Захоронение

Бреннан несколько раз доводилось работать с Буссом, но никогда еще она не видела его в таком состоянии, как сейчас. Раньше он выглядел крайне самоуверенным, настолько, что это резало глаза.
Но это было раньше.
Нечто подобное Бреннан приходилось видеть на школьных соревнованиях: все еще не отошедшие от спортивного азарта лихорадочно блестящие глаза тех, кого неожиданно срезали на предпоследнем этапе.
Дело о пропавшем Мюсетти подтачивало Бусса изнутри. Он проигрывал эту битву, а тут еще и неожиданно свалившийся ему на голову серийный убийца…
Бреннан посмотрела на скелет, все еще лежащий на столе. Бусс мог думать, что проигрывает, но теперь он был не одинок.
И она приложит все силы к тому, чтобы они оба смогли и выиграть.
  
Глава 3
 
Сейчас Силли Буссу больше всего на свете хотелось кому-нибудь от души врезать. И не обязательно «кому-нибудь», стенка тоже вполне подошла бы.
Держать в узде свой характер было для Бусса чем-то из разряда его снайперского мастерства – не только необходимым для работы условием, но и целым искусством. Но в такие дни, как сегодня, и дзэн-буддист вряд ли смог бы сохранять полное спокойствие.
Специальный агент Роберт Дилан – начальник Бусса по делу Мюсетти/Гианелли и глава чикагского отделения, – как и предполагал Бусс, приказал ему оставить дело против организованной преступности, которое успешно «зависло» после исчезновения свидетеля, и сосредоточиться на деле серийного убийцы, любителя скелетов с записочками.
Того обстоятельства, что скелет был собран из костей нескольких человек, для Большого Начальника Дилана было достаточно, чтобы важность дела перекрыла все формальности: Дилану, как, впрочем, и Буссу, было совершенно ясно, что появление серийного убийцы в Чикаго вызовет такую вонь, по сравнению с которой забастовка мусорщиков покажется легким бризом.
И что на этом фоне значит дело об исчезнувшей бандитской крысе, которая наверняка уже отдыхает на дне реки Чикаго (или озера Мичиган, или Бог знает где еще).
Бусс понимал ход мыслей своего начальника. Черт, на месте Дилана он сам думал бы точно так же.
Но от такого признания легче ему не становилось. Из кабинета Дилана Бусс отправился в свой, где его дожидался видеомагнитофон.
Этой ночью Бусс спал не больше четырех часов.
Оставив доктора By и Бреннан в музее, он вернулся в свой кабинет и до полуночи сидел над свидетельскими показаниями по делу Мюсетти.
Когда глаза начали слипаться, Бусс отправился в отель, проспал от трех до семи, затем принял душ, переоделся и к восьми часам снова был на рабочем месте.
Дилан пришел ненамного позже Бусса и потребовал от него отчета за прошедшие двадцать четыре часа.
Отправив дело Мюсетти отлеживаться в подсознании, Бусс вошел в свой кабинет исполненным решимости поймать убийцу.
В конце концов, чем скорее этот чокнутый маньяк окажется за решеткой, тем быстрее Силли Бусс сможет вернуться к розыску своего пропавшего свидетеля.
Агент закрыл дверь кабинета, вставил в магнитофон первую из кассет с записями камеры слежения, расположенной на фасаде их офиса, включил телевизор и опустился в кресло. К этому времени он уже был спокоен, как будто вернулся с получасового сеанса хорошего массажа.
У бывшего снайпера сохранились многие умения, и среди них простейшим было управление своими эмоциями. Умение держать эмоции под контролем было одной из заповедей снайпера. Эмоциональный стрелок – плохой стрелок.
Бусс выжил в отвратительных условиях тех мест, куда его забрасывала служба в армии, благодаря умению сохранять спокойствие вне зависимости от окружения и обстоятельств.
Перемотав кассету на начало, он нажал на пульте кнопку воспроизведения.
Видеомагнитофон ожил. Черно-белое изображение было зернистым и показывало вестибюль здания имени Дирксена сверху, со стороны стола охраны, за которым в ту ночь сидел Барни. Стол охраны в объектив не попадал, так что Бусс не смог определить, находился ли охранник на своем месте.
Вестибюль был пуст, но Бусса больше интересовал не он, а то, что происходило за окнами. Включив замедленное воспроизведение, Бусс старался уловить малейшие признаки движения за окнами, снаружи здания.
 
