Дело о прекрасной эльфийке (СИ)

— Понятно. Мощнейший стимулятор. А как вы думаете, не мог этот Твордорог сам перестараться? Ну, завел молодую любовницу, хотел предстать перед ней во всей гномской мощи…
— Вряд ли, — покачала головой леди Милена. — Такую вытяжку, как в моей коллекции, просто так не купишь. Аптекари продают уже готовую настойку, которую, чтобы скопытиться, даже тому, у кого непорядок с сердцем, нужно выпить не меньше литра. Говорю же: я немного допросила труп. Он не ел горстями сырых улиток, хотя это было бы самым логичным для богатого гнома. Он не ел рагу из улиток, к тому же в рагу не так уж много секрета. Конечно, можно потушить улиток, не срезая железы… но это тоже вряд ли. Мало того, что вся кухня будет вонять не слабее этой баночки… чтобы покинуть наш мир, бедолаге придется съесть пяток тарелок. А Твордорог этого не помнит. Так что отравили его такой вот вытяжкой.
— Говорите, ее делают лекари? — переспросил Иван, прикидывая, может ли это быть «ниточкой» к преступнику. — А где она продается?
— Продавать чистый порошок запрещено. Да и найти его можно лишь в крупных императорских аптеках, в которых готовят смеси. Вечный контролирует, чем лечат его подданных. Изготовить, если нет серьезной лаборатории, сложно. К тому же сонные улитки — достаточно большая редкость. Как ты думаешь, сколько их понадобилось на эту баночку?
Иван пожал плечами.
— Три дюжины корзин. По нынешним ценам — стоимость среднего дома в пригороде или пары очень хороших лошадей.
— И вы не боитесь хранить такую ценность просто так, не под замком, на открытой полке?
Леди Милена снова рассмеялась:
— Грабить полицейский морг, — это последнее, что придет в голову любому разумному. Тут же все пропитано темной магией — ты не чувствуешь разве?
— Нет, — покачал головой сыщик. — Я же не маг…
Эльфийка невразумительно хмыкнула, бросив на Ивана изучающий взгляд.
— Не маг, — повторила она задумчиво. — Впрочем, сейчас это не важно.
Разговор с «мастером мертвых» оставил у сыщика ощущение смутного недоумения.
«Что она хотела сказать? — думал он по дороге к дому умершего гнома. — Похоже, все встречные эльфы знают обо мне что-то, о чем я сам не подозреваю».
Однако мысли о странных взглядах леди Милены и ее туманных намеках вылетели у него из головы, как только он переступил порог лавки мастера Твордорога.
Несмотря на смерть хозяина, заведение не закрылось. Иван аккуратно прикрыл за собой дверь и быстро осмотрелся. В деле не было указания на то, чем занимался покойный, только адрес и пометка, что тот является действительным членом ремесленного клана и вторичным — торгового, а также полноправным домовладельцем. Что это означало, землянин не знал, но догадывался, что это — какая-то классификация среди купцов и вообще «бизнес-класса» в Империи. Рыбник, у которого едва не украли дневную выручку, был по документам «действительным членом торгового клана».
По содержимому лавки Иван понял, что Твордорог был кем-то вроде меховщика. На вешалках и на полках теснились шубы и кожаные плащи, на полках лежали какие-то прямоугольные куски овчины размером с двуспальное одеяло (интересно, зачем они?), такие же — свернутые в трубку на манер ковра, непонятного назначения большие куски кожи. Преобладала овчина и другие, наверняка недорогие, материалы. На Земле плащ из змеиной кожи будет роскошью, но тут рептилия держат в хозяйстве как домашних животных, поэтому шикарная по земным стандартам одежда может стоить копейки.
«Говорят, тут зимой не жарко. В куртке скоро буду мерзнуть, надо бы прикупить что-нибудь посолиднее», — мельком подумал Иван, разглядывая «змеиное» пальто.
— Хотите примерить? Отличная модель, кожа бухува с подстежкой из дикой собаки, — приказчик, молодой гном, заметивший интерес посетителя, вышел из-за прилавка и потянулся к вешалке.
— Нет, — помотал головой Иван. — Я из околотка.
Он показал парню свой жетон:
— Наши разумные уже были у вас, а мне сейчас нужно опросить всех домочадцев.
