Злобный заморыш (СИ)
Попросту говоря — они всех к чертовой бабушке вырезали, освобождая место своему народу. Это бы им с легкостью простили, тогда, по словам Жассурга, каждый был сам за себя, но вот потом… Касдамский архипелаг не мог похвастать хоть какими-то ресурсами, что вынудило эльфов обратиться к не самым хорошим вещам на свете. Выращивание наркотиков, пиратство, рейдерство. Так началась непреходящая эра господства морских эльфов на их зачарованных деревянных кораблях.
Сейчас всё изменилось в лучшую сторону. Длинноухие пираты все больше отдаляются от кровавого прошлого, предпочитая брать каперские и охранные патенты, наркотики большей частью сменились торговлей алхимическими ингредиентами и морской солью, на островах появились другие расы, но очень многое осталось по-старому. В Касдаме меня могли доставить на Эласту — без присяг, без вопросов, даже без особо солидного вознаграждения. Именно оттуда начинали свой путь на континент авантюристы, негодяи, жулики, изгнанники и прочие веселые личности.
— И ты хочешь сказать, что Касдам для меня безопаснее, чем дать присягу тому же Хледзигу, а потом тупо дезертировать по прибытию? — скептично спросил я.
— Ты наивнее деревенской девочки, считающей, что если она не видит, кто её тарабанит, значит все просто показалось, — ржанул полугоблин, — Хлейдзинские мастера новобранцам бьют аж пять татуировок! Здоровенных таких, по лекалам. А как отслужишь своё, бьют еще три. Понял? Везде против таких умных уже понапридумано крючков.
— Понял, — кивнул я, морщась за наивный прокол, — Но подсказать сможешь, как попасть на Касдам?
— Уу… — с хрустом размял шею сын сестры матери Шахтшарх, — За это с тебя минимум бочонок. И пять порций соленых храумвели!
Оставалось лишь согласиться. Тяжко быть попаданцем.
Интерлюдия
Крепко спит ночной Хюгге и все его окрестности. Теплая и влажная зима ночью становится колкой, жадной до тепла живых тел, оковывает их сном и леностью. Спят люди, гномы, гоблины, все плоды их любви и кровосмешения. Спят животные в своих стойлах и птицы в своих курятниках. Спит лагерь-стойбище Крозендрейк, в ожидании новой партии Должников, что должны поступить к ним на днях.
Если уж кто и не спит в окрестностях Хюгге, так это завод в небольшом городишке Эйлеэм, где вовсю трудится ночная смена. Механизмы тикают и стучат, конвейер гудит, керосин горит, а рабочие вовсю занимаются своим нелегким трудом. Их старание сложно оставить без понимания — городок очень маленький, а заработная плата на «Эйлеэмском заводе точных механизмов» предмет зависти каждого, кто там не работает.
Еще не спит прикованная на довольно длинную цепь и слегка избитая эльфийка, в чьих русых волосах то и дело мелькают тонкие синие пряди. Лайтен Лан Валлен занята тем, что вовсю жалеет себя, а заодно дико ненавидит невысокого щуплого блондина с глупым именем Магнус Криггс.
Этот подлец всё знал! Знал, как с ними поступят, знал, что их прикуют и заставят горбатиться задаром! Перед глазами попавшей в кабалу Лайтен прошли все выжившие из лагеря, все, включая сразу тогда ушедшего здоровяка Марата, который был прикован за два цеха от эльфийки. Все были здесь…
…кроме Магнуса.
Он знал. Лайтен злобно дернула цепь, подавляя в себе желание разрыдаться. За шум на рабочем месте наказывали. То, что место было еще и для приема пищи, отдыха, досуга и всего остального — никого не волновало. В контракте всё было прописано… за исключением того, что на них наденут кандалы. Только этого проклятого коротышку никто и нигде не видел. Пленители Должников совершенно не скрывали от них свои разговоры, бывшая землянка прекрасно слышала, что за Магнусом отправили пару разъездов, но без всякого фанатизма.
