Халид его пленница (СИ)
– Обсудим, - шепчу на ухо перед тем, как отпустить девушку.
Пиздец странно, когда малой сидит за столом. Что-то лепечет, хмурится, капризничает. Мне в детстве подобного никто не спускал. Изначально нужно уметь контролировать эмоции.
Но чувствую, что если сейчас стукну по столу – то Ада стукнет меня. Воительница, которая умеет быть слабой для семьи. И для них же станет самой сильной.
Мне нравится наблюдать за девушкой. Как кружит вокруг Янара, улыбается ему. Будто ничего не существует сейчас, только её сын. Такая открытая, счастливая.
– Иди ко мне, милый.
Ада усаживает пацана к себе на колени, а у меня скрипят зубы. Эмаль в крошку сотрется, пока буду сдерживать себя в таких мелочах. Не сказать лишнего, не взять воспитание в свои руки.
– Что? – девушка бросает на меня взгляд, пока Янар жует огурец. – Ты смотришь так, словно я твою охрану убила.
– Нежничаешь.
– Хал…
– Слишком. Янар вполне может сидеть самостоятельно.
– Серьезно? Давай. Посади Янара так, чтобы он не упал и мог достать до стола. Вперед.
Всё это девушка произносит нараспев, с улыбкой. Явно, чтобы не пугать сына нарастающей ссорой. Прикидываю рост пацана, понимаю, что Ада полностью права.
– Завтра здесь будет стул. Детский.
– Вот завтра и поговорим.
До конца ужина девушка почти не обращает на меня внимания. Полностью сосредотачивается на сыне, отвечая на его миллион вопросов. Мне лишь остается наблюдать.
– Мы будем играть в его спальне. Если ты хочешь присоединиться…
– Позже. Закончу с делами и поднимусь.
– Через час мы будем ложиться спать.
Киваю. Все равно хер пойми как возиться с пацанов. Обычными приказами не справишься. Грубостью – тоже. Племянники изначально воспитывались правильно, согласно нашим порядкам.
С Янаром сложно.
С его матерью – пиздец как сложнее.
– Мы собираем конструктор, - девушка коротко улыбается, когда я поднимаюсь к ним. Заебался, но иду проверить сына. Моего сына. Мысль каждый раз кажется нереальной. – Поможешь?
Помогать значит сесть рядом на ковер и не лезть. Просто наблюдать, как малой возится с кубиками. Вечность выстраивает кривую башенку, а Ада щиплет меня в бок, когда хочу сделать всё сам.
– Не лезь. Верю, что ты умнее трехлетки, - шепчет, навалившись на меня боком. – Но не стоит. Он любит строить.
– Купить ещё какие-то игрушки?
– Мхм. У него хватает.
– Ада.
– Потом, сейчас хватит. Ты же сам говоришь, что не нужно баловать Янара.
Говорит тихо, прижимается ближе. Держит строгое выражение лица, но уголки губ подрагивают. Обжигающей волной всё стекает к паху. Сука-колючка, которая одним видом возбуждает.
– Милый, заканчивай. Пора в ванную.
– Ма… С уточками?
– Конечно.
– Хорошо, - малой кивает, неловко поднимаясь. – Пошли.
Требовательно, точно моя копия. Ещё не хватает хмурого взгляда, но Янар старается. И протягивает руку, поторапливает. Только не Аду, а меня. Впервые выпадаю в осадок, поглядывая на девушку.
Какого…
Эм.
У него же ладонь хрупкая, едва обхватывает мой палец. Ебать. И как мне с этим управляться? И что делать? Неуверенно треплю пацана по волосам, вызывая у того прищуренный взгляд.
– Милый, а какие уточки возьмешь?
– О!
Лицо мальчишки тут же светлеет, улыбка едва не до ушей. Отпускает меня, бросаясь к одной из сумок. Уверенно, как взрослый, зарывается внутрь. И ищет что-то.
– Мы плаваем только с резиновыми уточками, - Ада прижимается со спины, поднимается на носочки. – Переживешь такое?
– Попробую.
– И улыбнись ему, хорошо? Чуть мягче, ведь ты ему и так понравился.
Ада тянется губами к шее, едва обхватывает мой торс руками. Чертова соблазнительница. Подозрительно тихая и мирная, явно что-то не так. Главное, чтобы не закончилось очередными выходками.
– Нашел. Пошли, - ещё один приказ, Янар тянет за собой. – У нас график.
