Ярость

Скоро впереди показался остров – темная громада посреди воды. В последних лучах солнца остров выглядел почти зловеще. Его суровая красота всегда вызывала во мне нечто похожее на благоговейный трепет. Вот она, Аура.
7
Наш катер подходил к острову, а другой отправлялся оттуда. Встречный катер вел Бабис – коренастый лысый мужчина, загорелый, лет за пятьдесят, в стильной одежде, – хозяин ресторана в Миконосе под названием «Ялос». Верный давнему договору, заключенному еще с Отто, Бабис доставлял на остров продукты, которые Агати заранее заказывала у него по телефону. Кроме того, он распорядился, чтобы все помещения в доме проветрили и привели в порядок. Хорошо, что мы с Бабисом разминулись, – мне он казался занудой и снобом.
Поравнявшись с нами, Бабис сбавил ход и с показной церемонностью отвесил Кейт низкий поклон. Позади него сидели три пожилые уборщицы, рядом виднелись пустые корзины из-под продуктов. «Готов поспорить, они его ненавидят», – мелькнуло у меня в голове. Я хотел поделиться своим наблюдением с Кейт, но, увидев выражение ее лица, промолчал. Кейт даже не заметила Бабиса. Хмуро сдвинув брови, она смотрела вперед, на остров. Чем дольше длилась наша поездка, тем больше мрачнела Кейт. Ее явно что-то тревожило. Я терялся в догадках.
Мы высадились на Ауре и в гнетущем молчании зашагали с сумками по длинной подъездной дороге. В конце ее стоял дом. Весь залитый огнями, словно маяк посреди непроглядной темноты.
Лана и Лео устроили нам радушный прием. Было открыто шампанское, и все, за исключением Лео, выпили по бокалу. Лана спросила, не хотим ли мы распаковать вещи и освежиться перед ужином. Я попросил поселить меня там же, где останавливался всегда, – в главном доме, рядом с комнатой Ланы. Кейт выбрала гостевой домик – ей там очень хорошо спалось прошлым летом.
Лана обратилась к Лео:
– Ты не поможешь Кейт отнести сумки?
Лео, сама галантность, уже стоял наготове.
Однако Кейт отказалась.
– Не беспокойся, родной. Помощь мне не нужна. Я стреляный воробей, справлюсь. Вот только допью.
Медленно вошел Джейсон, недовольно уставившись в телефон. Он уже собирался что-то сказать Лане, но увидел Кейт и застыл. Меня он не заметил.
– О, это ты! – Джейсон натянуто улыбнулся Кейт. – Не знал, что ты приедешь.
– Та-дам!
– Дорогой, я же говорила, что хочу пригласить Кейт, – вмешалась Лана. – Ты просто забыл.
– Кто еще тут? – со вздохом спросил Джейсон. – Черт, Лана, я же предупреждал, что мне надо работать.
– Тебя никто не потревожит, обещаю, – уверила Лана.
– Если только ты не позвала этого хрыча Эллиота.
– Привет, Джейсон, – раздался за его спиной мой голос. – Я тоже рад тебя видеть.
Джейсон резко обернулся и ради приличия изобразил смущение. Кейт разразилась громким хохотом. Потом не выдержала Лана. И Агати. Смеялись все – кроме Джейсона.
Итак, Джейсон. Должен признаться, когда речь идет о нем, ни о какой объективности с моей стороны не может быть и речи. Конечно, я обещаю стараться изо всех сил. Но это трудно. Скажу лишь, что такой тип людей, как Джейсон, мне не близок. Что в переводе с витиеватого английского означает «я его терпеть не могу».
Джейсон был любопытный персонаж. Причем я не имею в виду «интересный». Привлекательный внешне – хорошая фигура, сильная челюсть, синие глаза, темная шевелюра. Однако его манера вести себя оставалась для меня загадкой. Я никак не мог понять, то ли Джейсон нарочно дерзит – и это еще мягко сказано – и не переживает из-за своей откровенной грубости. То ли обижает людей неосознанно. Скорее всего, первый вариант. Увы.
В частности, Агати возмущало, как Джейсон с ней разговаривал. Он обращался к ней свысока, будто к прислуге, хотя все понимали: Агати занимает в доме особое положение. Она буравила Джейсона глазами, а во взгляде читалось: «Я была здесь до тебя, останусь и после!»