— Вам надо было зайти через ворота, — поморщился гном. — Но я проведу.
 
И крикнул куда-то вглубь лавки:
— Ириска, постой за прилавком!
Появилась молоденькая девушка, почти ребенок. Иван уже начал разбираться в возрасте гномов. Этой по земным меркам было бы лет 14, на самом деле — 30 или 40. Одета по старинке: в широкие шаровары, рубаху до колен и коротенький жакет. На голове — расшитая бисером шапочка вроде гусарского кивера, правда, пониже, чем показывают в кино. Такой «гномский национальный костюм» Иван видел в столице всего пару раз — на служанках Ариты и на рынке, на девушке в ювелирной лавке. Но, видимо, у покойного мастера Твордорога строго придерживались традиций.
«А жаль, что они все так не одеваются — подумал сыщик. — Гномсам такие наряды очень идут. Малышка в блескучей шапочке похожа на Шурочку из «Гусарской баллады» — такая же веселая и кудрявая… эээ… о чем это я? Порошок начал действовать?»…
Вспомнив про зелье, Иван медленно втянул воздух через нос. Нет, в лавке ядом не пахло. Тут смешивались запахи шерсти, не очень хорошо выделанной кожи, полыни и еще каких-то трав, которые, видимо, использовали как средство от моли. Но специфической гнилой вони не чувствовалось.
— Буду очень благодарен, если проводите к хозяйке… или кто сейчас остался за старшего?
— Да, хозяйка, мастрис Кана, — кивнул приказчик. — Она у себя. Идемте.
Поблуждав немного по узким темным коридорам, сыщик вслед за провожатым поднялся на второй этаж.
В гостиной «сонными улитками» тоже не пахло. В воздухе царили обычные ароматы жилого дома: немного каких-то духов, немного — мастики для дерева и мебельного лака, чуть-чуть — пыли и свечной гари. Выглядела комната тоже ожидаемо: массивная мебель с инкрустациями из металла и камня, тяжелые драпировки, высокий не оштукатуренный потолок, перечеркнутый темными балками, с которых на цепях свисали замысловатые люстры. Правда, сейчас они были потушены, свет падал лишь из узких окошек, наполовину скрытых плотными шторами, в комнате царила полутьма, поэтому сыщик не сразу понял, что хозяйка дома, гномса в пышном алом платье, не дама средних лет, а молодая девушка лишь чуть старше оставшейся в лавке Ириски.
На столе перед мастрис Каной лежали какие-то бумаги, но она не читала, а сидела, уставившись в пространство перед собой.
После дежурных приветствий и слов об «интересах расследования» Иван задал тот вопрос, который волновал его с момента, как он получил дело:
— Мастрис Кана, почему вы решили, что ваш муж был убит? Ведь он был уже немолод… почему вы заподозрили, что его смерть не естественная и вызвали полицию, а не лекаря?
Девушка непонимающе взглянула на гостя:
— За лекарем я тоже послала. Но вы должны понять… Ваши тоже спрашивали об этом. Борд был, конечно, немолод. У него были обычные для возраста недомогания. Болели колени, спина, простреливало руку… но это же обычно для тех, кто имеет дело с кожами. В юности он мял кожи на бойне, потом, когда получил в наследство это место, открыл лавку. Но выделкой кож занимался по-прежнему, у нас во дворе цех…
— Так почему вы решили, что его отравили?
— А что бы вы подумали, если разумный в добром здравии и прекрасном настроении приходит обедать, садится есть суп, проглатывает пару ложек и хватается за грудь? — Иван ощутил в интонациях девушки даже какое-то возмущение. — Борд был сильным и здоровым гномом, кто бы что ни говорил.
«Значит, разговоры о разнице в возрасте были», — заключил для себя сыщик.
А вслух спросил:
— Как давно вы женаты?
— Семь лет. Раньше у Борда была только мастерская. Потом он открыл эту лавку и наконец-то решил жениться. Приехал в Бустель на летнюю ярмарку. Там мы и встретились…
Девушка замолчала, стараясь не расплакаться.
— Кто, кроме вас, живет в доме? — спросил Иван, чтобы отвлечь хозяйку от воспоминаний.
— Что? В доме? Я, мой сын, Ириса — это моя сводная сестра, мастрис Ливонина, кухарка, ее сын Стор… он еще совсем маленький.