– Хал, - Ада сдерживается, но потом прыскает со смеху. – Стоило бегать плять лет, чтобы увидеть, как тебя строит трехлетка.
Ага.
Или как может строить мать трехлетки, если постарается.
Я не привык чувствовать себя идиотом. Любая проблема либо решалась, либо устранялась. Никаких завтыков, пауз и чувства подвиса. Цербер не может допускать слабостей и ошибок.
Но сейчас…
Бля, есть же какие-то инструкции для отцов? Потому что всё, что делает Ада – кажется странным. Нереальным. Я бы не додумался не мешать ребенку строить провальный замок.
Или отвлекать уточками, когда Янар начинает капризничать. Ада его не успокаивает, не прикрывает. Хотя от его плача у меня начинает раскалываться голова.
А я всегда был равнодушин к чужим слезам и истерикам.
Девушка просто забрасывает в его кровать резиновые игрушки, что-то рассматривает. И заинтересовывает сына настолько, что тот забывает о своей выдуманной обиде.
– Спокойной ночи, Янар.
Мальчишка дергается, но кивает. Ясно. Мне улыбок пока не положенно, только хмурый взгляд. Который я каждый день вижу в отражении. Точная копия, то моя, то Ады.
Сплелись, мля, гены.
– Хоть бы сладких снов пожелал, - Ада врывается в мою спальню спустя пару минут. – Янар. Для него полное имя – как признак, что что-то натворил.
– Я не буду называть сына именем твоего… Друга. Обойдется он такой чести.
– Мой друг или мой сын?
– Наш сын, Ада.
Девушка медленно вздыхает, после чего кивает. У неё каждый раз дергается уголок рта, когда соглашается с этим фактом. Будто не согласна, но спорить не решается.
Хоть в чем-то.
– Раздевайся и дуй в кровать.
– Ты меня не перепутал со своей шлюхой? Им такие приказы будешь отдавать.
– Шлюхе я бы сказал раздеться и сосать. И уж точно это бы происходило не в моей спальне. Так что, Ада, не заставляй меня подниматься.
– Точно, - девушка кивает, стягивая через голову платье. Едва не швыряет в меня. – Я же твоя… Женщина? Только это ничерта не значит, Халид. Это просто…
– Скажи мне, что просто слово и я его не держу.
– Нет, конечно нет.
Вижу, как Ада сжимает пальцы, мнет ткань. Сдерживает себя, загоняет все споры подальше. И мне это чертовски не нравится, учитывая характер девушки.
С каждой секундой убеждаюсь, что она что-то задумала. И ждёт удобного момента, чтобы провернуть свой план. Очередной блядский план, который ни к чему хорошему не приведет.
Но пусть. В крови закипает азарт, приливает адреналин. Что она сделает, когда. И как я буду наказывать девушку за очередную ошибку. Даже хочется поторопить, пусть пропускает прелюдию.
– Но «твоя женщина» не значит ничего. Не… Я и так не защищена, Хал. Каждый, кто захочет убить тебя – захочет навредить и мне. Я доверяю тебе, твоим людям…
– Не доверяешь, перкащай пиздеть. И начни говорить прямо.
– Хал…
– Прямо или я отправлюсь прямиком к Яну, узнавать всю правду. О каждом, мать его, дне твоей жизни.
– Пошел к черту!
Взрыв. Безумие. Чистая ярость.
Девушка отбрасывает платье подальше, сбивая что-то с полки. В её глазах не огни – костры, медные кинжалы и стрелы. Оружие, приготовленное лично для меня.
Подбираюсь на постели, упираюсь спиной в стенку. Наслаждаюсь представлением. Отлично, будем смаковать сразу результат, а не просто неудачную игру Ады.
– Тебе нравится это?! Чувствовать власть надо мной, да? Просто ломать меня, стирать в пыль? Ты сильнее, это факт, никто не спорит. Но если ты надеешься, что я приму просто так – нихера подобного.
– Маты, Ада, выруби. И тон прикрути, ты говоришь не со своими сосунками, которые терпели.
– Они меня хотя бы уважали. Меня и мой характер. И мой тон, и маты и…
– Снова врешь. Они и трети не видели того, что видел я. Не так ли?
Мне нужно всего несколько быстрых шагов, чтобы добраться до Ады. Она даже не замечает сразу, реагирует слишком поздно.
Перехватить запястье, выкрутить руку.