Измена. Дракон не стоит моих слёз (СИ)

— Я и не сомневался, — улыбнулся он и вышел.
Устройство варочного аппарата было мне знакомо с тех пор, как мы с Элоизой вместе рассматривали его в журнале, поэтому я осмотрелась и, отыскав ножи и мало-мальски знакомую посуду, взялась за дело. Мясо хранилось в стазисе, а потому оставалось совершенно свежим, но при этом не замороженным, что значительно ускорило процесс. А главное — оно было разделано, хотя здесь было принято покупать тушки целиком. Выбрав нежные кусочки птицы, я быстро обжарила их с овощами, посыпала приправами и травами, добавила немного крупы, которая напоминала родной мне рис, и оставила тушиться.
Пока варочный аппарат работал без моего участия, я распахнула окно, так же покрытое копотью, как и остальные, и втянула носом прохладный вечерний воздух.
В кухне тут же появился Даар. Широкими шагами преодолев разделявшее нас расстояние, он резко захлопнул окно и задёрнул шторы.
— Плита же работает, впусти воздух, — чуть удивлённо сказала я.
— Нам не нужно, чтобы кто-то заметил тебя в этом доме, — отрезал он. — И вообще чтобы на дом обратили хоть малейшее внимание. Я бы даже свет здесь выключил.
Я поймала его за руку.
— Даар, — и заглянула в глаза. Осеклась. Снова эти слишком привычные, слишком родные глаза. — Послушай, я не хочу всю жизнь жить в страхе и скрываться. Не лучше ли пойти и прямо встретить трудности?
— Трудности? Ты имеешь в виду, что тебя всю жизнь будут держать взаперти, потому что женщина должна быть при доме?
— Я имею в виду, что бесконечно убегать всё равно не получится.
Я выпустила его руку и подошла к варочному аппарату, убавила огонь и, приоткрыв крышку, помешала получившееся рагу в неглубоком котелке.
— Не говори ерунды, — хмыкнул дракон и вышел с кухни.
Вздохнув, я села на табурет, который приставила к варочному аппарату. Всё тело ныло от нагрузки последних дней. Несмотря на присутствие Даара, мне было почему-то жутко одиноко. Он не слышал меня. Делал вид, что слышит, но на деле я не могла объяснить ему ничего, каждая моя мысль встречала пренебрежение и хмыкание. Вот как сейчас. Быть может, я в самом деле думаю глупости. Но, в самом деле… Если он привык жить вечно в бегах, то я — нет. Прошло всего несколько дней, а я уже была вымотана и физически, и морально. А всю жизнь так?
Невозможно.
Наложив в глубокую миску получившееся блюдо, я поставила её на поднос. Рядом — тарелка с кусочками хлеба, сыра, вяленого мяса. Кружка с молоком. Взяла поднос и понесла в гостиную, где Даар читал газету, закинув ноги на журнальный столик.
— Где у тебя обеденная зона? — спросила я.
— Где обедаешь, там и зона, — отозвался он и кивнул на журнальный столик рядом со своими ногами, с которых он даже не снял сапог. — Клади сюда.
Я помедлила, напряжённо глядя на пыльные сапоги, прекрасно понимая, что только снова нарвусь на недовольство. Но проглотить комментарий не смогла:
— Я тебе не подножный корм предлагаю, чтобы ставить еду рядом с грязными ботинками.
Он посмотрел на меня поверх газеты, потом встряхнул её и вновь уткнулся в строчки.
— Отвыкай от своих светских привычек. Ничего страшного с едой не произойдёт, если она постоит рядом с моими ногами.
— Ты можешь просто выполнить мою просьбу и опустить ноги на пол?
Даар вновь посмотрел на меня поверх газеты.
— Будь добр, — повторила я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, — не складывай ноги туда, где ты ешь. Мы всё-таки цивилизованные люди.
Должно быть, я слишком вымотана. Держать себя в руках становится всё сложнее.
— А ты? — Даар проследил взглядом за подносом, который я поставила перед ним на столик. — Ты есть не будешь?
— Нет, спасибо. Я не голодна. Даар, — я присела рядом с ним и сделала глубокий вдох. — Я, правда, благодарна тебе за всё. Ты спас мне жизнь, спас мне свободу, заступился перед Кеннаном… но мне нужно взять жизнь в свои руки и самой разобраться с тем, что происходит. Я ведь уже не ребёнок. Пора взять ответственность за свою жизнь.
