Мертвый и живой (СИ)

— Сука... — взревел Ваня и с локтя засадил щербатому в челюсть. — Я штурмшарфюрер Краузе, суки...
Щербатый отлетел и с размаху сел на задницу. На побитой оспой морде проявилось ошарашенное выражение.
Занесший приклад штурмгевера, еще один эсэсовец ахнул.
— Штурмшарфюрер. Правда?
— Нет, русский коммисар! — гаркнул Ваня и ринулся в рукопашную. Нервное напряжение родило в голове картинку окруженного нечистью витязя. Пнул одного, свернул челюсть второму, впрочем, дальше особого успеха не поимел, поскользнулся на грязи и его быстро скрутили...
Ваня невольно усмехнулся, припомнив недавние события. Все могло закончиться очень плохо. Но, к счастью, не закончилось.
После возвращения всех сразу отправили в госпиталь, а там начались допросы. Сначала Ваня все подробно доложил самому Скорцени, потом по второму и по третьему разу пришлось докладывать каким-то чинам из военного отдела и службы безопасности РСХА.
Смерть Паттона подтвердилась, вместе с ним удалось отправить на тот свет генерала Максвелла Тейлора и еще пару полковников и кучу другого командного состава. Допросы длились несколько дней подряд, но сегодня почему-то группу еще не беспокоили.
Радиоточка в палате вдруг зашипела, послышался ровный, поставленный голос:
— Говорит Ганс Фриче! Германские доблестные войска ведут успешное наступление в Арденнах...
Диктор зачитал сводку, судя по которой, немцы разбили американские войска в пух и прах и чуть ли не отвоевали половину Голландии, но из вчерашней беседы со Скорцени Иван уже знал, что дела разворачиваются не столь блестяще. Кое-где армия уже вышла к Маасу, но на большее уже просто не хватало сил, к тому же установилась хорошая погода и американская авиация начала свирепые бомбардировки. А Бастонь немцы смогли взять только вчера. Если в целом, компанию можно было назвать успешной: американские войска уже потерпели сокрушительное поражение, счет пленным исчислялся десятками тысяч, но и немцы потеряли способность наступать дальше — о захвате Антверпена даже речи не могло идти.
— П-фе... — Вилли презрительно скривился. — Противно слушать этого болтуна.
— Это его работа, — пожал плечами Хайнц. — Народ надо успокаивать. Ну и куда запропастился чертов сапер?
Дверь скрипнула, в проеме показался Шмеллинг.
Выглядел сапер неважно: собранная хирургами из кусочков рука, оторванное ухо, выбитые зубы, словом, краше в гроб кладут, но на распухшей, измазанной йодом морде сияло довольное выражение.
— Ну? — прикрикнул Вилли. — Хватит корчить загадочные рожи.
Оберштурмфюрер Нойер отделался сравнительно легко — сломанная ключица и вывихнутый плечевой сустав, но рукожопые практиканты из местного университета заковали его в гипс, словно в панцирь.
— Хей, хей! — сапер выдернул из-за спины литровую бутыль с прозрачной жидкостью и вязку кровяной колбасы. — Видели?
— А-а-аааа! — палата взорвалась ликующем воплем. — Наш сапер всем саперам сапер!!!
— Как тебе это удается? — озадаченно прохрипел Хайнц. Ему осколок пробил горло и теперь он говорил, словно через трубу патефона.
— Я просто обаятельный... — Макс состроил скромную рожу. — Мне просто не могут отказать. Понимаете, дело в обаянии и обхождении! Женщины любят внимание!
— Эй... — Руди ткнул пальцем в Шмеллинга и пробулькал. — Што у тебя изо рта торщит? Никак волошы?
Диверс из «Бранденбурга» каким-то чудом остался невредимым, но не весь. Морда, по его словам, стала похожа на ослиную жопу, но глаз спасли.
— Что, какой волос? — забеспокоился сапер и начал остервенело оплевываться. — Не может быть!
— Да он просто отлизал фрау Адлер! — заржал Вилли. — Старшей медсестре!
— Га-гага! — палата взорвалась хохотом. — Точно! Признайся, сраный лизун!
Даже Адольф, похожий на мумию из-за бинтов задергался и захрипел.
Ваня тоже хохотнул. По какому-то счастливому случаю, он остался целым и невредимым, вообще, целым — без царапины. Но, врачи, все равно запроторили его в госпиталь с диагнозом нервное истощение.
