Радиус – 227. Книга четвертая (СИ)

Уже через пару мгновений Прус отправил к праотцам мужика с топором пустив тому в широкую грудь тяжелую стрелу, а Линар подранил одноглазого заводилу. Мало того, что тот был одноглазым, так еще попытался бежать с торчащей из плеча стрелой сильно припадая на правую ногу. И второй стрелой, попавшей в основание черепа Линар добил одноглазого. Димка, тоже не сплоховал — мощным броском пустил тяжелое копье одному из нападавших в живот с такой силой, что того отбросило назад на пару метров и тут же метнул серп в другого доходягу вооруженного вилами, посчитав его наиболее боеспособным из оставшихся разбойников. Не успел Прус обнажить свой палаш, а Линар выдернуть из кожаной петли боевой топорик, как оставшиеся бросились наутек, а четверо из девяти нападавших остались лежать на земле.
— Бесово отребье! -выругался Прус и направился к еще живому разбойнику, которого Димка ранил метнув в него серп жнеца.
Мечник не медля добил того ударом палаша в грудь и повернувшись спросил у Дмитрия:
— Чем это ты его? Думал нож метнул, да не видно ничего в ране.
— Немного магии. -чуть виновато развел руками Димка.
— Так ты… вы высший выходит? -даже растерялся Линар.
— Выходит так. Только в наших отношениях, это ничего не меняет. Считайте, что долг свой вам, чуть отработал. Да, вы бы и сами справились с этим отребьем. Куда их теперь? -кивнул он на трупы разбойных людишек.
— Свои подберут, может и похоронят. А нет, так собаке — собачья смерть, пусть у дороги валяются, пока не прикопает кто или зверье не растащит.
Прус обошел лежавшие тела и поочередно пробил своим палашом им черепа, чтобы не плодить восставших мертвецов. Линар же, не спеша, ножом вырезал из тела одноглазого свои стрелы, а потом на некоторое время задержался стаскивая с того добрые еще сапоги.
— Оп-па! Еще нам прибыток, -показал лучник выпавшую у одноглазого из сапога монету, -полуталер целый!
Наемники подобрали вилы, топор, нож и сгрузили все в свою телегу. А потом, переглянувшись с товарищем, Прус предложил вертя в руках изрядно зазубренный топорик одноглазого.
— Ты, Димитрий, нападение помог отбить. Трофеи хоть и плохенькие, но тоже денег стоят. Это, -мечник показал рукой на старый плотницкий топор, вилы и сапоги, -на полдюжины крейцеров потянет и топорик увечного, примерно, столько же стоит, да в сапоге у него пол талера было. Всего трофеев, на тридцать шесть крейцеров — не меньше. Оружия у тебя нет, хошь себе его топорик забери и шесть серебрушек сверху, а нет, так долю твою деньгой отдадим. Ты же сам сказал, что на том берегу все бросил, а на деньги комнату на ночь снимешь, не в ночь же тебе до поместья идти, и поешь сытно.
— Помог я вам, братцы, конечно не за деньги. Но, если двенадцать крейцеров дадите в счет трофеев или по дружбе, так благодарен буду.
— Да без проблем, друг! — Прус подмигнул и отсчитав из своего кошеля протянул ему дюжину мелких серебристых монеток, а Линар, напомнил про его обещание замолвить словечко другу помещику.
«Ну вот, два опытных, а главное честных воина, в новую дружину Филиппа! Обрастем солдатами понемногу, наберем крупный отряд, так еще нервы бургграфу потреплем. -а потом Дмитрий задумался, — А зачем, мне сразу в поместье Фила возвращаться? Коли случай выпал в городе с револьвером и магическими патронами оказаться, так может с лейтенантом Мораном поквитаться выйдет?»
Дмитрий еще некоторое время размышлял над своей идеей и пришел к мысли снова наведаться в шатер к старой провидице. Может, госпожа Инесса подскажет, где ему перекантоваться оставаясь незамеченным и где искать лейтенанта?
Прошли по лесной дороге еще километров пять, а потом остановились на небольшой привал, чтобы дать немного отдыха коняшкам, да и самим отдохнуть и перекусить.
К пригороду подъехали уже в сумерках и приятели наемники, даже проникшись пригласили Димку переночевать у них, но сразу предупредили, что кроватей нет и придется спать на тюфяке в общей комнате. Дмитрий поблагодарил, но отказался, сказав что переночует на постоялом дворе у восточного тракта, где он уже не раз останавливался. Но сам, попрощавшись с солдатами уже как с добрыми друзьями, пошел через слободу в сторону южных ворот, где жила гадалка и стоял ее шатер.
