Возьми меня в долг (СИ)

Теперь у меня есть другая… Ту, которую нужно всеми силами удержать возле себя. А у меня есть грехи, узнав о которых, она меня возненавидит. И допустить этого нельзя.
Лив обо всём знает. Подслушивала, да и всегда узнает то, что хочет. Мне не говорила, но я и так в курсе. Не первый год знакомы.
Но ничего не предпримет. Есть у неё один косяк… Который знаю только я. И тот, что полностью разрушит её жизнь, как только эта информация проникнет в СМИ.
Вот и зачем я думаю об этом именно сейчас? Зачем вообще сюда приезжаю каждый год в день её смерти? Душу потравить?
— Босс?
Выкидываю сигарету и поднимаю голову на своего водителя. Когда еду сюда, не могу рулить сам. Тем более, я выпил. За руль не рискую садиться.
Хм, что с лицом его?
— Вас Розалия к телефону.
Хмурюсь.
Горничная?
Выхватываю телефон из рук и совершенно не удивляюсь, что она звонит моему шоферу. Я телефон вырубил. Чтобы Виоле не написать.
Прошло немного времени, как я вышел из её квартиры и поехал в аэропорт. Прямо из её объятий.
Миленько было.
Но я уже хочу увидеть её снова. Соскучился, что ли? Как дебил себя веду.
— Что там? — недовольно отзываюсь, приставляя телефон к уху. — Ну?
— Г-господин Рихтер, — девица ревёт и не может связать и двух слов. Разбила чего? Оливия наседает? — Здесь такое п-произошло!
Я скучающе машу ладонью Герману уйти.
— Что опять сделала моя жена? — закатываю глаза. Нет, пора с этим кончать. Надоела. Как только приеду, насяду на юриста, чтобы быстрее работал над расторжением брака.
— Он-на пр-риказала м-молчать, но… — не понимаю, почему она плачет. Что Лив приказала? Вроде из ума ещё не выжила.
— Успокойся, — велю. — И потом говори. Не понятно, что ты мямлишь.
Она замолкает на несколько секунд. Переводит дыхание.
— С утра к госпоже Бельц пришли двое мужчин… — так, уже интереснее. — И когда они выходили… С ними Виолетта была. Без сознания и…
— Что? — я перестаю моргать. Смотрю на могилы, застопорившись на одной. — Куда?
Я резко подскакиваю с пыльной лавочки и, не раздумывая, несусь к машине, забывая о том, что вообще здесь делаю.
— Н-не знаю…
— Почему раньше не позвонила?! — не сдерживаюсь и зло рычу, рывком дёргая на себя дверь.
— Я-я… Испугалась, и… Бельц…
Я не дослушиваю. Отключаюсь. Нет смысла и дальше слушать эти всхлипы и рыдания. Я только наору на неё. Но вместо этого кричу на Германа.
— В аэропорт! Живо!
Злость льётся через край. Терпение в какой-то момент лопается. Как надувшийся до предела шарик.
Не замечаю, как сжимаю телефон в трясущихся пальцах.
Смотрю на них с изумлением.
Почему они дрожат?
Тупой вопрос.
Потому что я волнуюсь, блять.
И не за себя, а за одну задницу, которую нельзя оставить одну на несколько часов!
Достаю нервно сигарету и с трудом поджигаю её.
И вот снова. Думаю о ней, и контроль срывает. Удивительная, блин, девушка. Заставляет волноваться даже меня.
Вставляю сигарету между зубов, пока Герман понимает меня по одному крику и уже срывается с места. А я затягиваюсь и, разблокировав телефон, нажимаю на один контакт. Прислоняю к уху и смотрю в окно.
Стараюсь отогнать долбанутые мысли в сторону.
С ней ничего не случится. Сейчас пять вечера. Пропала она утром. Прилечу обратно в Мюнхен я через несколько часов. С ней всё будет хорошо. Она не такая слабая, как кажется. В этом уж я точно уверен.
— Господин Рихтер?
— Найди мне двух людей, — начинаю без приветствий. Плевать на них. Сейчас меня волнует то, где Бельц, которая всё это устроила.
И где моя горничная, что опять влипла в неприятности.
* * *
Я залетаю в дом, предвкушая маленькое представление. Еле держу себя в руках, чтобы не разрушить комнату. Или чьё-то лицо. Руки чешутся. Зудят. А я ведь девушек не бью.
Но нет. Оливия — не женщина. А настоящая сука. Раз пошла на то, что мне доложили.
Поэтому, когда захожу в гостиную, а на полу на коленях стоит Оливия, потрёпанная, с заломленными руками назад, она не вызывает ни капли сочувствия.