Но Агати никогда не нарушала субординации. Никогда не жаловалась Лане, которая была слепа ко всем выходкам мужа. Лана упорно видела в каждом лишь светлую сторону – даже в отъявленных негодяях.
 
– Ладно, пойду разбирать вещи, – объявила Кейт. – Увидимся на ужине.
Она допила шампанское и, забросив на плечо саквояж, вышла из кухни.
***
Согнувшись под тяжестью сумки, Кейт спускалась по узкой каменной лестнице к бассейну, за которым находился летний домик. Вокруг бассейна, выложенного зеленым мрамором, росли кипарисы. Отто хотел, чтобы новые постройки были выдержаны в том же стиле, что и главный дом.
Кейт нравилось проводить время здесь, подальше от хозяйского дома – в тихом уголке, где ее никто не беспокоил, где она могла отдохнуть. Кейт вошла в летний домик, бросила сумки на пол.
Внезапно к горлу подкатил комок. Защипало глаза. Она крепилась весь день, но при виде Ланы и Лео, их счастья, такого легкого и искреннего общения друг с другом, почувствовала тоску, смешанную с завистью, и почему-то захотелось плакать.
Почему? Почему, когда Лео брал маму за руку, или дотрагивался до ее плеча, или нежно целовал в щеку, Кейт чуть не плакала? Может, потому, что в такие моменты она чувствовала себя особенно одинокой? Нет, чушь! Все гораздо сложнее, и она это понимала. Именно пребывание на острове – вот что не давало Кейт покоя. Находиться здесь, зная, что предстоит совершить… Может, это ошибка? Плохая идея? Может, и так…
Теперь уже поздно. Давай, Кейти, соберись! Надо как-то успокоить нервы. Что там у нее с собой? Успокоительное?.. Она вспомнила о небольшом подарочке, который оставила себе на острове в прошлый раз. Интересно, он все еще тут?
Кейт подошла к полкам, провела пальцами по корешкам книг. Вот он – потрепанный желтый томик. «Двери восприятия» [14] Олдоса Хаксли. Она достала издание с полки. Книга сама раскрылась на нужном месте – внутри лежал маленький плоский пакетик с кокаином. Глаза Кейт алчно блеснули. Есть!
Самодовольно улыбаясь, она высыпала белый порошок на прикроватную тумбочку. А затем стала делать дорожку с помощью кредитной карты.
8
Агати маленьким острым ножом ловко разделывала морского леща. Она выкинула мутные серые внутренности в раковину и стала промывать рыбу изнутри. В раковину, смешиваясь со струей воды из крана, потекла темная кровь.
Казалось, вместе с Агати сейчас работала и бабушка. Словно бабушкин дух направлял руки внучки, помогая выполнять знакомые движения. Ее yiayia [15] весь день не шла у Агати из головы – бабушка была неотделима от острова. Обоих отличали неукротимый нрав и капелька волшебства. Про бабушку говорили, что она колдунья. И Агати ощущала ее присутствие повсюду: в солнечных лучах, в звуках моря и даже при разделывании рыбы.
Она выключила воду и, промокнув тушку бумажным полотенцем, выложила на блюдо. Агати было сорок пять. Волевое лицо, черные глаза, острые скулы – по-моему, типично греческая внешность. Красивая женщина, которая редко утруждалась, чтобы нанести на лицо косметику. Волосы она собирала в высокий пучок. Внешность довольно аскетичная, но туалетный столик у Агати был маленький – и оставалось совсем мало свободного времени, которое она тратила не на то, чтобы вертеться перед зеркалом. Это она оставляла другим.
Агати взглянула на рыбу. Три штуки должно хватить. На всякий случай стоит посоветоваться с Ланой. Кажется, Лана приободрилась. Хорошо.
Последнее время Лана словно отдалялась, уходила в себя. Агати видела, что хозяйку что-то беспокоит, однако деликатно воздерживалась от расспросов. Она была крайне благоразумной женщиной и никогда не высказывала своего мнения, разве что ее просили, – да и то крайне неохотно.
Из всех обитателей дома только Агати хватило проницательности заметить недавнюю перемену в Лане. Остальные – двое мужчин – не задумывались об этом. Агати оправдывала эгоизм Лео юностью; простить Джейсона было труднее.