Макс сильно смутился.
— Да нет, парни, вы все фрау Адлер видели, это же мужик в юбке, у нее даже грудь волосатая...
 
— Откуда ты знаешь? Гага-гагаааа...
— Ну... я просто... ну вас к черту, парни...
— Разливай! — отмахнул рукой Иван.
— Сейчас, сейчас... — захлопотал сапер. — Давайте кружки!
Доппелькорн с приятным журчанием пролился в кружки. Адольфу вставили воронку в трубку в рот.
— За командира! — Шмеллинг отмахнул рукой. — Это он вытащил наши задницы!
— Да!
— Он!
— Самый свирепый псих из всех психов!
— За командира!
Ваня хотел возразить, но смолчал. Черт побери, это было приятно. Даже несмотря на то, что он совершенно точно сознавал — вокруг него враги.
Сивуха обожгла пищевод, Ваня сипло втянул в себя воздух и скомандовал:
— Еще!
Но тут дверь распахнулась и в палату вступила монументальная дама — огромная, коренастая, с усиками на верней губе, похожая щекастой, красной мордой, на строевого фельдфебеля в юбке.
— Нарушаете режим, мои мальчики? — фрау Адлер улыбнулась и плотоядно подмигнула Шмеллингу. — Сейчас к вам придут цыпочки из Союза немецких девушек! Они хотят засвидетельствовать свое почтение героям! Вести себя прилично! Если кто позволит себе лишнего, будет иметь дело со мной! Живо прячьте бухло.
Сапер вздрогнул.
Старшая медсестра ухмыльнулась, глядя на него и объявила:
— Прошу, фройляйн Беккер и ее питомицы!
В палату стали входить одна за одной девочки. Совсем юные, на мордашках восторженный испуг, балетный шаг, выправка, словно метр проглотили, одинаковые косички и бантики.
Следом за ними вошла высокая, худощавая молодая женщина. Тщательно уложенная прическа, идеально подогнанная форма, точеная фигура спортсменки, строевая выправка и очень красивое, но холодное лицо — она словно сошла с агитационного плаката об арийской расе.
— Внимание, фройляйн...
Девочки мгновенно выстроились, чувствовалось, что фройляйн Беккер поддерживает среди своих питомиц суровую дисциплину.
Ваня не поверил своим глазам, а когда поверил, едва не свихнулся. Потому что...
Да потому что, представительница «Союза немецких девушек» была...
Варвара!!!
— Мы хотим поприветствовать героев... — Варвара поймала взглядом Ивана и осеклась. — Мы... — она побледнела и после паузы шепнула. — Поприветствуйте же наших героев девочки...
Питомицы с радостным писком разбежались по палате, а Варвара так и осталась стоять, не отрывая глаз с Ивана.
Иван сам не сводил с нее взгляда, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться с кровати. Кровь пульсировала в висках, сердце грозило вырваться из груди, а в голове лихорадочно билась чехарда мыслей.
«Но как? Как она оказалась в Кельне? Союз немецких девушек? Какого черта, ничего подобного в легенде не было. Но это все-таки она! Черт, черт...»
Фрау Адлер скромно стояла в уголке и тоже пялилась на Ивана.
Ваня проследил за ее взглядом и обнаружил, что она пялится на вздыбившееся одеяло — оказывается, у Ивана встал член.
Варвара ревниво покосилась на старшую медсестру, деревянным шагом быстро подошла к Ивану, отогнала взглядом от него девочек и села рядышком на табуретку. Положила Ивану руку на грудь и тихо начала рассказывать.
— Я Эльза Беккер. Все эти девочки сироты, наш приют находился в Гамбурге, а после бомбардировок нас эвакуировали в Кельн. Здесь хорошо, нам выделили большое здание рядом с церковью Успения Пресвятой девы Марии. Руководство города заботится. Вот только связаться ни с родными не могу. Пыталась много раз, но никто не отвечает...
Ваня тут же расшифровал: что и у Варвары нет ни с кем связи.
— Вы же навестите нас? — Варя сжала Ивану руку.
— Конечно, конечно, — пробормотал Ваня. — Обязательно навещу! Только появится время...
Из уголка глаза Варвары на скулу скатилась слеза.
В палату заглянула еще одна медсестра и позвала фрау Адлер. Та вышла, но уже через несколько секунд вернулась и категорично заявила: