Карнавал костей (ЛП)

Мой разум начал расплываться по краям, и лица начали расплываться.
Одна единственная мысль крутилась в моей голове, как бесконечная карусель. Мне нужно найти Остина, прежде чем он поймет, что меня нет дома. Он убьет меня, если я не вернусь.
Теперь это было практически песнопение. Я чувствовала, как это нарастает, острый, пробирающий до костей страх скользил по моему позвоночнику при мысли о том, что он войдет в эту дверь без меня, чтобы поприветствовать его.
И все же я не обернулась. Я не пошла в нашу квартиру, хотя мой разум кричал и бушевал, требуя, чтобы я вернулась к своему жениху.
Вместо этого я в оцепенении побрела дальше по оживленной улице, останавливаясь только для того, чтобы толпа тусовщиков прошла передо мной, дуя в казу, в то время как некоторые из них кувыркались на улице или пьяно прыгали друг на друга. Люди приветствовали их на тротуарах, когда они проходили мимо, поднимая свои бокалы к небу.
Секс, музыка и запах специй витали в воздухе, отчего у меня кружилась голова, вызывая ностальгию по тем дням, когда я могла наслаждаться празднованиями, не чувствуя, что Остин наблюдает за мной и судит меня.
Я скучала по тем дням, когда мой отец был здесь. Когда он сажал меня к себе на плечи и бежал со мной сквозь плотную толпу на парадах. Я бросала в них маленькие завернутые конфетки, как того и хотел Легба. Те дни были теперь так далеко, и я так сильно тосковала по ним, что мои глаза защипало от слез.
Раньше эти улицы были моим убежищем, моей свободой. Теперь они были лишь напоминанием о том, что я потеряла.
Остин ненавидел все в Новом Орлеане, и это заставило меня задуматься, почему он был так рад остаться здесь со мной, даже когда его семья все еще была в Калифорнии.
Конечно, здешняя фирма преуспевала под его руководством, но зачем заставлять себя жить в городе, полном всего и вся, кого он презирал? Включая меня…
Он ненавидел мои убеждения и мое наследие. Ему не нравилось, что моя бабушка забивала мне голову своей ерундой, как он любил это называть. Иногда он просто называл это работой дьявола.
Он и не подозревал, что дьявола в моем мире не существует. Дьявол был концепцией. Сосудом, в котором люди олицетворяли страх перед тем, чего они не понимали. Он был невежественен, полон ненависти и не желал учиться.
На мгновение мои глаза расфокусировались, и перед глазами потемнело. Я качнулась в сторону, шатаясь, пока не зацепилась за фонарный столб. Моя голова казалась слишком легкой, а рот наполнился привкусом чего-то металлического. Вкус был медный, как кровь.
Внезапный крик эхом отдался в моей голове, за ним последовал глухой удар. Затем мое сердце бешено забилось, и это было единственное, что я могла слышать, даже когда стояла в центре шумного парада. Это было похоже на автомобильную аварию.
Что бы это ни было, оно оборвалось в тот момент, когда в моем правом ухе раздался звук казу. Странный сон наяву рассеялся, и я вскрикнула, прижимая руки к груди, когда двое мужчин в черных и белых полосатых пиджаках большого размера пронеслись мимо на двух разноцветных одноколесных велосипедах. От массивных колес летели искры, когда мужчины кружились, а люди смеялись и подбадривали их.
Головокружение заставило меня пошатнуться. Потребность найти Остина была непреодолимой и неотложной. Что-то было не так.
Я снова пошатнулась, разглядывая красочные витрины магазинов и ночные пабы в поисках его блестящих светлых волос или одного из его деловых костюмов. Я все искала и искала его знакомое лицо, но ничего не находила.
Я дошла до конца улицы, где толпа начала редеть, когда это произошло. Это было так, как будто кто-то окунул мою голову в лужу с водой. Шум стих, и время остановилось.
Голос в эфире, сопровождаемый той же самой медленной музыкой, что звучала ранее в моей спальне, был единственным, что я могла слышать. Это было так прекрасно, что моя грудь начала болеть от желания. Это было навязчиво и как-то…знакомо.
