Путь океана: зов глубин (СИ)

Верхнюю палубу заполонили вооружённые моряки. Быстро и твёрдо капитан зарядил мушкетон, извлёк из ножен саблю и рявкнул:
— Расчехляй!
Спустя минуту синхронно распахнулись оружейные порты. Вдоль бортов пробежал громкий стук, и над водой показались тупые носы орудий.
«Крылатый Марлин» пошёл на резкий разворот и дал сильный крен.
Витал усмехнулся: рулевой знал своё дело.
Корабли в составе экспедиции на Да-Гуа, рискуя перевернуться, выстроились в боевую линию, ощетинились чёрными дулами орудий и закрыли собой «Золотые Пески».
На его фрегаты на всех парусах шли линейные корабли противника не ниже второго ранга. И это не сулило эскадре «Крылатого» ничего хорошего.
Вцепившись в подзорную трубу, Фаусто считал пушки на вражеских бортах и завистливо цокал языком, изучая новейшую геометрию парусов противников.
— Нам бы такие кливера!.. Пару, а то и тройку узлов сразу выдадут… Капитан, мы чего ждём? Давай уже командуй «огонь»!
— Рано!
На «Крылатом» и соседних судах, где мгновения назад моряки перекрикивались, двигали пушки и бряцали оружием, воцарилась зловещая тишина.
В которой эхом слышалось имя Венсана.
Настоящее его сделалось притчей во языцех: неуловимый, жестокий, бескомпромиссный. Даже в стенах Адмиралтейства шептались о драконовских методах легенды «крысиных бригад», не приемлющего любые нарушения дисциплины вроде пьянства и азартных игр. Он сделался грозой Морского Шёлкового Пути, с существованием которого приходилось считаться.
— Капитан, они уже точно на расстоянии — голос Фаусто дрогнул, — пушечного ядра…
— Отставить! Ждать! Ещё ждем…
Словно фигуры шахматной партии, оба флота шли среди волн. Ни один из вражеских бортов не нёс флага переговоров. Фронтальные орудия молчали. Витал не понимал. Чего могут хотеть пираты от гражданских судов, в отличие от богатых трюмов на Морском Шёлковом Пути? Оба Кодекса Гильдии: Морского и Сухопутного Гильдии обязывали «убить на месте» любую пиратскую крысу «буде позволяет вооружение».
Орудия его судов — позволяли. Как капитан, он обязан защитить свои суда и своих пассажиров! Он должен сработать на опережение! Каким бы ни знал Венсана по прошлому, теперь он — по ту сторону закона.
В голове звучал хор заученных с детства слов: «Только праведный мореход достоин принадлежности к Гильдии: веками чтущей оба Кодекса, Морской и Сухопутный. Всякий же отступник — суть предатель и скверна, засоряющая чистоту Священного Океана…»
И совсем некстати всплыло в сознании то утро в лазарете после Бравелина. Теплая крепкая ладонь Венсана, пожимающая такие слабые, будто чужие, пальцы… Дурацкие шуточки над названиями снадобий Маркиза, чтобы хоть как-то подбодрить… И серьёзное венсаново: «Среди волн мы находим нашу истину, а среди бурь — нашу силу…»
Витал провел ладонью по мокрому лбу и опустил глаза. В голове все кипело от вопросов. Как мы оказались под прицелом пушек друг друга? Действительно ли бой неизбежен? Что осталось от того Венсана, которого он знал? Насколько правдивы слухи, наверняка, умноженные суевериями и страхом морского народа?
Когда Фаусто тронул за рукав, Витал вздрогнул.
— Да что с тобой, капитан⁈ Неужто забоялся⁈
— Отставить!…
Шум собственного дыхания стихал с каждым вдохом. В последний раз он направил подзорную трубу на флагман наступающей на них армады и тихо произнёс: «Огонь!».
Команда разошлась эхом, утонувшем в грохоте пушек.
Все орудия дали одновременный залп, и акваторию поглотило огромное облако густого дыма.
— Флагману осталось не меньше получаса, но абордажа не избежать, — сухо проговорил Витал, силясь разглядеть в дыму и пламени на вражеских судах знакомую фигуру, — Приготовиться!
— Так точно!
— Пушкари, парусное вооружение прицел! Плотники — на изготовку! Остальные — к бортам!
Собственные выкрики приказов казались Виталу чужими. Эхо команд разошлось по эскадре.
