош уже! — возмущался он. — Хватит греметь, ничё не слышно! И кетчуп только себе на тарелку лей.
Женя с недовольным видом вытащил ложечку, которой размешивал сахар в чашке с чаем. Я взял нагретую керамическую кружку и сделал глоток. Вкус крепкого чая взбодрил, прогоняя сон.
— Злой ты сегодня какой-то, Славян, — пробормотал Женя, переворачивая кетчуп над тарелкой с яичницей, и постучал стеклянную бутылку ладонью по дну. — Ты лучше расскажи, как Душмана нашёл.