Колесо года (СИ)

— Можно в ванную? — спросил он. — Мне руку надо перевязать.
— Иди, иди. Там перекись и бинты в шкафчике.
Пошатываясь, парнишка скрылся за дверью. Скоро зашумел кран. Баба Ксюша заварила чай и открыла пачку «Юбилейного». На душе было неспокойно. Кто этот мальчик? За что его так? Раздвинув горшки с рассадой на подоконнике, баба Ксюша посмотрела на двор. Мужики в спортивных костюмах еще топтались около клумб с пионами и нарциссами.
Молоденький «браток» всё не возвращался. Баба Ксюша забеспокоилась, не потерял ли он сознание. Вон сколько кровищи вытекло! Она деликатно постучала в ванную. Тишина, только вода шумит.
— Я вхожу, — предупредила она, толкая дверь. — Чего я там не видела…
Слова застряли у неё в горле, в глазах помутилось. Белоголовый парнишка сидел на краю ванной и пинцетом выковыривал пулю из плеча. Кровь, падающая на кафель, была тёмно-синей, как чернила морского гада. Такими же пятнами была покрыта смятая футболка на полу. Кожи вокруг раны не было. Вместо этого серебрились в жёлтом свете лампочки мелкие чешуйки, как у свежего окуня.
— Господи, спаси и сохрани… — только и смогла сказать баба Ксюша.
Парень вскинул испуганное лицо. В круглых глазах застыл ужас, губы затряслись. Бледный живот вздрогнул. Пупка на положенном месте не было.
— Только не кричите, пожалуйста, — снова повторил парень.
— Ты кто такой? Мутант? Экстрасенс, как Кашпировский?
— Я сейчас остановлю кровь и всё объясню.
Морщась, он подцепил, наконец, искорёженный кусочек металла и бросил в ванну вместе с пинцетом. Потом сжал плечо пальцами, соединяя края раны. Она тут же затянулась мелкими серебристыми чешуйками.
— Ну, объясняй, коль не шутишь, — сказала баба Ксюша. — Только на кухню пойдём. Там хоть посидеть можно, а то я упаду.
Скатерть на столе пестрела подсолнухами. Над фарфоровыми чашками поднимался пар. Странный гость недоверчиво принюхался, будто никогда в жизни такого не пил, и начал рассказ:
— Я — мирный турист. Цель моего визита — не шпионаж, не военная миссия. Это должна была быть развлекательная прогулка! Когда мои собратья обнаружили эту планету в первый раз, всё прошло без эксцессов. Люди казались приветливы, интересовались космосом, хотели летать к звёздам. Земля была признана мирной, достаточно развитой и доступной для туризма.
— Так тогда, наверное, ещё коммунизм был, — вздохнула баба Ксюша. — И откуда ты? С Сатурна что ли?
Она захихикала собственной нехитрой шутке, размачивая в чашке печенье.
— Дальше. Гораздо дальше, — коротко сказал пришелец.
— Как же ты человеком притворяешься?
— Метаморфизм. Мой вид так умеет. Освоить язык помогает телепатия. Мы хорошо умеем мимикрировать, поэтому посещаем множество планет. Аборигены обычно не распознают в нас чужаков.
— И одежда тоже мими. мини. микикрирует? — поразилась баба Ксюша.
Пришелец замялся, мизинцем стирая с блюдца чайные разводы.
— Нет, — с неохотой признал он. — Одежду я с верёвки стащил.
Видно было, что ему от этого ужасно неловко. Даже кончики ушей покраснели.
— Ну, ладно. Звать-то тебя как? — перевела тему баба Ксюша, чтобы он не расстраивался.
— Моё имя сложно для человеческого уха. Оно звучит так, — пришелец издал несколько горловых звуков разной длины. — Но вы спасли мне жизнь, и можете называть так, как вам угодно.
— Тогда Экзюпери будешь. Читал «Маленького принца»?
— К сожалению, мне не знакома земная литература, — инопланетянин вежливо улыбнулся. — О чём это?
Баба Ксюша замялась. Маленького принца она читала давно, ещё внуку, и многое подзабыла.
— Про инопланетянина по имени Экзюпери, который упал на Землю, — сказала она не слишком уверенно. — Но главное там другое. Главное, что мы в ответе за тех, кого приручили.
— Это и правда хорошая мысль, — улыбнулся пришелец, названный Экзюпери.
Он отломил немного печенья, понюхал и проглотил. С шумом запил чаем. Баба Ксюша, улыбаясь, как родному, пододвинула к нему вазочку с конфетами и спросила:
— А чего эти хмыри за тобой гоняются?
