Халид его пленница (СИ)

Я нигде спину открытой не оставляю, не поворачиваюсь и не доверяю. А ей будто плевать. Или это так своё желание показывает, которое озвучить не может?
– Камеры выключил? – улыбка суки на лице, облокачивается на кухонный стол, от чего грудь едва колышется. – Или у твоих людей бесплатное шоу?
– Откуда за камеры узнала?
– Догадалась. Ты ведь привык к контролю. И надеяться на свободу в собственном доме – глупо. Так, через сколько ты снова запрёшь меня у себя, чтобы я даже выйти не могла?
– Поселить в своем доме? Отличная идея, - вижу, как Ада дёргается, сжимаясь. Не играй с огнём, колючка, потому что я привык сразу сжигать дотла. – Не заслужила такого.
– Может тогда и твое общества не заслужила? Буду страдать и плакать. Можешь спокойно наказать меня подобным.
– Речь фильтруй. И думай, что и кому ты говоришь. Думаешь, мои люди не следят за Яном? Не знают, где он ночует и что с ним трёхлетний сын катается?
Девушка хмурится, крутя пальцами край волос. Дёргает их, не поднимая взгляд. Великий мыслительный процесс во всей красе. У неё забавно сужаются глаза, когда что-то решает. Считаю себя полным дауном, если помню эту мелочь о ней. Как и то, делает короткие вдохи перед тем, как собраться.
– Прости, - произносит тихо, зло. – Больше грубости не будет.
Уверен, что сейчас солгала. Ада не из тех, кто будет молча терпеть, даже если очень надо. Минутная покорность, которая закончится полным взрывом. И мне это нравится.
– Извинятся нужно правильно. Иди ко мне.
Похлопываю по своему бедру и вижу, как вспыхивает огонь в её глазах. Будто медь медленно плавится, которую бы девушка с удовольствием плеснула мне в лицо.
Но сжимает кулаки, делая короткие шаги. Скрещивает руки на груди, в бесполезной попытке прикрыться. Перехватываю запястья, тяну вниз. Вблизи рассматриваю женское тело, наслаждаясь тем, как Аду потряхивает.
– Шрам откуда? – обвожу белую полоску на животе, надавливаю. – Я жду ответа.
– Аппендицит вырезали, года три назад. Прости, теперь не один ты шрамированный.
– Опять дерзишь.
Обхватываю за бёдра, тяну, роняя девушку себе на колени. Веду пальцами по впалому животу. Поднимаюсь выше, едва задеваю грудь, от чего Ада заметно дрожит. Хочу коснуться шрама на шее, но девушка дёргается в сторону.
– Не надо, я боюсь прикосновений. Помнишь, как зажималась?
Помню. Стоило коснуться её шеи, как девушка тут же поджимала хрупкие плечи. Превращала их в тиски, не отпуская. Знала, что сделаю больно, пытаясь освободиться, но ничего с собой не могла поделать.
Нетипичная реакция на невинное прикосновение. Учитывая, что ни разу не сжимал ладонь на её шее, не делал больно таким образом. Заранее представляла себе худший исход, не желая сдерживать непонятную реакцию.
Вместо шеи касаюсь скул. Острых, точенных. Веду осторожно, будто могу порезаться или порезать девушку. Сжимаю пальцами подбородок, заставляя наклониться ко мне.
Целую, не давая времени среагировать. Вторгаюсь языком в жаркий рот, пью её хриплый вздох. Горячая и сладкая девочка, которая пытается мне противостоять. Но я знаю, что это временно явление. Стоит коснуться между ног, где всегда влажная, как всё её сопротивление треснет.
– Прекрати, - шепчет, упираясь ладошками в грудь. – Халид.
– Своего ублюдка тоже так останавливала?
– Ян…
– Замолчи, не собираюсь о нём слушать, - даю девчонке возможность слезть с меня, поднимаюсь следом. – Топай в спальню, Ада, если не хочешь проблем.
Глава 10. Ада
Сам топай, раз так хочется в спальню.
Злой ответ крутится на языке, но я молчу. И смирно иду, как Халид приказал. Он уже дал понять, что подобную дерзость не стерпит. В прошлый раз мне сошло с рук, но теперь я для мужчины предательница. Поэтому каждое моё действие будет оцениваться строго.
А разве я виновата, что просто хотела сохранить себя и сына? Халид не говорил напрямую об аборте, но сам дал понять, что его решение проблемы мне не понравится. Что ещё он мог мне сказать?
Попытка сбежать была вынужденной мерой. Я бы, наверное, могла остаться. Если бы не беременность, если бы не узнала в тот же день, что именно Цербер убил моих родных.
 
Нет, точнее, я всю жизнь это знала. Долгие двенадцать лет, которые мечтала отомстить. Разрушить жизнь Цербера так же, как он мою. Отобрать всё, что ему дорого.
Но именно в тот день, когда увидела две полоски на тесте, я узнала кто скрывается за маской жестокого мужчины. Халид. Тот самый, которого я целовала, кому позволяла касаться меня, раздевая.
И перед этим же мужчиной я укладываюсь на постель, даже не стараясь прикрыться. Он ведь всё уже видел, каждую клеточку. Хотя четыре года меня изменили: шрам, который не получалось убрать даже лазером, грудь не такая упругая из-за кормления. Живот чуть обвис, но этого не видно из-за худобы.
– И дальше что? – поворачиваюсь, наблюдая, как Халид раздевается. – Раздвинуть ноги?
– Натянуть.
Швыряет в меня свою рубашку, пропахшую мужчиной и его парфюмом. Будь у меня такая раньше, наверняка, как какая-то помешанная, вдыхала бы запах, вспоминала. Но у меня были другие причины, по которым не получалось выжечь Халида из памяти.
Не понимаю, что от меня хочет мужчина, но выполняю его приказ. Натягиваю его рубашку, едва справляясь с мелкими пуговицами из-за волнения. Каждый раз Халид рушит все мои планы, мысли, идеи – его просто невозможно просчитать, понять, что крутится у него в голове.
– И? – спрашиваю, откидывая волосы назад.
– И заткнуться. Я пиздец сегодня устал, ясно? Не выводи меня сильнее, чем уже сделала.
Халид щёлкает выключателем света, погружая комнату в опасную темноту. Двигается ко мне, укладывается рядом. И придвигает меня к себе, впечатываюсь пахом в мою задницу.
Лежу, не двигаясь. На мне нет даже белья, чтобы получить хоть обманчивое ощущение безопасности. Халид в любую секунду может сдвинуть ладонь с талии, нырнуть под рубашку и…
– Дыши тише, раздражает. Сделай так, Ада, чтобы мне ничего не мешало уснуть.
Уснуть? Он… собрался просто спать? Вот так, когда я лежу рядом? Не знаю от чего чувствую фантомное раздражение. Но знаю, что Халид просто указывает мне на нынешнее положение вещей.
Я постарела, теперь не такая красивая, как девки из его окружения. Халиду есть кого трахать по ночам, кто его привлекает. Он ведь никогда не был в этом обделён, брал всех, кого хотел. И меня тоже.
А теперь просто ложится спать, коля иголками тем, что нет других планов на меня и эту ночь. Оно ведь и правильно. Мужчина не хочет меня, как женщину, просто желает отомстить.
От этой мысли расслабляюсь, уверенная, что больше ничего не будет. А даже если будет – впервые что ли? Перетерплю, как-то справлюсь. Не представляю каким именно «как-то», но выживу. Всегда выживала.
Только Халид всю ночь спокойно спит. Наваливает на меня сильнее, вжимая в тёмно-синие простыни, но больше ничего не делает. А я не могу даже глаз сомкнуть, слушаю его дыхание, смотрю, как по потолку разлетается свет фар.
И выдыхаю, встречая рассвет. Меня клонит в сон, медленно вырубает, но не позволяю себе этого. Жду, пока дыхание мужчины перестанет быть таким размеренным, спокойным.
Совершенно не понимаю, что происходит. Это раздражает. Последние четыре с половиной года я была в полной прострации. Не знала, не найдет ли меня Халид сегодня. Но всё равно жила четкой и распланированной жизнью, без проблем.
– Проснулась? –  выдыхает тихо на ухо, сжимает ткань рубашки на животе. – Пожелаешь мне доброго утра?
– Доброе утро.
– Не так.
Чувствую утренний стояк, упирающийся в меня. Медленно качаю головой, зная, что при желании – ничего не остановит Халида. И уж точно не мой отказ. Никогда не останавливал.
– Я… Сегодня воскресенье, мой свободный день. И я хочу воспользоваться им сейчас. Можно?
– Можно.
Халид хмыкает, медленно поднимаясь. На секунду любуюсь мышцами на спине, как они перекатывается, когда мужчина потягивается. Ему же не двадцать, чтобы выглядеть так хорошо. Но выглядит, сукин сын.