Темнейший князь (ЛП)

На ее лице расползлась сладкая улыбка. Слишком сладкая. Санни захлопала ресницами, глядя на него.
— Не кори себя, красавчик. Значит, ты не так сексуален, как думал. И что. Мы продолжим практиковаться. Вместе. Только ты и я.
Уильям понимал, что она играет в какую-то игру, но все же подумал: «Практиковаться, да. Ты и я».
Нахмурившись, Уильям отпустил ее и обошел стол, где плюхнулся в мягкое кожаное кресло. Он вручит ей стопку фотографий и отправит восвояси.
В любую секунду.
У него были дела. Например, разработать собственный план игры. Что-то, что поможет ему сопротивляться ее очарованию. Он мог хотеть ее, да. Влюбляться, нет.
В. Любую. Секунду.
— Вчера ты упоминал, что держишь в голове свои сексуальные фантазии. Расскажи мне о них.
Черт! Он даже близко не это планировал сказать. Но взял ли он свой вопрос обратно? Черт, нет.
Все еще хлопая ресницами, Санни сказала:
— Я с радостью скажу, если ты расскажешь, как часто мастурбируешь и о чем думаешь во время этого. Используешь лосьон, эликсир, да?
Надеется впечатлить его? Скоро она поймет. Ничто не может его впечатлить.
— Я предпочитаю выражение дает течь. А, если взять в среднем последние восемь тысяч лет, включая десятилетие воздержания, думаю дважды в день.
Ее глаза загорелись.
— Серьезно? Целое десятилетие без небольшого передергивания? Но ты просто такой… ты.
Уильям пожал плечами.
— Мне было чуть больше сотни, совсем еще мальчишка, когда мы с Люцифером начали враждовать. Гадес заверил, что воздержание увеличит мою силу, поможет выиграть борьбу. Через десять лет, когда я сходил с ума от похоти, он признался, что пошутил. — Веселое время. Уильям махнул рукой в ее сторону. — Твоя очередь. Давай послушаем твои сексуальные фантазии.
Санни задумалась на мгновение. Глаза стали мечтательными, что вызвало тревожный звон у него в голове.
— Я представляю сильного, великолепного мужчину. Он одет, но ненадолго. Я смотрю, как он раздевается.
Во рту у Уильяма пересохло. Тревожный звон? Забыт.
— А потом?
Она замурлыкала с сексуальной чувственностью, почти лишая его чувств.
— Он раздевает меня и… занимается стиркой, стирает нашу грязную одежду. О, да. О, детка.
Уильям хмыкнул, искренне удивленный ее остроумием. Что его раздражало! Она успешно ушла от ответа на вопрос, получила ответ у него, и это чертовски сексуально.
«Определенно нужен план игры». Он протянул ей стопку фотографий.
— Посмотри это. Если обнаружишь какое-то послание, срочно свяжись со мной.
— Конечно. Но как с тобой связаться?
Поскольку его телефоны обычно разрушались от пуль, кинжалов и огня, он постоянно покупал и крал предоплаченные мобильники. Желая быть на связи с Санни круглые сутки, Уильям покопался в верхнем ящике стола, которые уже настроен на работу в любой реальности. Бросив ей телефон, он сказал:
— Мой номер уже забит в адресную книгу. Пароль…
— Дай угадаю. Шестьдесят девять шестьдесят девять?
— Умоляю. Я не настолько инфантилен. Пароль «я-н-е-м-и-н-х-а-р-т» без пробелов. Если забудешь, это «трахни меня» задом наперед.
В уголках ее глаз появились морщинки радость, когда она переступила с ноги на ногу.
— Как ты можешь ругаться в моем присутствии? Никто больше не может.
— Возможно, возраст и опыт помогают. — Он пожал плечом. — Я убивал богов. Я обретал и терял силы, которые большинство людей себе и представить не могут.
— Или… помогает твой вид?
Уильям натянуто кивнул. Он понятия не имел о своей родословной. Он был падшим Посланником, как Аксель? Или каким-то гибридом?
Аксель помнил их родителей?
Тоска сдавила грудь Уильяма. «Игнорируй». Ему пришлось сделать выбор. Поговорить с Акселем или поверить предупреждению Гадеса… какая-то часть его умрет, если он когда-нибудь встретит брата. Он выбрал веру и будет жить с последствиями. Неважно, насколько это больно.