— Охотятся за технологиями, я полагаю. Они видели, как я выходил из челнока, и с тех пор преследуют меня. Чудо, что мне удалось скрыться.
 
— А они твою тарелку не сломают?
— Тарелку? — не понял Экзюпери.
— Ну, корабль твой, — баба Ксюша поставила перед ним перевёрнутую супницу и постучала пальцем по дну.
— Ах, это, — пришелец улыбнулся. — Я забыл, что в вашем языке у слова «тарелка» есть несколько значений. Нет, челнок в безопасности. Он будет невидим, пока я не активирую его. Нужно только до него добраться.
Лучи апрельского солнца золотили пушистые вербные почки в вазе и светлые волосы инопланетянина. Чешуйки на его руке на месте раны медленно затягивались свежей кожей.
— Эх, была не была, — сказала баба Ксюша. — Помогу тебе вернуться домой.
* * *
Когда на город опустились сумерки, баба Ксюша вышла во двор на разведку. Убедившись, что парни в спортивных куртках не караулят под окнами, она встала под окнами и махнула рукой. Через несколько минут из подъезда, опасливо озираясь, вышел Экзюпери. На нём были мешковатые брюки, белая майка и огромный пиджак с жёсткими плечиками. Вместо пропитанной кровью одежды баба Ксюша отдала пришельцу костюм покойного мужа. Пиджак был велик, и Экзюпери казался первоклассником в школьной форме старшего брата.
Стоял тёплый апрельский вечер. Закат отражался в оконных стёклах, ветер гнал по асфальту тополиный пух. Мальчишка в красной кепочке сидел на корточках и веткой рисовал в пыли. Баба Ксюша и Экзюпери пешком дошли до остановки.
Они ехали мимо дремотного весеннего города. Мимо реки, укрытой туманом, как мягким одеялом. Мимо старинных зданий с кое-где отколотой лепниной: всё ещё торжественные и величавые, они напоминали красивых стариков, которые уже разрушаются, но пока не теряют гордую осанку. Мимо скверов и фонарей, мимо берёзок с клейкими молодыми листьями, мимо того самого рынка, где торговцы уже свернули палатки.
Пришелец, вжав голову в плечи, смотрел на сцепленные в замок кисти. Баба Ксюша то и дело дёргала его за локоть, упрашивая:
— Смотри, смотри! Хорошо же!
Ей хотелось рассказать, что город этот красив, что на Земле весна, что цветут деревья, а дворовые кошки гуляют по крышам. Но она не находила в себе нужных, правильных слов. Наконец, ПАЗик остановился за городом.
К тому времени совсем стемнело. Автобус скрылся в клубах пыли, дорога стала пустынна. Баба Ксюша осторожно спустилась с насыпи, придерживая руками клетчатую юбку. Прошлогодний репейник цеплялся за подол. Экзюпери, хрустя сухими стеблями, стал ломать кусты, размахивать руками, шарить в пустоте, будто ловил нечто эфемерное, как сам туман. Баба Ксюша следила за ним с тревогой. А если не найдёт свою тарелку? Как же он останется на Земле, да в такое неспокойное время?
Вдруг что-то тихо щёлкнуло, и воздух пошёл рябью. Будто мираж, проступил среди поломанных кустов странный аппарат, похожий на гигантское металлическое яйцо. Он прочно стоял на трёх кривых лапах. Слабо мигали на корпусе зелёные лампы. Баба Ксюша не удержалась и ласково, точно кошку, погладила межзвёздный корабль по холодному боку.
Челнок оказался совсем не похож на тарелку. Экзюпери нажал на какую-то панель, и дверь отъехала в сторону.
— Ну, вот и всё, — пришелец обернулся. — Может быть, полетите со мной?
— Да куда мне? Я старая, и внуки все здесь.
— Хорошо, что вы не согласились, — Экзюпери смущённо улыбнулся. — Вообще-то, челнок не рассчитан на двоих. Сам не знаю, зачем я это предложил.
Баба Ксюша на прощание протянула ему узелок с банкой домашнего лечо и упаковкой печенья. Мало ли, сколько ему придётся добираться домой? Проголодается ещё.
— Ты прилетай ещё, — попросила она. — Только не сейчас, а лет через сто.
Экзюпери забрался в челнок, дверь за ним закрылась. Воздух вновь пошёл рябью. Миг — и на месте, где была тарелка пришельца, остались только изломанные кусты и сухой репей.