Дрожащими руками Фаусто повязал косынку на тугие кудри и выхватил из ножен кривой ятаган.
— Дадим бой крысам! — заорал квартирмейстер, и одобрительные крики команды вторили его призыву.
 
«Крылатый» дал резкий крен. Над головами со свистом полетели ядра, дырявя паруса. Дождь из щепы заколотил по палубе.
Корабли эскадры так же будучи под атакой расходились, чтобы занять фланги.
Даже сквозь обманчиво непроглядную мглу дыма, затянувшего акваторию, виднелась небывалая скорость, на которой шли, всё приближаясь, зловещие фигуры вражеских «драконов» с полыхающими парусами и палубами. Даже горящая, армада наводила ужас.
* * *
Судно ходило ходуном. В воздухе стоял тяжёлый запах гари. Из-за взрывов и криков Селин почти ничего не слышала. Она забилась в угол и пыталась унять бешеный пульс, головокружение и приступы дурноты.
Дверь каюты распахнулась, и во вспышке очередного залпа вдруг различила статную фигуру в длинном черном бушлате. В мужчине, который махнул рукой и скрылся за дверью Селин узнала квартирмейстера Фаусто. Она выскочила за ним.
Каюта Антуана пустовала, открытая настежь. Кузена нигде не было и на палубе.
Рывок за локоть потащил куда-то в сторону. Не поспевая за широким шагом акифца, она только придерживала высоко поднятый ворот и затравленно озиралась в полумраке затянутого пороховой вонью коридора. Судя по доносящимся с верхней палубы звукам, происходило страшное.
Вдруг чужие руки грубо стиснули её плечи. Перекрикивая шум, акифец заговорил:
— Миледи, на нас напали пираты.
— Где мой кузен?
Вероятно, заметив отчаяние на лице де Круа, он ощутимо встряхнул её. Игнорируя вопрос, Фаусто медленно произнес:
— Ваша задача — спрятаться внизу. Приказ капитана. Ваш долг — выжить. Об остальном мы позаботимся.
Бедная Селин едва успела кивнуть в ответ, как раздался грохот, и судно сильно качнуло.
Чудовищного ругательства из уст своего спасителя она не расслышала. Сверху донеслись крики «полундра!», и акифец рванул назад.
Ледяной ртутью по венам де Круа разлилась решимость, и она побежала.
Мимо неслись вооружённые до зубов матросы, обвешанные боеприпасами. Селин продвигалась между моряками словно против течения. Бряцание их оружия отдавалось глухими ударами пульса в висках.
— Назад! У нас течь! — окликнул её кто-то.
Но Селин уже распахнула дверь и обмерла.
В темноте у ног происходило движение. В тусклых отсветах коридора…кипела пена. Бочки и ящики позабытыми посудинами покачивались и вращались в грозно прибывающей воде. Натужный плеск тонул в шипении и стуке.
Пробоина.
Картина скорого потопления уже возникла перед ее глазами и перепуганная Селин сообразила: спасти от смерти может только дорога наверх.
Топот сапог. Лестницы. Чей-то пот. Крики. Снова топот. Лестницы. Искаженные страшные лица. Гарь.
Она бежала, старалась смотреть только под ноги.
Дневной свет и нестерпимый шум вокруг на мгновение ослепили и оглушили.
На верхней палубе, затянутой плотным дымом, царила полная неразбериха. Крики боли и ярости тонули в грохоте орудий. Повсюду носились вооружённые тени и коротко перекрикивались на языке мореходов.
Растерянная, Селин озиралась в тщетной попытке сориентироваться и увидеть знакомые лица. Над ухом раздался громкий металлический щелчок. Она отпрянула и пригляделась.
Сонный рябой калека с железной ногой преобразился: он сноровисто заряжал арбалет и ловко выпускал в толпу болты один за другим, осклабив уродливое лицо…
Однорукий верзила-полотёр, которого вот только недавно звал мыться жуткий старик, легко взмахивал громадным топором, прорубая путь к капитанскому мостику…
Рыжеволосая крошка Дафна с татуированными глазами и подбородком тенью скользила в толпе, оставляя за собой хрипящие тела. Обе её руки, вооружённые длинными ножами, темнели от крови по локоть…
Кто-то из пиратов было замахнулся на квартирмейстера, но вдруг из груди негодяя выскочило лезвие и спряталось обратно. Из раны мгновенно хлынула кровь. Фаусто обернулся и добил врага, резко выдернув кривой ятаган из его горла.