Дело о прекрасной эльфийке (СИ)
Астралия обомлела. Она несколько раз видела дирижабли, похожие на толстых ленивых рыб с плавниками-пропеллерами, когда приезжала к деду к Кнакк, но не ожидала, что ей самой придется отправиться в воздушное путешествие. Говорят, что дирижабли теперь стали удобны, как почтовые кареты, но намного быстрее, в их гондолах перевозят самые ценные и скоропортящиеся грузы и срочные депеши, но сама мысль о том, что можно оторваться от земли и воспарить, словно птица, вызвала у девушки необъяснимый ужас.
Лорд Сунитурос по-своему понял ее молчание:
— Не беспокойтесь, мой «Безрассудный» имеет достаточную грузоподъемность. Я понимаю, молодой особе неудобно прибыть в столицу, где она намерена провести не один день, без всякого багажа. Но, если вы не собираетесь везти с собой всю лавку модистки Пеги, то места хватит и вам, и вашим вещам.
Астралии оставалось только кивнуть. Потому что «поторапливаться» в понимании лорда Буригага — это гнать лошадей галопом, не разбирая дороги. Примерно так, как это делал конюх, которому старый садовник Бооти передал указание доставить свою внучку в воздушный порт. Астралии хватило времени лишь на то, чтобы попрощаться с бабушкой, сунувшей девушке в руки корзину с едой:
— Эти дирижабли — просто жуть! — запричитала старушка, когда Астралия сообщила ей, что собирается лететь в столицу. — Высокий лорд — настоящий сумасшедший, впрочем, как все, кому по нутру эти новомодные штуки. Ты будешь целый день болтаться между небом и землей, не имея возможности даже толком присесть!
Впрочем, последнее оказалось ложью. В продолговатой гондоле с высокими бортами, доходившими почти до оболочки шара, хватало места и для тщательно упакованной в фанерные ящики рассады, и для двух матросов, и для девушки, и для ее вещей.
— Вы бы прилегли, мастрис, дорога не близкая, — посоветовал один из воздухоплавателей, коренастый гном с наполовину седой бородой и носом картошкой, который представился мастером Персефоном. — Ящики крепкие, можно на них и вещички поставить, и самим приткнуться.
Второго, помоложе и повыше, звали Анлусом, он был, похоже, полукровкой — не таким кряжистым, как его товарищ, и по-мальчишески серьезным.
— И то дело, — кивнул он, не отрывая взгляда от приборов на механизме управления дирижаблем. — Маги обещали нужный ветер, но, не ровен час, что пойдет не так, вы, мастрис, только под ноги не попадайтесь.
— Не пугай человека, — нахмурился старший. — Все будет так.
Как оно должно быть «так», Астралия не имела ни малейшего представления. Она уселась на ящики с рассадой и с замиранием сердца следила, как гномы регулировали нагрев воздуха, добиваясь, чтобы дирижабль плавно поднялся на высоту птичьего полета. Гондолу довольно сильно покачивало, и девушку даже начало мутить.
Старший матрос заметил ее бледность и посоветовал:
— Будет плохо — вон там есть ширмочка, а под ней дырка. Ну, сами разберетесь.
Однако вскоре Астралия справилась со своим желудком, успокоилась и принялась с любопытством оглядываться.
Длинная узкая гондола была загружена ящиками так, что свободным оставались лишь пространство в несколько шагов почти посередине, ближе к мотору. В передней части борта были сделаны из заключенных в металлическую раму мелких стекол, так что у сидевшего у механизма управления матроса был широкий обзор. Сам механизм был связан и с большим «огненным кристаллом», нагревавшим воздух в оболочке шара, и с лопастями пропеллеров. Один из матросов следил за показаниями приборов, временами что-то меняя поворотом одного из колес, похожих на гигантские баранки, вроде тех, что целыми связками продают на ярмарках. Второй в это время сидел у обзорного окна, бросая ленивые сквозь стекло.
Преодолев слабость в ногах, Астралия сделала над собой усилие и подошла к окну.
