Дракон выбирает судьбу (СИ)

Мала Страна была старинным и очень респектабельным столичным районом. Там селились драконы из не самых богатых семейств и люди уровня директоров банков. Гилберт давно не заезжал в ту квартиру.
- Спасибо, - негромко откликнулась Джемма. – Гил… я очень тебе признательна. Но мне в самом деле нужно привыкнуть. Эта правда похожа на сказку, и я… – она сделала паузу и добавила: – После всего, что со мной было, я должна ее окончательно принять. Ты не сердишься?
Гилберт улыбнулся и дунул в сторону открытого окна, выпустив золотой лепесток пламени.
- Я никогда не буду на тебя сердиться, - пообещал он и снова дотронулся кончиком пальца до шрама на запястье Джеммы. Шрам притягивал к себе взгляд. – А насчет работы… Чем бы ты хотела заниматься?
В глазах Джеммы теперь появились азартные искры.
- Я была дистантным журналистом в «Ежедневном зеркале», - ответила она. – Писала статьи под псевдонимом. Макс Брайт – так меня звали, но тебе это ничего не скажет.
Гилберт едва не рассмеялся.
- Ничего себе! Я читал твою колонку, - сказал он, и Джемма посмотрела на него с таким удивлением, что Гилберт не сдержал улыбки. – Еще думал, какой ловкий парень, надо бы его пригласить в столицу.
Макс Брайт был единственным журналистом на памяти Гилберта, который работал в «Ежедневном зеркале» на расстоянии и имел собственный раздел. Каждую неделю он присылал статьи – интересные, язвительные, острые, он писал о жизни, любви и самых заурядных событиях настолько захватывающе и светло, что его нельзя было не любить. И вот Макс Брайт, которого никто никогда не видел, которого представляли уже немолодым писателем с трубкой и дорогим ежедневником, вдруг оказался Джеммой!
- Ну вот я и здесь, - Джемма тоже улыбнулась. – Только эти статьи приносят слишком мало для того, чтоб жить сыто и независимо.
- Все потому, что ты дистантник, им и правда почти не платят, - ответил Гилберт. – Но мы это исправим. Сможешь завтра приехать к Полу, оформить документы?
Джемма задумчиво пощелкала пальцами.
- Пол – это?
- Главный редактор «Зеркала», - ответил Гилберт. Пол Бетуа был хорошим редактором, плохим семьянином и знатным алкоголиком. Добрые друзья, которые готовы рвать глотки, если дело доходит до денег, доносили Гилберту, что Пол начал прикладываться к трубке с наркотическими смесями чаще, чем может позволить себе человек, желающий удержаться на своем месте. Ну и хорошо – из Джеммы выйдет отличный новый главред.
- Хорошо, я съезжу, - улыбнулась Джемма и с какой-то доверчивой мягкостью сжала руку Гилберта. – Спасибо тебе, Гил.
Гилберт улыбнулся и снова поцеловал Джемму. Он думал о такой ночи каждый день, минуту утром и три минуты вечером, и теперь не собирался ее упускать.
*** 
Окна квартиры Гилберта выходили на юг, в старый парк с высокими деревьями, и Джемма, глядя на них, думала, что парк похож на густую зеленую шевелюру какого-нибудь великана. В раскрытые рамы влетал теплый летний ветер, он приносил запахи цветов, травы и недавнего дождя, и впервые за долгое время Джемме показалось, что она наконец-то нашла то место, которое сделает ее счастливой.
Обстановка в квартире была модерновой, такой, какую Джемма видела в журналах. Светлая легкая мебель каких-то футуристических форм, никаких излишеств вроде ковров и ваз, только самое необходимое и только удобное. Телевизор – суперсовременный, цветной – устроился в углу. К квартире прилагались служанка и повариха: когда Гилберт сказал, что эти темнокожие южанки поступают в полное распоряжение Джеммы, то женщины переглянулись и одарили новую хозяйку одинаковыми белозубыми улыбками. 
Джемме сделалось неловко. Она будто бы заняла чье-то место, и настоящая хозяйка могла прийти в любую минуту и приказать ей убираться.
- Ну, вот, - сказал Гилберт, когда Джемма прошла по гостиной к открытому балкону. – Квартира твоя, делай все, что захочешь. Полу я уже позвонил, он оформляет Макса Брайта в штат «Ежедневного зеркала».
- Спасибо тебе, - с искренним теплом сказала Джемма. Новый Гилберт нравился ей – да он и не мог не нравиться, он невольно вызывал уважение и трепет. – Спасибо, Гил.