Но что там было?
Это было почти так, как будто мне нужно было где-то быть, но я не могла вспомнить где.
 
Я развернулась и покачнулась, мое платье начало путаться у моих ног. Шум празднования нарастал и затихал, в один момент тихий, а в следующий — громкий.
Я схватилась за голову, когда пришла боль, согнувшись пополам с пронзительным криком, который был заглушен музыкой.
Моя спина ударилась о кирпичную стену здания позади меня, а пальцы впились в волосы, дергая до онемения.
Что-то было не так.
Я чувствовала это.
Что-то было очень, очень не так. Я больше не могла сдерживаться. Я должна была выпустить это наружу.
Поэтому я просто… закричала.
Боль в моей голове прошла в одно мгновение, но город также исчез, когда я распахнула глаза.
На его месте была хаотичная какофония сверчков, стрекочущих где-то поблизости, и темных тонких ветвей над головой.
Мои длинные каштановые волосы рассыпались по плечам, щекоча щеки, а в глаза капала вода. Поскольку был март, погода была чуть ли не ослепительной, но дождя определенно не было.
Потребовалась минута, чтобы осознать, что я нахожусь по грудь в мутной воде. Мое платье колыхалось вокруг меня в стоячей реке, а ноги скользили по мерзкой жиже.
Сердце бешено заколотилось, я рванулась вперед, вода расплескалась вокруг, когда я упала, едва не набрав полный рот. Было не очень холодно, но пахло не очень, и в нем было полно палочек и плавающего испанского мха.
Поскольку было темно, не имело значения, что я не могла видеть сквозь него, потому что я едва могла видеть в десяти футах перед своим лицом. Несмотря на жару, над стеклянной поверхностью плавал мутный слой тумана.
Внезапный шквал хлопающих крыльев заставил меня пригнуться, вскинув руки над головой, мои ноги заскользили по руслу реки и отбросили меня в сторону. Тень заслонила лунный свет, когда в небе заполонила стаю летучих мышей.
Я сразу поняла, где нахожусь, поскольку практически выросла в этом месте. Я была где-то в протоке Луизианы, за много миль от своего дома в Квартале.
Но как, черт возьми, я сюда попала? Только что я стояла в конце Френчмен-стрит, и вот я здесь, на болотах. Я старалась не паниковать.
Повсюду вокруг меня росли высокие камыши, которые я едва могла разглядеть в лунном свете и тумане, но я знала, что глубоко в этих камышах меня поджидают аллигаторы.
В протоке было полно аллигаторов, около пятидесяти на каждую квадратную милю реки, если я правильно помню. Вероятно, прямо сейчас они наблюдали за мной, принюхивались и жевали свежую пищу, чтобы накормить своих детенышей, которые там гнездились.
По берегам болота росли раскидистые кипарисы, окруженные ежевикой и зарослями, выступающими в воду в корявом беспорядке.
Если бы я смогла добраться до них, то, вероятно, смогла бы выбраться из воды. К счастью для меня, болота были не особенно глубокими, и течение в них было не таким быстрым, как в других реках.
Я топала по грязи, пробираясь мимо плавающих бревен и свалявшихся веток, мой взгляд метался взад-вперед, постоянно высматривая глаза рептилии.
Аллигаторы печально известны своей подлостью. Они передвигались бесшумно и достаточно быстро, так что большинство людей и животных были мертвы еще до того, как поняли, что их поразило.
Вода начала мелеть, когда я приблизилась к камышам, хватаясь за них только для того, чтобы стебли не обломились в моей хватке, отправляя меня обратно в наполненную илом воду.
Чертыхаясь, я глубже погрузилась в грязь, задыхаясь от отвратительного вкуса мха и гнили. Я уже собиралась потянуться за низко свисающей веткой белого дуба, которая выглядела слегка подгнившей, когда почувствовала, как струя воды коснулась моей руки.
Я замерла, каждый волосок на моем теле встал дыбом меньше, чем за удар сердца. Характерный плеск болотной воды вселял ужас. Стараясь не паниковать и не спугнуть монстра позади себя, я позволила себе оглянуться через плечо.