Женщина зверя (СИ)

Молчит. Не задаёт вопросов. Просто слушает и смотрит. Пронзительно. Так что начинаю тонуть в его океане. Я боюсь. Потеря малыша всегда губительна для волка. Наши дети — наше всё. Их боль мы чувствуем, как свою. И умираем вместе с ними. Морально. Перестаём быть теми, кем были. Наши чувства сгорают до тла, не оставляя после себя ничего кроме боли.
Мирослава была моей дочерью. Её смерть разбила меня на мелкие осколки. Моё сердце разрывается от потери, а в голове гуляет её нежный образ. Но мужу она кровная дочь. И его чувства будут умножены в несколько раз от потери ребёнка.
Вечером он нас прогнал. Не разрешил остаться с ним. И как бы я не хотела, но приняла его решение. Мы с сыном вернулись в особняк Джеймса. Мысли гуляли в голове не самые приятные. Я переживала за мужа. За сына, что решил уехать с дядей в Америку.
Да, мне страшно. Мне очень страшно. Моя жизнь раздвоилась на "до" и "после". И эти болезненные события выбивают почву. Я не знаю, как мне быть. Как правильно поддержать любимых. Будущее стало тёмным пятном, что пугало своей неожиданностью. Всё сейчас происходит вокруг — смерть.
Сначала был отец Саши — Сергей Владимирович. Он умер, когда ситуация в стране усугубилась. Даже если Саша подключил Кавказ и добился, чтобы враг покинул Россию. Отследить его, как мы хотели, не смогли. Он будто растворился, а сражения продолжились. Только теперь волкам не нравился факт рождения вашей дочери. Они назвали её монстром и требовали смерти. Тогда против Громовых вышли все альфы, кроме моего отца. Восстание было громким и кровавым. Сергей Владимирович вышел против шести альф. Одолел пять, а шестой пошёл в спину. Проткнул его сердце острием. И если бы не Дима, мы могли потерять всё, что имеем.
В той бойне и я потеряла своего отца. Женю собирали по кусочкам. Мы единственная семья, что поддержали Громовых.
Тогда мы впервые приехали в Россию, на похороны. После мы смогли приехать только в две тысячи восьмом. Марина Степановна и мама занимались внуками. А мы тем временем помогали братьям вернуть Громовым былое величие. Поездка закончилась печально. Умерла моя мама. Два года без отца превратили её в тень той, какой она была.
Мы вернулись в Англию после её похорон. В моем сердце стучала боль. Родителей хранить больно. Я рыдала несколько дней, с горечью понимая — из нашей большой семьи остались только мы с Женей. Но следующий удар судьбы не заставил нас долго ждать.
Умерла мама Саши. Сложное время, кровавое. Наши планы шли прекрасно, но страх стай был сильнее чем мы думали. Само существование Мирославы пугало до дрожи. Не укрылось и то, что девочка родилась чистокровной и альфой. Первая девочка — альфа. Мы отвергали сей факт, даже от братьев. Благо запах волчицы нашей дочери чувствовали только мы с Сашей и Слава. Но это не помогло. Волки всё равно не хотели нас слушать. Это и привело к большому страху и скандалам. Многие стали бояться, что именно она и погубит всех.
Рождение Мирославы потрясли не только Россию. Волки Дьявола подняли пункт. Пытались захватить наш дом и убить малышку. Высказывали своё недовольство, что это чудовище живёт на их земле.
Мы были семьёй. Но каждый год был тяжёлый и болезненный. Джеймс и Джордж встали с нами на защиту малышки. Слава был подготовлен в любую минуту хватать сестру и спасаться. У нас был подготовлен план, где дети были в безопасности.
К этому, слава богу, не привело. Но нам со Славой пришлось уехать, а волка Миры запечатать.
За эти годы мы потеряли родителей, Лёшу и многих наших друзей, что встали вместе с нами в один ряд. А теперь смерть опять постучалась в наши двери и забрала нашу малышку.
Мы были семьёй. Старались подарить детям счастливое детство. Оберегали их от всего этого хауса. Они не знали бед. Мы были счастливы, даже под гнетом смерти. Потому что были вместе.
Я не знаю, как Саша переживёт смерть дочери. Боюсь за него. Мне страшно. Очень. Ведь этот бой длится уже четырнадцать лет и всё равно не видно конца. И я не знаю какой будет следующий удар. Я боюсь за мужа, за сына. Устала видеть смерть. Хочу чтобы это уже закончилось раз и навсегда и мы могли свободно дышать.