 
Наоборот. Только сильнее разжигает гнев, который спровоцировала сама же.
Я не контролирую себя. Подхожу к ней и единственное, что я себе говорю в мыслях — нет времени. Её наказывать. Уничтожать. Слишком много я потратил на дорогу и на остальное.
Ригерман нашёл Бельц, а вот Виолетту — нет.
И только эта сучка, которую хватаю за патлы, знает, где она сейчас.
Жёстко вцепляюсь в волосы и под тихий всхлип поднимаю голову. Её слёзы и потёкшая тушь только злят.
— Плачешь, да? — спрашиваю с издёвкой. — Но ты ведь сама виновата, в том, что случилось.
Неосознанно смотрю на красноватую и припухшую щёку. Её кто-то ударил. Бить женщину — низкий поступок. Даже такую тварь — она не заслуживает этого.
Но часики тикают. А время утекает, как вода.
— Я-я… Правда, Алекс, я не…
Она что-то невразумительно мямлит.
Дёргаю её за волосы и стараюсь не выдернуть вместе с луковицами.
— Меня не волнуют твои мотивы. Я знаю их. Но не думал, что ты настолько готова зайти далеко.
Да, Оливия ревнивая. И я сознательно вёз сюда Виолетту, чтобы понаблюдать за их перепалками. Да и любовница рядом — всегда хорошо. Но не думал, что Бельц способна на такое из-за… такой херни.
— Я разберусь с тобой позже, — цежу сквозь зубы. — Логинова где?
— Я не знаю! — отчаянно кричит.
— Не лги, — шиплю ей в лицо. — Ты отдала Бьорну приказ.
И этого сукина сына я найду. Человек, что работал на меня и следовал всем поручениям, внезапно переметнулся на сторону Оливии. Продажная мразь.
— Куда он её увёз? Последний вопрос, Лив. Ты сейчас не в выгодном положении, чтобы врать. А я дико зол и готов свернуть тебе шею.
— Если сделаешь это, — поднимает свой взгляд. Дерзкий. Победный. — То никогда не узнаешь, где твоя шлюха.
У меня есть свои принципы. Не бить женщин. Но её я готов ударить головой об пол.
— Оливия, — проговариваю тихо. Не могу голос повысить. От злобы пропадает. — Я даю тебе один маленький шанс. Нет… Я не убью тебя, да. Но эти ребятки…
Я поднимаю взгляд на трёх коренастых мужиков.
— Вдоволь с тобой наиграются. Ты же не хочешь, чтобы твоя репутация пострадала, после того, как в сеть попадёт ваша групповушка, м? — я слегка улыбаюсь, когда понимаю, что Бельц не в выгодном положении. А мне это радость приносит. Особенно на фоне всех событий. — Постой, мне же не нужно этого делать. Ты не забыла? Я знаю твой маленький секрет. Судя по тому, что ты делаешь… забыла.
Да, я прекрасно его помню.
— Если всплывут некоторые факты… Тебя ждёт суд. И уж поверь, я сделаю так, чтобы они нашли все доказательства, милая. Заключение в женской тюрьме… Знаешь, что там делают с такими девушками, как ты?
Она мычит и мотает головой. Слёзы текут по щекам.
Ревнивые девушки порой забывают о здравом смысле. И совершенно теряют рассудок.
— Так-то, — утвердительно киваю.
Не думал, что когда-нибудь придётся играть на её страхах. Но… Сама виновата. Мне было всё равно до этого момента, что она сделала. Убила человека. Конечно, не специально. По пьяни, перебрав. Но кого это волнует?
— Так, где Виола, Лив? — спрашиваю настойчиво, прищуриваясь.
— Я продала её на аукцион, — выдыхает. От её слов зубы сами скрипят друг о дружку. — У Хайнриха. Но уже поздно, Александр, ты брезглив до мозга костей, а она… уже явно попробовала не один член…
Рука сама дёргается в резком жесте. Я не думаю о том, что могу свернуть ей шею. Или убить. Нет. Но резко встаю, когда её голова отлетает вбок. Вскрикивает, но после этого всё равно шевелится.
Не мертва. Жаль. Я готов это сделать прямо сейчас. Но для начала меня ждут дела.
Я разворачиваюсь и оставляю Бельц сидеть на коленях, прижатой к полу одним здоровяком.
Но нет. Так просто она не уйдёт.
— Делайте с ней что хотите, — отдаю безразличный приказ. Что будет дальше с тем, что между ног, мне не интересно. — Но не убивайте. И не отпускайте. Я приеду и решу. А пока… Развлекайтесь.