 
Он подошел, осторожно взял ее за руки, словно боялся спугнуть или причинить боль. Джемма с улыбкой посмотрела ему в лицо, надеясь, что сквозь признательность и благодарность не просвечивает неловкость и неудобство.
В конце концов, она рассчитывала на помощь Гилберта Сомерсета, когда ехала в столицу из Пинсбурга. Джемма думала, что Гилберт поможет ей, и теперь, когда он действительно помог, она не знала, почему ей настолько не по себе. 
- Я поеду, - сказал Гилберт. – Если хочешь, можем куда-нибудь сходить вечером.
- Было бы здорово, - ответила она и улыбнулась. – Где встретимся?
- Я отправлю за тобой машину, - произнес Гилберт и, бросив беглый взгляд на часы, быстро поцеловал Джемму в губы. Ей почудилось легкое прикосновение огня. – Все, убежал.
- До вечера!
Телефон зазвонил сразу же после того, как за Гилбертом закрылась дверь. Джемма подняла трубку и услышала мужской голос, показавшийся ей каким-то смятым, что ли, словно его обладатель говорил с похмелья.
- Позовите Джемайму Эдисон, - произнес он, не утруждаясь ни приветствиями, ни словом «пожалуйста». 
- Это я, - ответила Джемма. – Здравствуйте, фро Бетуа.
Мужчина удивленно хмыкнул.
- Как догадались?
- Мне больше некому сюда звонить, - ответила Джемма. Пол Бетуа издал низкий кряхтящий звук, и Джемма поняла, что он так смеется.
- Славно. Значит, Макс Брайт это юная фрин из деревни? Вся редакция думала, что это Эжен Левек.
Эжен Левек был знаменитым писателем, лауреатом множества премий, настоящим современным классиком. Джемма невольно почувствовала гордость за свои статьи.
- Да, фрин из деревни, - сказала она. – Вернее, фра. Теперь вот приехала в столицу, хотела стать постоянным сотрудником «Зеркала».
- Я уже все оформил, - торопливо произнес Бетуа, и Джемма подумала, что не слишком-то он обрадован новым журналистом в газете. Должно быть, думает, что Сомерсет пристраивает любовницу на теплое местечко. Возможно, боится, что скоро его уволят, и кресло главного редактора как раз займет Джемма. Что еще тут можно думать?
- Спасибо вам, - искренне сказала она. – Когда будет первое задание?
Бетуа усмехнулся, закряхтел, и Джемма поняла, что он готов подложить свинью невиданных размеров – и ей, и Гилберту, которому пришла в голову блажь тащить в редакцию своих любовниц.
- Сегодня в двенадцать, - ответил он. – Подъезжайте к Кавентону. Там намечается студенческий бунт.
Глава 2
Кавентон был старейшим университетом страны, здесь учились дети из драконьих семейств и отпрыски обеспеченных людских фамилий, которым дозволено было приблизиться к владыкам мира. Глядя на башни главного корпуса, Джемма подумала, что ее сестры могли бы стать студентками Кавентона – а может, и стали. Превратившись из дочери своих родителей в драконью долю, она больше ничего о них не знала. Ей и не хотелось узнавать о тех, кто выкинул ее из жизни ради дохода.
Живут, наверно. Хорошо живут. В конце концов, родители и сестры тоже не слишком стремились узнать о ней.
Народу было много. Лавируя в возбужденной толпе, Джемма мысленно набрасывала начало статьи. Парень в модном полосатом пиджаке и белых брюках вдруг встал на цыпочки и засвистел так, что Джемма отшатнулась от него.
- Поджарим свинку! – заорал он во всю глотку, и стайка девушек в пышных светлых платьях поддержала дружным хором:
- Поджарим свинку!
Над головами поплыли искры – молодые драконы были возбуждены. Все это было для них забавой; Джемма представила, что и Гилберт мог бы сейчас тут стоять с бумажным стаканом шипучки и слегка ошалелым взглядом охотника на интересную и опасную дичь. Парень в полосатом пиджаке подмигнул Джемме и спросил:
- Что, цыпа, хочешь шашлычка?
Нет, Гилберт никогда не вел себя так, Джемма в этом не сомневалась. Она одарила парня таким взглядом, что он отвернулся к поклонницам. Все это было очень похоже на вечеринку с алкоголем. Нервное искрящееся веселье, земля, которая уходит из-под ног, рок-н-ролл, что летит из большого розового кабриолета, припаркованного неподалеку. Игорь Хольц-младший, сын покойного мужа Джеммы, обожал такие. Наверняка купил себе еще один, как только Джемма уехала.