 
Утонула в своих мыслях очень глубоко. Не сразу поняла, что сижу давно не одна. Рядом, на диване, сидит сын. Обнимает меня. Напротив, в креслах, сидят Джей и Джо. Все в своих мыслях. Это трудный период нашей жизни. Мы многое отдали, чтобы защитить Мирославу. А сейчас её нет. Смерть всё равно забрала её. И это разбило каждого из нас.
— Алекс ещё не знает, — подаю голос, прижимая сына ближе к себе. — Боюсь ему сообщать, пока он слаб.
— Он должен знать. Ты это сама знаешь. — как всегда, холодно проговаривает Смит, — За его здоровье не переживай. Раз очнулся, значит всё хорошо. Он сильный волк.
Мне нечего сказать. Знаю, что сильный. Но всё равно не могу. Боюсь и переживаю. Я оказалась не такой сильной, чтобы принимать такой удар судьбы. Неуверенна, что смогу поддержать любимого в этом горе.
— Не затягивай, Насть. Завтра же сообщи ему о смерти дочери. Будешь тянуть, сделаешь только хуже.
Поддержал друга Демон. Я лишь неуверенно кивнула. Мне нужны силы. Только где их взять?
***
Мужа в палате не оказалось. Врач тоже без понятия, куда пропал мой муж. Меня захлестнуло волнение. Страх за любимого окутал моё сердце. Я ходила по коридорам и ловила его запах. Но препараты его перекрывали. В больнице очень много химикатов и разных средств, что ужасно мешает взять след.
Почти в слезах выхожу на улицу. Обхожу его вокруг и принюхиваюсь. Едва уловимо, но почувствовала мужа. Не раздумывая побежала по его следам. Меня колотило ужасно, ноги заплетались. Я переживаю, боюсь представить куда он делся. А главное зачем?
Я замерла на месте. Было страшно подходить ближе. Любимый стоял ко мне спиной, в больничной пижаме. Стоял и смотрел на сгоревший дом. Сердце пропустило удар. Нерешительно, но делаю шаг к нему. Страх окутывает ещё больше.
Нет, я не боюсь мужа. Саша не угроза для меня. Я переживаю за его чувства и эмоции. Боюсь, что в этом горе не будет конца и он утонет в нём. Самое стыдное, что я не знаю как ему помочь. Не знаю, как утешить.
— Саш?
— Ты промолчала. — рычит он и поворачивается ко мне. — Не сказала самого главного.
Смотрю растерянно. Не знаю что сказать. Я промолчала. Побоялась толкнуть в эту боль, когда он только пришёл в себя. И сейчас не нахожу слов. Лишь опускаю голову.
Я чувствую его боль. И гнев. Эти эмоции разрывают его на части. Мне стыдно. Очень. Ведь я его жена, мать его детей. Пара. А у меня нет слов для него. Не знаю что делать и как быть. Стою как дурочка.
— И сейчас молчишь. — подходит ко мне, хватает за плечи. Больно сжимает, а я теряюсь ещё больше. Саша никогда не причинял мне боль. Как бы не злился, держал себя в руках, а сейчас я чувствую как хрустят мои кости. — Какого черта ты промолчала?! Говори!
— Я хотела дать тебе время. Ты ведь только из комы вышел. — тихо шепчу, глотая слёзы.
— Умерла моя дочь!
Отталкивает меня, рычит. Мне больно и обидно. Я чувствую его чувства, они смешиваются с моими. Но я не могу понять, почему он так злиться. Да, я поступила, может, глупо. Решила подождать. Но ведь я о нём заботилась! Боялась за него!
— Я волнуюсь за тебя. Поэтому и промолчала. Не кричи на меня! Я хотела, как лучше.
— Лучше для кого? — смотрит прямо в глаза. Не скрывает свой гнев, даже… презрение в мою сторону.
— Ты был без сознания месяц! Восстановление будет и так тяжелым.
— Стася, хватит. Ты несёшь полный бред! Мне плевать на себя, когда умер мой ребёнок!
— Она и моя дочь тоже. Думаешь мне не больно от её смерти? — тоже повышаю голос, — Меня раздирает на куски от боли! Я потеряла её и чуть не потеряла тебя! Что ты от меня хочешь? Я забочусь о твоём самочувствие. Хочу чтобы ты пришёл в себя.
Опять рычит. Отходит от меня. Начинает ходить куда сюда, а я лишь сейчас замечаю, что белоснежная пижама грязная. И от самого мужчины пахнет гарью. Осматриваю дом и понимаю, что он выглядит ещё хуже. Саша доломал его. Видно, когда искал доказательства, что дочь жива. А потом психанул.