Позывной "Курсант" 4 (СИ)

По большому счету, какая мне разница, кем Панасыч является на самом деле? Один черт я его скоро забуду, потому что мы вряд ли встретимся после того, как наша группа уйдет за кордон. Но при этом, не могу жить спокойно, если чего-то не понимаю. А насчёт Шипко я не понимаю не просто чего-то, я не понимаю всего. Прямо зудит у меня что-то внутри. Покоя не дает.
— Ну ты чего застыл, Реутов? — Панасыч уже уселся на заднее сиденье и смотрел теперь на меня с ожиданием. — Ноги отнялись или как? Машины ты прежде вроде бы видел. Не говори только, что тебя удивил вид самоходной телеги, которая без лошади едет. Ты ж не совсем у нас кретин. И ездил уже на подобных с товарищем Клячиным. Чего бестолковимся? Время, Реутов! Нам обратно через несколько часов вылетать.
— Да блин… — Буркнул я себе под нос очень тихо, чтоб никто не услышал.
Это высказывание относилось не к шуточкам чекиста, а конкретно к ближайшей перспективе снова познать все прелести отечественного самолетостроение данного времени. Увлекательный аттракцион.
Для людей, другого не видевших, которым сравнить не с чем, летать сейчас, наверное, круто. Но по мне, ну его к черту. Я бы лучше наземным транспортом вернулся. Согласен даже на очередной товарняк, типа того, который мы с Клячиным использовали, когда ехали из детского дома в Москву.
Однако драконить Шипко я не стал и быстренько рванул к тачке, собираясь загрузиться в нее с другой стороны.
Кстати, сам товарищ сержант, в отличие от встретившего нас лейтенанта госбезопасности, был одет по гражданке. Это слегка выбивало из колеи. Не привык я к такому его виду. Но зато у меня возникало ощущение, будто рядом не воспитатель из секретной школы НКВД, а вполне обычный человек. Даже, наверное, человек, производивший приятное впечатление. А может, дело было не в одежде. Может, он просто вел себя иначе. Затрудняюсь сказать.
Наконец, когда все пассажиры устроились на заднем сидении, Павел прыгнул за руль и мы тронулись с места.
Шипко молча смотрел на мелькавшие за стеклом зимние улицы. Вид у него был сосредоточенный, будто что-то прикидывает в голове.
Я, в свою очередь, тоже пялился в окно и думал. Честно говоря, устал уже ломать голову, ей-богу. На самом деле, устал. Скоро мозг закипит. Но чем ближе момент отъезда в Берлин, тем сильнее меня озадачивают некоторые вещи.
Найду или не найду коробку в коммуне — большой вопрос. Лучше бы, конечно, найти. Это несколько облегчит мою будущую закордонную службу. В том плане, что благодаря дневнику настоящего Реутова, я, возможно, быстрее разыщу чертов архив, который спрятал прадед. Очень рассчитываю на тот самый рисунок, а вернее на зашифрованный в рисунке код. Почему-то я уверен, Витцке в своих значках спрятал именно код. Не зря же он упоминал Судоплатова и говорил Алеше, что тому надо обязательно показать рисунок старому другу отца.
Но тут у меня возникают другие сомнения.
Хорошо. Вот нашёл я то, что припрятал Витцке. Дальше чего ждать? Конкретно мне. Если передам его Бекетову, ну или Берии, что более вероятно, зачем меня оставлять в Берлине? Зачем вообще меня оставлять живым?
И я, и Подкидыш с Бернесом на роли резидентов очень мало подходим. Толку от нас не особо. Сильно большой потерей исчезновение скромной группы из трёх человек не станет.
Может, конечно, нам какую-то нереально правдивую легенду придумают и дадут особое задание, не знаю. Но по большому счету, мы — семнадцатилетние пацаны. Что с нами делать?
Я из некоторых занятий, которые проходили у нас в последнее время кое-какую полезную информацию почерпнул. Нет, ее как бы много было, полезной информации, но некоторые вещи я слушал особо внимательно. Особенно про работу внешней разведки. В эту тему нас тоже посвещали.
А еще, гораздо внимательнее, я слушал то, что говорил Берия во время нашей с ним встречи. Он ведь конкретики никакой не использовал в своих рассуждениях. Только Бекетова перед мои уходом вмпомнил. А до этого момента — исключительно растекался мыслью по дереву, рисуя перспективы внешней разведки. Хотя, казалось бы, на кой чёрт мне эта информация?