— Госпожа Инесса! -откинул Димка полог небольшого шатра.
Сначала, ничего не происходило, но потом скрипнула дверь стоявшей вплотную к шатру лачуги и гадалка согнувшись вошла через другой занавешенный вход.
— А-а, сам молодой барон ко мне пожаловал! -усмехнулась старая женщина, а Димка опешил от таких слов, но гадалка хохотнув замахала руками, — Да не скажу я никому, не скажу. Бывает, вижу кое-что интересное, так информацией не торгую… ну или только хорошим знакомым кое-что говорю. По делу, господин Димитрий, пожаловали, али просто мимо шли?
— По делу, Инесса, по делу.
Старая провидица пригласила Дмитрия в свой дом, который состоял из одной комнатки и совсем крошечной кухоньки треть которой занимал сложенный из камней очаг в котором угли еще шаили алыми отблесками. Она налила гостю ароматного травяного чая и даже выставила на стол тарелку с сухарями и блюдце с беловатым, очень ароматным медом. Начали беседу издалека и Димка сам не заметил, как рассказал обладающей сильным даром женщине, и про Милену, и про истребление логова хвостатых людоедок, и про взрыв алтаря, и про свои планы отомстить Юлиусу Оттону и его лейтенанту.
— Бургграфа, ты милок, не достанешь, даже оружием своим громовым. Он теперь за высокой стеной отсиживается и стражу усилил, боится видать, после твоего возвращения живым-то. А вот с лейтенантом его поквитаться можешь, тут дело нехитрое.
— Так, где мне его искать? Где он живет?
— Ночует он в казармах, в замке бургграфа. Но туда тебе ходу нет, так как и сам бургграф маг не из последних и на службе у него маги есть. Только тебе в замок его и не нужно. Лейтенант этот задира знатный — бретер, что за несколько талеров любого прирежет, да по кабакам пройтись не дурак и к девкам в «Розовый цветочек», пару раз в неделю захаживает. А завтра праздник — последний день лета. Жди его в кабаке недалече от южных ворот или возле «Розового цветочка» — салон там рядом. Даже поставлю монету в пол талера супротив крейцера, что завтра он со своими сержантами там ночь куролесить будет, как в кабаке надерется.
Инесса предложила отоспаться Дмитрию в своем домике на тюфяке, заверив, что блох и клопов у нее не водится, так как она их нужными травками да заговорами выводит начисто. Дмитрий подумал и согласился. Тем более, пригласила его как хорошего знакомого Эмерика с которым была дружна с давних пор. Зачем тратить деньги на ночлег в трактире или гостинице, да еще рисковать быть узнанным кем-то из солдат бургграфа? Потом женщина достала старенькие карты таро и сказала, что погадает Дмитрию.
— Да не бойся, денег много не попрошу! -снова усмехнулась гадалка, — Зато ежели след твой ко мне приведет, скажу, что просто гадала господину за серебрушку. Любой маг-дознаватель подтвердит, что не соврала.
— Какая вы осторожная. -сказал Дмитрий и улыбнулся как мог деликатно, но провидица после его замечания зашлась смехом и даже утерла выступившие на глазах слезы.
— Повеселил, господин, повеселил! При моем ремесле, не осторожных еще по молодости на кострах сжигают.
Инесса несколько раз делала большой расклад, водила над картами рукой и что-то неразборчиво бормотала. Но при этом, она все более и более хмурилась. Со стороны могло показаться, что матерая шарлатанка просто хочет развести клиента в конце гадания объявив тому, что страшные опасности и жуткие напасти поджидают его за каждым поворотом и предложить простофиле чудодейственный амулет — простую стекляшку содрав за нее несколько полновесных талеров. Но Дмитрий ясно видел и ощущал магические линии и эманации силы витающие в помещении, поэтому терпеливо ждал окончания расклада и вердикта прорицательницы.
— Все, что увидела озвучивать не стану, -наконец сказала Инесса, -но карта тебе плохая выпадает. Нет, -она вскинула руки предупреждая его вопрос, — Морана ты убьешь, и даже уйдешь безнаказанным благодаря ловкости своей, но вот после — осторожен будь. Порождение тьмы тебя ищет, какая-то сильная тварь. Я бы в шар колдовской глянула, -сказала она придвинувшись к парню и понизив голос до шепота, -да у меня ни кристалла, ни порошка волшебного нет.