Рассказы, изданные на бумаге. Проза

Паша промчался мимо двери заказчика. Наверху сухо щёлкнула стальная задвижка, закрывавшая выход на крышу.
Опасаясь, что застрянет в кабине подъёмника, архитектор не стал использовать новенький лифт. Он сбежал на первый этаж, выскочил на морозную улицу и помчался к дороге, проходящей недалеко от крыльца.
Сотрясаясь под порывами ветра, Паша ещё минут двадцать стоял у обочины. Он ловил автомобиль, который смог бы его довезти прямо до дома. В этот раз, ему подвернулась легковая машина, в которой печка работала на удивление плохо.
В свою «заводскую слободку» парень добрался ближе к шестнадцати дня. Благодаря очередному указу правительства, стрелки перевели на зимнее время. Так что, на улице стало совершенно темно.
К сожалению самарцев, уличные фонари почти не горели, а северного сиянья небес в городе отродясь небывало. Поволжье это вам не Москва и не Мурманск в полярную ночь.
С трудом переставляя замёрзшие ноги, Паша поднялся на пятый этаж панельной «хрущёвки». Он зубами стащил ледяные перчатки, сшитые из тонкой искусственной кожи. Непослушными от мороза руками кое-как вытащил ключи из кармана. Едва удерживая их непослушными пальцами, отпер две двери одну за другой.
Вошёл в маломерную «двушку», где жил вместе с мамой. С радостью хлопнул сначала наружной, а затем и второй, деревянной тоненькой створкой. Таким образом, зодчий укрылся от лютой самарской зимы.
Он стянул с себя задубевшие от холода полусапожки и «осеннюю» куртку. Влез в мягкие тапочки и, волоча одеревеневшие стопы, поплёлся на кухню. Мама была на работе «на сутки». К счастью, она не увидела, в каком состоянии пришёл её сын.
Парень взял из настенного шкафчика недавно початую полулитровку дешёвой водки «Родник». Свинтил ярко-синюю крышку с резьбой и, дрожащей рукой, налил себе полстакана живительной жидкости. Достал из холодильника полбатона «Любительской» и отрезал ломоть колбасы.
Единым глотком Паша выпил горькую жидкость. Он потряс головой от «невероятного богатства букета», наполненного духом сивухи. Затем, быстро заел «послевкусие», возникшее на языке.
Проглотив чуть прожёванный огромный кусок, Паша с большим удовольствием повторил процедуру. Так сказать, не в качестве пьянки, а лишь для лечения. Не то подхватишь простуду и будешь неделю с температурой лежать.
Убрав закуску и выпивку на прежнее место, он заплетающимися от водки шагами прошёл в свою тесную комнату. Там парень выключил вхолостую горевший компьютер.
Затем, вынул из тумбочки одеяло с подушкой и завернулся в тёплое «шерстяное» полотнище. От этого, он стал похож на короля по имени Лир, которого выгнали из столицы в провинцию. Потом, устремился к дивану, и ничком упал на постель.
Весь вечер и ночь Паше снился тропический остров, затерянный в большом океане. К счастью утомлённого парня, там не было ни «любимого» Шефа, ни одного из богатых заказчиков.
Братская ГЭС 
Проза. Рассказ «Братская ГЭС»
Издан в альманахе «Земля героев и творцов» издательства «Перископ», Волгоград. 2020 г., стр.370…373.
В середине пятидесятых годов прошлого, двадцатого века, в городе Братске, Иркутской области, начали строить гидроэлектростанцию на реке Ангаре. Там решили воздвигнуть плотину высотой в 125 метров и длиной в полтора километра. Позднее она стала носить имя 50-летия Великого Октября.
Стройку объявили комсомольской, ударной и туда поехали молодые крепкие люди со всей великой советской страны. Тогда про Братскую ГЭС очень много писали в газетах и различных журналах. Снимали о ней множество фильмов и постоянно говорили по радио и телевизору.
К тому времени, мой старый знакомый, окончил строительный институт. Он пришёл в райком комсомола и попросил, чтобы его тоже отправили в это знаменитое место. Скоро молодой человек оказался на строительстве ГЭС, возводимой на огромной сибирской реке.