 
— Закордонная разведка в современных условиях должна изменить главные направления своей работы. Ее основной задачей должна стать не борьба с эмиграцией, а подготовка резидентур к войне в Европе и на Дальнем Востоке. Думаю, Алексей, об активности наших врагов тебе прекрасно известно. И вот как раз при такой ситуации гораздо большую роль будут играть наши агенты влияния, то есть люди из деловых правительственных кругов Запада и Японии, которые имеют выход на руководство этих стран и могут быть использованы для достижения необходимых целей во внешней политике.
Вот что говорил нарком. Если не дословно, то очень близко. Сейчас так уж подробно, слово в слово, я не вспомню. Главное — суть.
И каким боком в подобном ракурсе картины лепится наша группа, позвольте спросить?
Я мысленно усмехнулся, а потом представил себе Подкидыша с Бернесом. Ну какой там выход на агентов влияния и уж тем более на правительства стран? Бред вообще.
То есть, велика вероятность, что скорее всего нас и правда хотят использовать разово. Совместить, так сказать, приятное с полезным. Дадут какое-нибудь задание, в процессе выполнения которого группа «случайно» погибнет. Почему нет-то? Я бы лично на месте чекистов так и сделал.
Только предварительно, само собой, заберут архив, который спрятал Витцке. Соответственно, если мои предположения верны, лучше, наверное, не торопиться. Искать, да. Но когда найду, посмотреть по ситуации, как лучше поступить.
— Товарищ сержант государственной безопасности, — Я оторвался от созерцания городских улиц за окном и повернулся к Шипко. — А можно вопрос?
— Смотря какой. — Ответил Панасыч.
Я покосился в сторону Павла, который сосредоточенно вел машину и вроде бы на нас не обращал внимания. Государственные тайны, конечно, никто обсуждать не собирается, но хрен его знает, насколько можно свободно высказываться.
— Говори. — Кивнул Панасыч. Мой взгляд он, похоже, понял правильно.
— Скажите, вы же, наверное, знаете, как сейчас обстоят дела с разведкой. Имею в виду, именно наше направление. То есть… Общий вид, так сказать.
— Хм… — Шипко прищурился, изучая меня пристальным взглядом.
Такое возникло ощущение, будто Панасыч сомневался, что сделать: ответить или снова «включить» того самого простачка сержанта, который ходит по школе и периодически выдает свои «в рот те ноги». Однако спустя буквально несколько секунд, он все же заговорил:
— До недавнего времени существовало два подразделения, занимающихся разведкой за рубежом. Первый — это Иностранный отдел. Задача отдела — собирать для Центра разведданные, добытые как по легальным, через сотрудников, имеющих дипломатическое прикрытие или работающих в торговых представительствах за рубежом, так и по нелегальным каналам. Особо важными являются сведения о деятельности правительств и частных корпораций, тайно финансирующих подрывную деятельность русских эмигрантов и белогвардейских офицеров в странах Европы, в Китае, направленную против Советского Союза. Иностранный отдел разбит на отделения по географическому принципу, а также включает подразделения, занимающиеся сбором научно-технических и экономических разведданных. Эти отделения обобщают материалы, поступающие от резидентур за границей — как легальных, так и нелегальных. Приоритет нелегальных каналов вполне естествен, поскольку за рубежом не так уж много советских дипломатических и торговых миссий. Вот почему нелегальные каналы для получения интересующих разведданных столь важны. В то же время существует и другая разведывательная служба — Особая группа при народном комиссаре внутренних дел, непосредственно находящаяся в его подчинении и глубоко законспирированная. В ее задачу входит создание резервной сети нелегалов для проведения диверсионных операций в тылах противника в Западной Европе, на Ближнем Востоке, Китае и США в случае войны. Учитывая характер работы, Особая группа не имеет своих сотрудников в дипломатических и торговых миссиях за рубежом. Ее аппарат состоит из небольшого количества количества оперативных работников, отвечающих за координирование деятельности закордонной агентуры. Все остальные сотрудники работают за рубежом в качестве нелегалов. Вполне очевидно, что руководство может по своему выбору использовать силы и средства Иностранного отдела и Особой группы для проведения особо важных операций, в том числе диверсий и ликвидации противников Советского Союза за рубежом. Особую группу иногда называют «Группа Яши», потому что более десяти с лишним лет она возглавлялась Яковом Серебрянским. Именно его люди организовали в 1930 году похищение главы белогвардейского РОВСа в Париже — генерала Кутепова. К сожалению, неделю назад Серебрянский оказался под арестом. Но конкретно ваша троица отправится по месту назначения как часть Особого отдела. Ты ведь это хотел узнать?