«Этих нам хватит с лихвой. Троих можно отправить в Эгренберг часовщикам, закроем с ними кредит взаимозачетом»
Подружиться с уродскими гоблинами, узнать, что всех ждет, явиться под конец еле стоящим на ногах, чтобы у них с Мавериком не возникло вопросов, почему очкастый урод решил пропустить дилижанс. Всё было продумано от и до. Свою свободу он купил с их помощью, не сказав ни слова. Правильно, если бы сказал, то что? Все Должники пустились бы в бега, и их бы всех искали куда тщательнее. Как он там сказал в первый день? «Считайте меня мизантропом»?
Стаж в тридцать лет экономической аналитики на одну из старейших фирм Брюсселя даром пройти не мог. Сейчас девушка, носившая когда-то совсем другое имя, понимала, что очкастый блондин, чьих глаз никогда и никто не видел, стратегически обыграл их на ровном месте. Пока бывшие земляне знакомились, делились идеями, предвкушали многие годы жизни в юных здоровых телах, не особо вслушиваясь в слова огромной зеленой обезьяны, Магнус Криггс сразу сделал ставку на информацию, на внедрение. Грамотно воспользовался совсем скудными своими ресурсами, разыграл карту обаятельного харизмата, пожал плоды. А заодно жил в свое удовольствие, в комфорте, трахая местных обезьян.
А они пыхтели в «упряжи», ненавидя швыряющих в них камешки гоблинов. Даже не пробуя с ними нормально общаться, считая дикарями в смешных шляпах. Они же из 21-го века, просвещенные, культурные, могущие одарить этот чертов мир. Вот и одаривают, правда не так, не тем, и без малейшей благодарности.
Девушка, выплеснув про себя эмоции, вновь попыталась поплотнее укутаться в выданное ей одеяло. В цехе было довольно тепло, но шум от вечно работающих механизмов служил плохим подспорьем для сна. «Ничего, Магнус Криггс», — думала она, засыпая, — «Мы еще встретимся, я уверена. Когда это произойдет, я тебя обязательно поимею. Просто потому, что иначе не смогу жить спокойно».
Постепенно она погружалась в поверхностный нервный сон. Раздутое эго Сары Кройнман, ставшей в свое время самой настоящей легендой в мире финансовых афер, назначило себе жертву, обреченную принять на себя её гнев за все лишения, которыми подвергалась пестроволосый аналитик. То, что фактически Криггс был ни в чем не виноват, заслуженную пенсионерку не смущало ни грамма. Он будет не первым и не сотым, кого она использует, как подушку для битья. Дайте только срок.
***
Если бы этот самый Магнус Криггс сейчас находился бы в сознании, а не мирном глубоком сне алкогольного делирия, то он имел бы все шансы заработать полнейший вывих нижней челюсти вызванный передозом удивления. По ночным спящим улочкам Хюгге довольно бодрым шагом шла долговязая фигура в потёртой дешевой одежде — та фигура, которой предполагалось лежать без движения и признаков жизни еще минимум сутки, если учесть всё количество выпитого с вышеупомянутым Магнусом. Нарушающим законы биологии и здравого смысла был ни кто иной, как его новый товарищ и ценный советчик, полугоблин Жассург.
Матрос бодро и деловито топал в центр города, даже почти не шатаясь. Редкие патрули ночной стражи, сонно волокущиеся по своим маршрутам, полугоблина не останавливали. Походка ровная, руки пустые, одежда пусть и грязная, но не в крови, мало ли куда он идёт? Может, у него утренняя смена на корабле?
Однако, все было несколько иначе. Жассург шел не в сторону порта, а к местной телеграфной станции, закрытой, конечно же, на все замки по причине глухой ночи. Добропорядочному гражданину в такое время суток возле этого здания делать было откровенно нечего — внутрь не пустят, запасные ключи лишь в местном отделении полиции на крайний случай, а вот стать объектом пристального и нездорового внимания патруля, вроде того, что вновь приближался к полугоблину, можно легко.
…если не нырнуть в густой высокий куст, пропахший мочой и прочими нелестными субстанциями. Именно этот куст, а точнее закрепленная на столбе посреди растительности коробка, и были настоящей целью полугоблина.
Жассург извлек из кармана сложный механический ключ с тремя десятками бороздок и углублений, вставив его в специальное отверстие под ящиком. Три быстрых проворота, тихая трель, пара щелчков, и ящик открывается, демонстрируя в своих внутренностях то, к чему доступ должны иметь лишь очень немногие жители этого города, такие как мэр, полицейский комиссар и начальник таможни.