В углу экрана, под датой, было время, в которое велась съемка. Бусс не рискнул перемотать кассету, боясь пропустить нечто важное.
Прошло около семи минут записи, и внезапный стук в дверь заставил Бусса подскочить на месте, несмотря на все его спокойствие.
Нажав на паузу, он спросил:
– Что?
Дверь открылась, явив физиономию Вулфолка, который, убедившись, что Бусс один, вошел в комнату.
Как обычно, прическа специального агента была безукоризненной, а вид – измученным. Он был одет в темно-синий костюм, чуть более светлую рубашку, консервативный галстук в синюю полоску, а на левом лацкане пиджака виднелся значок с изображением американского флага.
Бусс, который всегда старался выглядеть профессионалом, рядом с Вулфолком чувствовал себя подростком, поскольку был одет в свободную рубашку и потрепанные джинсы.
Да и Вулфолк, который был едва ли на пять лет старше Бусса, вел себя с ним, как с новичком, которого почтил присутствием он, вашингтонский агент, старый профи.
– Что случилось? – спросил Бусс.
Вулфолк немного помедлил и ответил:
– Дилан сказал, что над «Делом скелета» мы работаем в паре.
Так, дело уже приобрело собственное название.
– Бери стул и садись, – сказал Бусс.
Вулфолк последовал его совету, а затем поинтересовался:
– И что мы делаем?
– В данный момент смотрим телевизор.
Бусс объяснил, зачем они это делают, и снова нажал на воспроизведение.
Минут через десять оба агента подались вперед, заметив и кадре темную фигуру, волочащую за собой нечто.
Изображение было таким зернистым, а движущаяся фигура – такой далекой, что понять, что именно происходит, было довольно сложно, но Бусс про себя отметил время и нижнем углу экрана.
Это был без сомнения их клиент.
Одежда незнакомца была преимущественно темной, он Косил широкополую шляпу, рубашка была, скорее всего, хлопчатобумажной и более светлого оттенка. При таком изображении и под этим углом никаких иных деталей агентам разглядеть не удалось.
Расположив скелет на видном месте, незнакомец покрутился вокруг него несколько секунд, очевидно придавая ему нужное положение. А затем исчез.
Все действие заняло у него не более двадцати секунд.
– Так значит, он у нас на кассете? – спросил Вулфолк.
– Я бы предпочел, чтобы он был у нас в камере. Тюремной, – ответил Бусс. – Но для начала неплохо.
Кассета продолжала крутиться. В кадр вошел охранник, Барни, потом он отпрыгнул от окна, подбежал к своему столу, снова исчезнув с экрана, – видимо, звонил Буссу. Менее чем через пять минут после «активных действий» охранника оба, Бусс и Барни, прошли через холл и вышли на улицу.
– Хватит, – сказал Бусс, – вставляй следующую кассету. Вулфолк послушался.
Эта кассета была отснята камерой слежения, расположенной снаружи здания и направленной сверху вниз на Плимут-сквер. Бусс включил перемотку и стал смотреть запись не сначала, а со времени интересующего их момента.
Вот и он, их фигурант, устанавливающий скелет перед зданием, поправляющий свой «подарок», а затем шагающий прочь.
На этот раз агенты смогли увидеть, как он скрылся за углом.
Бусс отмотал пленку немного назад, и они снова просмотрели запись, уделив особое внимание тому, как незнакомец ставил на место скелет и разворачивал его.
Бусс ткнул пальцем в экран:
– Ты это заметил?
– Что именно? – спросил Вулфолк, подавшись вперед и всматриваясь в изображение.
– Здесь, – сказал Бусс, снова отмотав пленку на несколько секунд назад и нажав на паузу в тот момент, когда их неизвестный подозреваемый придавал руке скелета нужное положение.
– Ну и что я должен был заметить? – все еще недоумевал Вулфолк.