— И, — он сел прямо, отложив в сторону газету, — что ты собираешься теперь делать?
 
— Для начала отправлюсь к дозорным. Узнаю, не разыскивают ли меня. Если да, то до тебя им дела уже никакого не будет, и ты будешь волен вернуться в собственный дом и жить собственную жизнь. Прости, что из-за меня твои планы пошли кувырком.
Он смотрел на меня как-то напряжённо. Но кивал. И молчал.
— Потом вернусь в Усмановку, — продолжила я. — Попытаюсь отыскать маршала, узнаю, как обстоят дела. Я прожила там три года, и всё-таки в том доме осталась частичка меня. Мне потребовалось время, чтобы понять это, но твой поступок… здорово встряхнул меня. И за это я тебе тоже благодарна. Я помню о твоём предложении проветрить мозги на морском воздухе… — я грустно улыбнулась. — Но сначала мне надо закончить свои дела. Поэтому завтра…
Договорить он мне не дал. Потянув меня за руку, дракон резким движением склонился ко мне и вдруг поцеловал в губы. Я растерянно смотрела на него, не шевелясь и не отвечая. Он медленно отдалился.
— Как это понимать? — тихо спросила я, глядя ему прямо в глаза.
— Как же ты не понимаешь, глупая, — проговорил он с лёгкой хрипотцой в голосе. — Они ведь все тебя просто используют. А кто не использует — тот мечтает использовать. У тебя такой редкий дар, и именно сейчас Богиня даровала тебе нам. Держать тебя под замком преступно. Ты не для этого явилась в наш мир, преодолев непреодолимое.
— Ты о моих колыбельных?
— Да если бы это были просто колыбельные! Твой голос таит силу, которая может развернуть любую армию вспять! Если ты научишься им пользоваться, то сможешь вершить историю! Исправлять преступников, внушать детям великое будущее, останавливать войны!..
Я отрицательно покачала головой, хотя уже понимала, что он говорит правду. Не просто так дозорные отпустили нас, не задавая лишних вопросов. Не просто так глаза стражей так потухли, когда я велела пустить нас в город.
— Кеннан держал тебя при себе, чтобы использовать, когда придёт момент. Ты только подумай. Такая сила в руках одного дракона! Он всегда был тщеславным. Я уверен, что Кен давно уже продумал план, как с твоей помощью занять место короля.
— Нет, — я неверяще покачала головой. — Если бы он действительно вынашивал подобные планы, то давно уже добился бы своего. За три года можно успеть…
— Как много времени у тебя ушло на обучение языку? — уточнил Даар. — Управлять с помощью голоса можно только в том случае, если владеешь языком. То есть, если можешь внушить человеку какую-то мысль. Он наверняка просто ждал удачный момент, чтобы воспользоваться тобой. Сделать тебя своим оружием.
— Оружие, — у меня распахнулись глаза. — Тот человек, который нападал на меня ночью в лесу, он назвал меня оружием!
— Значит, он напал не просто так. Ему тоже было известно про твой дар.
— А ты? — невольно сощурилась я. — Тебе-то откуда это всё известно?
— Я много где бывал, — сухо ответил Даар. — Много чего видел и много о чём слышал. Когда брат рассказал мне про твои волшебные колыбельные, я сразу всё понял.
— Может, Кеннан не знал, — задумалась я. — Может, для него я — всего лишь колыбельная? Ходячее успокоительное.
— Ты можешь тешить себя иллюзией, — Даар заглянул мне в глаза. — А можешь попытаться стать свободной. Что ты выберешь?
Некоторое время мы с ним не сводили друг с друга глаз.
— Мне нужно время, — наконец, ответила я. — Подумать.
* * *
Леона
— Ты ведь хороший мальчик, — я погладила лежащего на кровати дракона по волосам. — А хорошие мальчики должны спать. Завтра будет новый день, и мы с тобой обязательно пойдём гулять.
— Гулять, — слабо улыбнулся он и опустил веки.
Я выдохнула. Какого тёмного я вообще согласилась на эту авантюру?! С каждым днём он становится всё больше похож на ребёнка, причём на маленького, трёхлетнего ребёнка! И упорно отказывается называть меня по имени, а не “мама”. Моему Зайчику тоже нравилось, что я похожа на его мать. Но ему нравилось это совсем в другом смысле. Для него я была — мать, которая лишила его любви. Мать, которая бросила его одного. Мать, которая заслуживает наказания.