Сначала она не увидела ничего, кроме бескрайнего неба с редкими облаками. Затем, сообразив взглянуть вниз, рассмотрела красно-бурые кочки, словно на болоте, которые перемежались неровными полосатыми прямоугольниками, словно кто-то прошелся по тем кочкам граблями, содрав мох и оставив следы от зубьев. И лишь потом девушка сообразила, что видит холмы и вспаханные поля. Дорога сверху казалась тоненькой ниточкой. Речка Берестянка, протекавшая, как знала Астралия, в добром десятке миль к северу от Кнакка, угадывалась лишь по полосе растущих вдоль нее золотистых ив, между которыми изредка блестела узкая полоска воды.
Бывшую монастырскую послушницу снова замутило, но это был не приступ дурноты, а внезапное ощущение единства и с дирижаблем, и с обтекавшим его ветром. Астралии показалось, что она сама грудью расталкивает ставший вдруг упругим воздух, собственной кожей чувствует потоки и завихрения, рождающиеся вокруг винтов, рвется ввысь вместе с жаром от «огненного кристалла»…
Мастер Персефон, словно ощутив ее состояние, тихонько рассмеялся:
— Что, впечатляет? Я первый раз тоже чуть в штаны не наложил, а потом притерпелся, без полета даже скучно кажется. Век по земле ходим, в земле роемся, что твои червяки… а тут — воля!
— Воля, — задумчиво повторила Астралия, прислушиваясь к своим ощущениям.
Не известно, поняли ли гномы, что девушка — Тень, но ни один из них не стал больше беспокоить Астралию. А она неслась вперед вместе с тугими потоками южного ветра, сливаясь с ними, скользя и обгоняя, словно дирижабль плыл внутри широкой реки. Однако через какое-то время юная путешественница ощутила какую-то преграду впереди, словно река врывалась в теснину.
— Поднимаемся! — скомандовал Персефон. — Мы догнали облачные поля, впереди — массы холодного воздуха…
Дирижабль набрал высоту. Выглянув в иллюминатор, Астралия обнаружила, что землю заслоняет тонкая кисея облаков с редкими просветами, сквозь которые можно было рассмотреть что-то, похожее на желто-зеленый мех. Потом и этих просветов не стало, все затянуло сероватой пеленой. А потом вдруг плывущие внизу облака осветились ярким солнцем — таким ярким, каким оно на земле бывает только в очень ясные весенние дни. Облака походили на взбитые сливки, не хватало только кусочков плавающих в них ягод.
Стало заметно холоднее, и Астралия испугалась, что рассада может замерзнуть.
— Не беспокойтесь, мастрис! Лорд Буригаг предупреждал, что нельзя допустить, чтобы вода в гондоле стала превращаться в лед. Под грузом есть трубки с водой, их греют кристаллы. Но сильно греть нельзя, тогда машиной будет сложнее управлять, теплый воздух будет давить неравномерно. Поэтому мы лишь не даем температуре упасть до ледяных отметок. Ничего, потерпим! В запасе есть специальные пледы…
Девушка только сейчас заметила, что гномы поменялись местами, управлял дирижаблем Персефон, а молодой Анлус занял позицию у окна. Зябко поеживаясь, Астралия достала из саквояжа шубу и, завернувшись в нее, уселась на ящики с рассадой.
— И все же накиньте на ноги, — Антус подал девушке кусок мягкого войлока размером с дорожный плащ. — Пледы для команды и двух пассажиров входят в обязательный комплект оборудования гондол. Если бы не подогрев, мы бы уже пускали пар изо рта. Чем дальше от земли — тем холоднее. Говорят, когда ставили рекорд по высоте подъема, замерзла даже виноградная водка, которую матросы взяли, чтобы греться.
Девушка послушно укутала ноги войлоком.
— Ну, водки мы не взяли, не дело в небе водка, но что-то закинуть в брюхо надо, — сказал старший гном, не отвлекаясь от приборов. — Ну-ка, Анти, распакуй тормозок!
— Ой! — засуетилась Астралия. — Мне бабушка тоже в дорогу поесть наложила!
Первый в жизни девушки обед в небе состоял из домашних пирогов, холодного мяса, жареной курицы, маринованных огурчиков и ягодного взвара. Гномы наговорили столько комплиментов стряпне старшей Бооти, что девушке стало даже немного неудобно. От горячего взвара, который бабушка предусмотрительно налила в защищенный сохраняющими тепло заклинаниями кувшин, Астралии стало совсем уютно. Она подняла воротник шубы, поправила войлок на коленях и незаметно для себя уснула.