Большую плотину строили очень разные люди, что приехали в глухую Сибирь, из всех пятнадцати советских союзных республик. Поэтому, посёлок, где жили рабочие, назвали городом Братском.
 
Сам я в Сибири никогда не бывал, но, по словам старого друга, этот, некогда скромный, посёлок находился на склоне крутой и высокой горы. Все улицы шли параллельно друг другу. Они спускались с вершины большими террасами и соединялись между собой, лестницами с крутыми ступенями.
Специалисты разных национальностей, приехавшие со всей страны, были людьми, в основном, молодыми. Так что, сначала все бегали вверх или вниз, как муравьи. Это быстро им надоело, и они начали ездить на обычном автобусе так же, как это делали все местные жители.
Не знаю, как в Братске сейчас, но в те времена, там был один лишь маршрут. Он шёл от начала улицы, расположенной в самом низу, доходил конца и по крутому съёзду поднимался на другую ступень. Затем, катился в противоположную сторону и забирался на третью террасу.
Так и сновал он туда и сюда, словно челнок, пока не взбирался на макушку холма. Там он разворачивался на небольшом пятачке, и катился обратно, к подножью возвышенности. Поэтому, два километра по-прямой, соединявшие нижнюю и верхнюю точку, превращались в десять-одиннадцать вёрст, бегущих по крутым серпантинам.
Нужно сказать, что моему старому другу довелось поработать три года на возведении, замечательной во всех отношения, ГЭС. К его сожалению, когда он прибыл туда, уже очень многое было построено.
С двух берегов протянулись широкие дамбы, которые далеко уходили в бурную воду. Оставалось лишь перекрыть достаточно узкий участок реки, что лежал между ними.
В назначенный день, к разрыву, между длинными насыпями, устремились десятки больших самосвалов. Они доезжали до края и сгружали в бурлящий поток сотни тонн больших валунов.
При возведении дамб, русло значительно сузилось и там возникло невероятной силы течение. Оно уносило огромные камни, словно мелкую гальку. Несмотря на мощь сибирской реки, Ангару всё-таки смогли перекрыть и советские люди взялись поднимать насыпную плотину.
Машины шли чередой друг за другом и работали круглые сутки без перерывов. Шофёры трудились помногу часов и, конечно, все уставали до крайних пределов. В один из таких весьма напряжённых и насыщенных дней и случилось большое несчастье.
Прошёл сильный дождь, и дорогу, идущую над Ангарой, залило водой, стекавший с ближайших холмов. Один из автомобилей въехал на полотно из щебёнки, подмытой бурным потоком. Грунт обвалился, и самосвал сорвался с обрыва. Кувыркаясь, он скатился с откоса и упал на колёса возле самого берега.
Все кто был в это время поблизости, помчались к нему. Среди них оказался мой старый товарищ. Люди разных национальностей стояли над бешено кипящёй рекой, но помочь молодому водителю, ничем не могли.
При падении с кручи, кабина изрядно помялась и двигатель сместился назад. Шофёру зажало ноги так сильно, что он не мог самостоятельно выбраться. Парень находился по грудь в бурлящей холодной воде и молча смотрел на стоящих рядом рабочих.
Меж тем, стремительное течение реки подмывало гравийное дно, что находилось под широкими шинами. Самосвал по чуть-чуть проседал и медленно погружался в пучину.
Несколько смелых людей притащили откуда-то трос. Они спустились с обрыва и, рискуя собственной жизнью, прицепили его к тяжёлой машине. Второй конец, закрепили на тракторе, который пригнали с ближайшей делянки.
Тягач мощно взревел и попытался вытащить автомобиль. Канат натянулся, словно струна. Большой грузовик нехотя тронулся с места. Стал медленно подниматься на кручу, и все облегчённо вздохнули.
В этот же миг, толстая связка не вынесла огромного веса. Раздался громкий отчётливый треск и металлический трос лопнул, как гнилая верёвка. Машина снова обрушилась в реку и погрузилась значительно глубже, чем прежде. Теперь вода доходила шофёру до подбородка.