У тебя действительно длинные ресницы, — выпалила Санни.
Интересный переход. Но он мог продолжить, сказав:
— Мои глаза сверкают, как сапфиры. Я сложен, как танк, и имею достоинство, как у жеребца.
 
Теперь она наморщила лоб, явно сбитая с толку.
— Не понимаю, что ты делаешь.
«Теперь их двое».
— Ты начала составлять список того, что тебе нравится во мне, да? Я внес свой вклад.
Смех Санни оказался звонким и мелодичным. Он закрыл глаза и насладился лаской для ушей.
— Я действительно веду списки в своем дневнике.
Его член дернулся под ширинкой.
— Я помню. Ты ведешь список сексуальных фантазий.
И, черт возьми, ему нужна более сильная защита от ее очарования, прежде чем он превратится во влюбленного щенка, который следует за ней по пятам и тявкает. Ему нужна… магия.
Уильям втянул воздух, план игры обрел форму. Конечно, чем большей магией он обладал, тем больше она взаимодействовала с его эмоциями, увеличивая вероятность «рождения» очередного «ребенка». Самый мучительный опыт в его жизни. Однако ничего нельзя поделать. Он пойдет на все, чтобы побороть свое растущее влечение к единорогу.
Чтобы заполучить больше магии, ему только и нужно, что убить демонов. Его руны сделают все остальное — впитают их бессмертие и превратят его в магию. Очень похоже на то, как деревья перерабатывают углекислый газ в кислород.
Раздались щелчки. Уильям моргнул.
Санни оперлась всем весом на одну ладонь и наклонилась вперед, щелкая пальцами перед лицом.
Уильям прорычал проклятье. Он потерялся в своих мыслях… снова.
«Я хочу умереть?»
— Какие мысли отвлекают тебя от моего впечатляющего присутствия? — спросила она, и расчетливый блеск в глазах стал ярче.
Он настороженно ответил:
— Не имеет значения. Ты мой дешифровщик. — «И спутница жизни». — Не психотерапевт.
— О. Теперь к моему списку можно добавить еще одну фантазию. — Она вновь захлопала ресницами. — Сексолог и пациент. Просто нужно выбрать правильного партнера.
Расчетливый блеск… эти хлопающие ресницы… Теперь он понял. Она просто хотела его разозлить. Это было частью его наказания.
И ее ошибкой.
В стране сексуальных мучений он являлся королем. «Моя территория, мои правила».
— Что мне делать в таком случае? — спросил он хриплым тоном. — Наблюдать или делать заметки?
Она сглотнула, по ее рукам побежали мурашки.
— Делать заметки? Куда там! Ты никогда не делаешь…
— Ты права, — оборвал он ее. — Как я могу что-то писать, когда мое лицо похоронено у тебя между ног?
Сначала она моргнула. Затем удивленно открыла рот. Затем откровенно рассмеялась, пробудив в нем что-то горячее, темное и собственническое. Уильям едва удержался, чтобы не схватить ее за задницу и не притянуть к себе в кресло.
Не подозревая о ненасытном звере, которого спровоцировала, она прижала фото к груди и сказала:
— Я знаю, ты готов к моему уходу. И я уйду. Как только ты расскажешь мне три факта о себе. И не отказывай. Насколько тебе известно, я решаю, бросить тебя и организовать побег или нет.
Он восхищался ее духом.
— Ты думаешь, у тебя есть выбор?
— Думаешь, что можешь меня заставить?
Отмена. Он сетовал на ее дух.
— Отлично. Три факта в обмен на отказ от попыток побега. Первый…
— Ты плохо целуешься. Я знаю. Я имела в виду, расскажи то, чего я еще не знаю.
«Все еще наказывает меня. Принято».
— Я не плохо целуюсь, черт возьми. — Он ущипнул себя за переносицу и взмолился о терпении. Его телефон завибрировал, сигнализируя о поступлении сообщения. Отчаянно нуждаясь в отсрочке, Уильям потянулся к телефону.
— Это твой отец? Сворим, это твой отец. Думаешь, я та девочка, о которой он всегда мечтал для своего замечательного мальчика? Ты скажешь ему, что влюбляешься в меня, параноидального единорога, у которого параноидальная версия диссоциативного расстройства личности? На твоем месте, я бы не стала так поступать. Мы же хотим, чтобы он сильно разволновался, когда ты приведешь меня к нему домой для представления.